Много времени прошло с тех пор, как я отправила сообщение Вадиму. Но письмо оставалось безответным.
Наступил декабрь.
К утру выпадал мелкий снег, а к обеду его полностью впитывала влажная почва, отчего уличный пейзаж становился серым и невзрачным.
Погодный камертон задавал такое же хмурое настроение, от которого было сложно избавиться в бесконечных сумерках зимних дней.
Каждый вечер я старалась что-нибудь нарисовать. Если рисунок получался, то я знала тому причину – мое непостоянное творчество выстрадано.
Иногда выходили действительно хорошие рисунки и этюды. Их хотелось повесить у себя в доме или же продать любителям и ценителям изобразительного искусства за небольшие деньги. Многие работы были написаны акрилом, а самая частая тема – это море и горы южных стран, в которые я уже много лет не могу попасть.
«Как завершу ремонт, нарисую себе картину на всю стену и повешу над кроватью вместо китайского бамбукового панно», - думала я всякий раз, когда перебирала хранившиеся в углу холсты незаконченных или только что начатых картин.
Денег накопилось достаточное количество для ремонта, а дело по обновлению интерьера не сдвигалось с мертвой точки. Я уже перестала рассчитывать на помощь Вадима, однако отвергнуть и забыть его полностью не могла – в покорном ожидании я искренне надеялась на то, что он все же отправит мне хоть какую-нибудь весточку.
Общение в Сети после Вадима ни с кем не ладилось.
Однажды мне представился случай познакомиться на форуме по рисованию с таким же начинающим художником, как и я. Он представился Александром.
Как только я дала новому знакомому ссылку на свой аккаунт в соцсети, то в мой директ посыпалась целая груда инфомусора: от огромных смайликов и стикеров до нелепых гифок и претендующих на юмор видеоклипов.
Поначалу я старалась относиться к этому спокойно, отвечала на тривиальные вопросы «как дела?» и «что делаешь?» безынтересно и односложно. Но какую бы тему для обсуждения я не начинала, Александр постоянно от нее уходил, отправляя невпопад очередную порцию второсортных шуток и картинок со стихами непризнанных поэтов.
В итоге мне надоело это бесцельное общение, и я попросила мужчину больше мне не писать.
Отвлекаясь от душевных проблем, я тут же переключалась на иллюзорные проблемы своего тела. Ежедневное восхождение на весы, как на Голгофу, убеждало меня все чаще бегать, невзирая на плохую погоду и унылое настроение.
В один из редких декабрьских дней, когда легкий утренний мороз все-таки удержал пушистую снежную шаль на земле, а солнце в чистейшем небе серебрило снег на тончайших, едва колышущихся ветках берез, я отправилась на пробежку в городской лес.
Заснеженная дорога в лесополосе вывела меня на небольшую опушку, где одиноко стояла старая скамейка.
Я села на нее и вспомнила детские зимние прогулки с папой в этом лесу. Вспомнила, как мы высматривали дятлов и белок на сосновых сучьях, собирали шишки и хвойные ветки, как отец катал меня на санках, а когда мои руки от размокших перчаток замерзали, папа отдавал мне свои огромные теплые варежки и наливал из термоса наивкуснейший чай с имбирем и лимоном.
Годы детские прошли, но в памяти осталось только самое светлое и радостное из тех дней.
Память, словно полка, на которой бережно хранится то, что дорого сердцу. Там будет и маленькая фарфоровая статуэтка, подаренная близким человеком, и шкатулка со старинными украшениями, и конверты с письмами, и фотоальбом с черно-белыми фотоснимками, и личный дневник с наклейками и вклеенными вырезками из журналов, и, конечно же, там будет несколько томов книг с историей жизни. Счастлив тот, у кого есть воспоминания, кто возвращается к ним, когда ему плохо, когда ностальгия превращается не в болезнь, а в спасение.
Картины из прошлого ассоциативной цепью перенесли меня еще в один прекрасный день, проведенный в этом лесу. Тогда я имела счастье снова вернуться в детство, только вместо папы рядом окажется Костя.
Это было зимним вечером. Мы отдыхали с Костиной компанией здесь же, в белоснежной паутине веток орешника, неподалеку от того места, где я примостилась на скамейку. Освещение в лесу и тепло костра продлевали наши гуляния до поздней ночи.
Когда нам с Костей надоело слушать пьяные россказни друзей, мы незаметно от них убежали.
Сапоги застревали в глубоком снегу, но Костя продолжал бежать, уводя меня за собой на освещенную лунным светом лесную опушку.
Упав несколько раз в толщу снега, я стала похожа на снеговика. Когда Костя меня такую увидел, то громко рассмеялся. Его заразительный смех эхом разнесся по всему лесу, и я, не удержавшись, начала смеяться вместе с ним.
Прибежав на белоснежную поляну, мы упали на скамейку, корчась от смеха. Потом Костя на секунду смолк и со всей серьезностью посмотрел мне в глаза. Смущаясь, я отвела свой взор, но он повернул мое лицо своей теплой рукой к себе, и начал считать: «раз, два, три…»
Я закрыла глаза, не зная, чего ожидать, а Костя резко встряхнул меня за плечи и сказал:
- Немедленно открой глаза обратно! Ты мешаешь мне считать снежинки на твоих ресницах.
- Ха! Тоже мне романтик, - кривляясь, сказала я и побежала прочь.
Костя меня догнал и начал кружить на руках, а потом повалил в снег.
Мы лежали спиной на снегу и угадывали созвездия, которые из-за быстрых облаков то появлялись, то пропадали вновь.
Костино лицо было освещено мистическим сиянием луны, благодаря чему он выглядел еще более загадочным и не менее красивым.
К ребятам мы вернулись с ног до головы покрытые снегом и с еловыми ветками на головах. На вопрос, почему у нас на шапках венки, мы ответили что-то несуразное вроде «прошли посвящение у друидов», и все сошлись во мнении, что нам больше не следует наливать.
С Игорем мне никогда не бывало так хорошо и весело. В нем я редко видела настоящего друга, с которым можно совершать разные глупости, не испытывая при этом стыд и не выслушивая потом скучных нравоучений.
Я вновь заскучала по Косте и по тем дням, когда мы были вместе.
В пустом лесу на скамейке я хотела завыть от одиночества.
В голову пошли нехорошие мысли, депрессия тихой поступью начала подкрадываться за спиной.
Но я нашла в себе силы встать и продолжить бег.
Жизнь – это дорога, которая не бывает идеально ровной. Где-то, смеясь, упадешь в мягкий снег вместе с другом, потом дорога сменится на трассу, и падение на щебень обочины приведет к серьёзной травме и разладу в отношениях с дорогим человеком, где-то заснеженная дорога поведет в мир печали и одиночества, но пребывание наедине с самим с собой, со своими мыслями наверняка выведет на свет, на другую, новую дорогу, полную счастья и радости.
В квартире было тепло и уютно. Продрогшая от морозного воздуха я сразу направилась в ванную отогревать руки.
Пока кипятилась вода в чайнике, я прошла сквозь деревянную кисею кухонного дверного проема к обветшалому трельяжу , стоящему в коридоре, чтобы подправить слегка растекшийся макияж. Сбоку от него светило бра со стеклянными под хрусталь подвесками, а над трельяжем располагалось кашпо, из которого свисал искусственный, слегка запыленный плющ.
Удивительным мне показалось то, что на данные вещи я не обращала особого внимания. Эти элементы декора были так же привычны и малозаметны, как привычно тиканье часов будильника на прикроватном столике. Тем не менее, без них пропал бы тот неповторимый антураж, который они создавали собой.
Выпив ароматный чай, я до конца согрелась и пошла на утепленный балкон поливать цветы в своей мини-оранжерее.
Балкон – это последнее место, которое я хотела переделать. Там было необыкновенно уютно и комфортно: окна были до пола занавешены белым кружевным тюлем, справа от окна располагалась удобная кушетка, на которой я любила сидеть теплыми летними днями и вышивать, сверху над кушеткой висел ковер с этническим узором. Все остальное пространство балкона занимали цветы такие как, фикус, пальма, хлорофитум в напольных кашпо, разноцветные фиалки и пеларгонии, выставленные на подоконниках, раскинувшая под потолком свои побеги березка. Особняком среди всех цветов и растений стоял на ветхом кухонном ящике папоротник с разбросанными во все стороны стеблями-стрелами.
Выйдя из балкона, я окинула взглядом комнату.
Обои с бордовым рисунком и карминового цвета палас время от времени раздражал. В пространстве комнаты было много обветшалого и устаревшего.
Желтые плафоны советской люстры, часть лакированной стенки с секретером, полированная тумба на ножках являлись неприглядными из-за своей несовременности. Но винтажность этих предметов не разрешала их выбрасывать.
Мне думалось, что со старыми вещами старею я сама, становлюсь отсталой от времени, никому не нужной.
И тогда я приняла окончательное решение - я должна сделать этот ремонт, я должна отпустить прошлое, оставить его, освободив себя для нынешних дел и будущих свершений. Пусть в делах любовных складывается не так, как хотелось бы, но шаг назад в реализации поставленных целей, а особенно бездействие – это точно не выход.
Чтобы проверить правильность своих намерений и заручиться моральной поддержкой, я позвонила маме.
Оглавление
Начало истории
Предыдущая глава
Следующая глава
#зима в лесу
#ЛЮБОВНЫЙ РОМАН
#НОСТАЛЬГИЯ
#ВОСПОМИНАНИЯ
#РЕМОНТ