Питер. Около десяти часов утра. В небольшом, но модном кафе на Невском сидит семья: муж, жена, и две дочери, семи и четырнадцати лет. Они ждут завтрак.
Жена достает из объемной сумки блокнот и ручку,
— Все, я буду писать. С позавчерашнего дня ничего не написала.
— Начти так: буря мглою небо кроет, — говорит муж.
— Кажется, это уже было.
— Тогда так: люблю грозу в начале мая.
— Тоже было. К тому же конец июня, — жена обиженно поджимает губы и начинает что-то прилежно записывать в блокнот.
— Дети, а вы слышали, как ночью гром гремел? — обращается муж к детям.
Младшая, взлохмаченная и сонная, оживляется.
— Был дождь? — от изумления она даже открывает рот.
— Ещё какой. Молнии так и сверкали.
— Я ничего не видела, — расстраивается она.
— А я видела, — старшая презрительно окидывает всех взглядом и снова утыкается в телефон. — В тик-токе, — мрачно добавляет она.
— А че таким тоном? Или там в тик-токе убило молнией Даню Милохина?
— Я этого придурка не смотрю, — старшая даже фыркает от возмущения.
— У нее по утрам плохое настроение, — поясняет младшая.
Муж достаёт смартфон и открывает в Телеграм канал: «Падения, котики и наука». Детей, как магнитом, притягивает к его экрану.
— Давненько я не записывала ничего от руки, — жена трясет уставшую кисть.
— Я вообще не понимаю этого твоего хобби.
— Кому-то нравится футбол, а у кого-то более высокое предназначение…
Муж ухмыляется, но молчит и просматривает ленту.
— О! Тут говорится, что если долго повторять одно слово, то мозг стирает его значение, и оно начинает казаться странным. Ты знала об этом? – спрашивает он.
— Нет.
Официантка наконец-то приносит капучино.
— Капучино, капучино, капучино — повторяет младшая.
— Милая. Помолчи. Ты мешаешь моему вдохновению.
— А что мы сегодня будем делать? — трагическим тоном спрашивает старшая, будто они приехали не в Питер на выходные, а в Мордор и навсегда.
— Позавтракаем и поедем в Петергоф.
— А там что?
— Дворцы и фонтаны
— О нет! Опять музей? Меня чуть не стошнило в вашей кунсткамере.
— Сегодня тебе понравится.
— Вчера ты тоже так говорил.
— Мы просто погуляем по красивому парку.
— Нельзя было в Москве красивый парк найти? Нафига в такую даль переться?
— Там можно в фонтанах купаться.
Младшая от восторга бьет ложечкой по кружке с капучино.
— Пожалуйста, тихо, — умоляет жена.
Она перечитывает написанное.
«Руководителю Управления Роспотребнадзора по городу Санкт-Петербургу — главному государственному санитарному врачу.
Доводим до Вашего сведения, что фестиваль «Алые Паруса, проходивший 26 июня 2021 года на Дворцовой Площади был проведен с максимальным нарушением саниэпидемиологического режима. Толпы людей шли по Невскому проспекту без соблюдения не только социальной, но и какой-либо нравственной и требуемой приличиями, дистанции. Все, конечно, были поголовно без медицинских масок. Сотрудники полиции, которые призваны охранять мероприятие от эксцессов, на самом деле впускали на огороженную территорию не только выпускников, но и всяких бомжей, алкашей и моральных уродов, которые только притворялись выпускниками, а в действительности представляли из себя образцы гнуснейшего разложения и социальных язв на теле общества. Очевидно, что они раздобыли билет незаконным способом, у нелегальных продавцов и авантюристов. Просим Вас разобраться в ситуации и наказать виновных в столь вопиющем безобразии, которое, несомненно, приведет к самой массовой вспышке заболеваний коронавирусом в городе Санкт-Петербурге»
Наконец, им приносят еду. Омлет с помидорами и кашу. Жена энергично и жизнерадостно захлопывает блокнот.
— Как же хорошо начать утро с полезного дела. Они еще пожалеют, что не пустили нас вчера на этот фестиваль!