Леша различал только голоса — недосягаемые, расплывчатые и тягучие голоса мамы и Андрея Андреевича. Тот быстро-быстро говорил, тихо так, умиротворяющее, а мама кричала, шумно ругалась, но тут же переходила на шёпот, что не разобрать было. В какое-то мгновение показалось, что видит Сашу. Словно тот склонился над ним и заглянул прямиком в душу своим цепким взглядом. Чужие холодные, тёмно-синие, бездонные глаза снова поглощали его целиком и не отпускали. Хотелось вывернуться, отвернуться, закрыться руками и кричать, но Лёша ничего не чувствовал. Но он видел, и это так странно происходило, как будто сквозь полупрозрачную, невесомую занавеску: неясно, отстраненно и пусто. А мутные картинки то пропадали, то возвращались.
Он слышал, как плакала мама. Так тихо, словно руками закрывалась, приглушая всхлипы, далеко, за стеной в другой комнате. Наверное, чтобы он не слышал, а он слышал. Всё его естество стремилось в ту далёкую комнату, чтобы успокоить её, крепко обнять, прижать к себе и сказать, что с ним всё в порядке. Но, кажется, всё совсем не так, иначе не было бы этого плача.
Вдруг колкая болезненная догадка пронзила Лёшку: что, если он мёртв, и это его мама плачет над ним — плачет, так горько и тяжело, не успокаиваясь ни на секунду. Ведь он совсем ничего не ощущает. Страшная мысль: он мёртв! Что же он наделал, как именно всё произошло, где, когда и зачем?! Умер в Запустенье среди хлама, облезлых стен, потолков, бесконечных лестниц, дырявых окон? Нет, нет, ну пожалуйста, пусть это будет только сном!
Только теперь с неумолимой ясностью осознал, каким же дураком был. Страхи, к чёрту все страхи, ведь его жизнь важнее была. Была жизнь Лёшки, который поступил в институт, учиться собирался, влюбиться хотел по-настоящему так, чтобы не игра в пару, а двое и вместе, чтобы честно всё и только правда. Чтобы без лжи и без боли. Ведь и девушки у него не было. Так, целовался, конечно, но без особых чувств и обязательств, потому что, нужно, потому что, как все. Серьезных же отношений не было никогда, думал, рано, успеет еще — не успел. Волновался, переживал, метался, как хищник в стальной клетке, не находя себе места. Он был живым, но так и не смог сам с собой справиться и...
– Прости меня... – прошептал тихий голос. – Лёш, прости... прости...
Что, если с ним вот прямо сейчас прощаются? И не пропитаться ему больше ничьими голосами и плачем мамы. Отправят в тесную, душную яму без его на то согласия и забудут навсегда, как будто и не было Лёшки никогда. А он был! Только мама помнить будет и жить, как-то ведь ей теперь придётся со всем этим жить...
И как же хочется глаза открыть, распахнуть, чтобы свет слепил, чтобы щуриться и руками закрываться и улыбаться, вернуться к живым, восстать из темноты, чтобы вцепиться руками в человека рядом, что просит простить, взглянуть ему в глаза, впиться пальцами в его плечи и громко закричать:
– Я простил тебя! Давно простил! Ты меня прости за ненависть! Помоги мне! Я не хочу туда, где тесно! Я жить хочу! Жить! Помоги же мне!
Мистический триллер "Лишний"
Оксана Одрина