Сергей проснулся от яркого луча на лице, открыл глаза, щурясь сел на кровати.
- Доброе утро, товарищ конструктор! - послышался знакомый голос из угла, и к кровати, забавно переваливаясь, подошел робот-медведь «Мишка». - До подъёма остаётся десять минут.
- Ага, косолапый, сегодня я проснулся раньше тебя! Это ты, толстопуз, проспал в своей берлоге подъём. Сегодня же воскресенье. Вот тебе за это!
Сергея охватило привычное весёлое возбуждение, с которым он каждое утро начинал «зарядку» с роботом. Схватив подушку, он с силой швырнул её в голову Мишки, пружиной вскочил с кровати, зная, что медведь, поймав брошенную вещь, немедленно и точно пошлёт её обратно. Это было первое «упражнение». Затем Сергей подавал команды и вместе с Мишкой делал утреннюю гимнастику, добиваясь всё более точной координации движений робота. Зарядка обычно заканчивалась борьбой, в которой Сергею всегда приходилось уступать перед Мишкой. Но сегодня робот повёл себя как-то странно. Поймав подушку, он спокойно положил её на кровать.
- Легкомыслие не красит юношу. Будущий капитан космоса должен заниматься подготовкой к полёту, а не игрой в мяч, - тонким голосом сестры Людмилы сказал Мишка. - Запомните это, мой мальчик!
- Вот это кто?! - встрепенулся Сергей, вспомнив вчерашнюю встречу с отцом, семейное совещание и главное - решение о его, Сергее, следующем полёте на плазмолёте в глубины космоса в составе спасительной экспедиции. - Ура, Мишка!
Даже колесом прошёлся по комнате Сергей. Даже звонкую песню затянул парень. И простите ему, дорогой читатель, его неуёмную радость. Он любил своего деда, хоть и не видел его. Он понимал, что космонавты в беде, хоть за свою жизнь никогда не знал горя. Но Сергей был молодым парнем. А молодые и в будущем, пожалуй, все этак напрямую, без раздумий будут преисполняться счастливой радости от мысли о предстоящем полёте.
- Ну, погоди же! - подошёл к Мишке Сергей. - Отблагодарю я тебя, сестрёнка, за коварство. Будешь знать, как работа против его творца настраивать.
Улыбаясь, Сергей приблизился к Мишке, нажал возле его уха кнопку и загробным басом сказал: «Так всегда будет заканчиваться лукавство племени курносых!». Затем юноша открыл на груди робота небольшую дверцу, передвинул несколько рычагов и, дав медведю в лапы вазу для цветов с водой, скомандовал: «Выполняй!»
Робот мягко повернулся и пошёл к выходу. Двери были закрыты, но Мишка, словно принюхиваясь, коснулся носом ручки-защёлки. Дверь тихо отворилась.
А через минуту в комнате сестры раздался весёлый вопль в сопровождении басовитого поучения. С мокрым лицом и волосами, в спортивном костюме в комнату Сергея вихрем влетела Людмила.
- Месть лентяям и медведям! Только месть!
- Не поддадимся курносым! - хохоча уворачивался Сергей от наскоков сестры. Но пинки нападавшей становились всё чувствительнее, и Сергей крикнул: - Мишка, на помощь!
В комнату быстро вбежал робот-медведь и стал между юношей и девушкой.
- Это чужой, Мишка. Взять его! Раз…
Медведь повернулся оскалённой мордой к Людмиле, шерсть на его спине ощетинилась.
- Два…
Лапы медведя изогнулись для прыжка, в глазах вспыхнули зелёные огоньки. Людмилу словно ветром выдуло из комнаты.
- Знай наших! - крикнул ей вдогонку Сергей, но и сам вздрогнул, взглянув на робота спереди, - вид у Мишки был не на шутку хищный и грозный. Буквально на прошлой неделе, готовясь выступать с Мишкой в самодеятельной пьесе, Сергей закончил разработку электронно-звуковой схемы, которая по команде «чужой» поднимала на работе наэлектризованные шерстинки и зажигала зелёные лампочки в глазах. Скомандовал бы Сергей «три!», и робот действительно бросился бы на человека.
- Отдыхать до команды «Вега!» - бросил роботу Сергей и побежал в ванную комнату. Медведь безвольно обмяк.
- Вега! Вега! - повторял Сергей, плещась под душем. Надо было затвердить в памяти слово-ключ, иначе, забыв его, придётся разбирать робота до винтика, чтобы снова заставить его «ожить».
За завтраком в просторной и светлой столовой, сплошная прозрачная стена которой выходила на широкую и полноводную реку, Людмила, пряча улыбку, сердито жаловалась отцу и матери:
- Не понимаю, как можно балбесов в космос посылать. Братец только баловством и занимается: уже научил своего Мишку на людей бросаться! Это «великое изобретение» похоже на его «вечный двигатель», который он сконструировал ещё в шестом классе. Помните? Много шума из ничего…
- Посмотрим, что создашь ты, когда закончишь свой химический факультет. А я своего Мишку в плазмолёт возьму. Его электронная память лучше, чем у некоторых первокурсников.
- Хватит вам воевать, - тихо сказала Ольга Алексеевна. - Серёже завтра в путь, а вы опять за своё…
- Вот как расстанутся надолго, не то запоют, - громким басом сказал Виктор Юрьевич. - А провожать Серёжку будем все вместе.
За столом зависла тишина.
- Не надо, - уже мягче заговорил отец, заметив, как заблестели глаза у Ольги Алексеевны и Людмилы. - Представитель третьего поколения Чуевых, мой сын, в космос выходит! Этим гордиться, этому радоваться надо. Он же дальше отца полетит.
- Да я, - поднялся за столом Сергей, - да я, папа, всё сделаю, чтобы... Ну, спасибо тебе, отец…
- Верю, сынок. На деда равняйся. Ты из нашего рода капитанов космоса в самое дальнее будущее заглянешь. Завидую я тебе, Серёжа, здорово завидую, сынок. А ты нигде нас, Земли нашей, не забывай.
- Да это же, - зазвучал голос Ольги Алексеевны, - ещё сорок лет пройдёт, пока Серёжа вернётся. Может, и не застанет никого из нас живыми....
- Застанет, - улыбнулся Виктор Юрьевич. - Теперь средняя продолжительность жизни на всей Земле до ста двадцати лет поднялась. А если будем ждать возвращения Сергея настойчиво, все полтораста проживём. Зато через какие-то полвека мы Сергея двадцатилетним увидим. Как раз женить будет пора.
Все улыбнулись, а Сергей густо покраснел и поспешно отхлебнул сразу полчашки горячего кофе.
- Ну и жених! - хохотала Людмила, глядя, как фыркает Сергей. - Брысь, котик, не хватай горячего!
- Я просто слишком задумался, - мужественно выходил из смешного положения Сергей. - Как оно по теории относительности получается, что космонавт в пути два-три года находится, а на Земле в это время полвека проходит? Хоть и читал об этом много, а как-то не верится…
- Эта штука очень сложная, - улыбнулся детям Виктор Юрьевич. - В мире нет единого для всех тел, которые движутся, течения времени. Каждому из них соответствует не только своя масса и скорость, но и своё собственное течение времени - такова элементарная суть теории относительности. Плазмолёты, движущиеся на больших скоростях, имеют своё собственное течение времени. Секунды и часы там «удлиняются» тем больше, чем ближе скорость к световой. Получается, что полёт на субсветовых скоростях - это путешествие во времени. И пример вашего деда это блестяще подтверждает. Словом, обо всём подробнее узнаешь в полёте, сынок. Там и институтские знания получишь.
- И почему это меня в экспедицию не берут? - вздохнула Людмила. - Пока Серёжа вернётся, я и вправду такой, как наша бабушка, стану.
- А где это наша бабушка? - спохватился Виктор Юрьевич. - Уже позавтракала?
- Она, наверное, в путь собирается, - оглянулась на дверь Людмила. - Вчера, после твоего, папа, рассказа, она меня в свою комнату позвала и мы вдвоём грустили. Бабушка ошарашена, что нашему деду Юрию сейчас там, в космосе, только двадцать девятый год пошёл, а ей тут шестьдесят исполнилось. Когда-то она моложе деда Юрия на три года была. Теперь к своей приятельнице, жене майора Новикова, ехать собирается. Обе же они теперь бабушки.
- Да... - протянул Виктор Юрьевич. - Это сложнее, чем мне свои сорок лет до двадцати девяти отцовских равнять. Но я верю, что и эти печальные сюрпризы природы мы преодолеем. Обязательно переборем. Как добьёмся того, чтобы все люди по несколько веков жили, таких неутешительных размышлений меньше будет. А для этого надо ещё решительнее космос штурмовать, как можно дальше во Вселенную и в будущее нашей планеты заглядывать. Так, капитан?
- Да, отец! - вышел из-за стола Сергей. - Всегда так будет. Даёшь будущее!
Людмила с удивлением следила за Сергеем. Нет, сейчас она его не узнавала. Где и делась мальчишеская неуравновешенность, ещё так свойственная её семнадцатилетнему брату. Перед всей семьёй Чуевых стоял самый молодой её представитель. И был он в своём юношеском запале действительно красив. Даже Серёжино громогласное «Даёшь будущее!» не вызвало улыбки у склонной к иронии Людмилы. Он прав, дорогой Серёжка. Будущее принадлежит таким, как он.
- Так ты куда сейчас, Сергей? - спросила Ольга Алексеевна, и в её голосе Людмила тоже почувствовала что-то новое, словно мать обращалась к ровне.
- Сейчас на Лебедёвку. На завод полимеров. Вчера, когда по радио сообщили, что я введен в состав экспедиции, меня поздравили товарищи по заводу. Они же меня в комсомол принимали. А теперь ребята поручение дают: доставить запасные детали из фторопласта на плазмолёт.
- Но сегодня же четверг - выходной, - сказала мать. - Кого ты увидишь на заводе?
- Эту неделю мы без выходных. Во вторник тоже работали. Все комсомольцы сегодня там. Заказ из плазмодрома ударным объявлен.
- А затем домой? - в вопросе матери были надежда и просьба.
- Нет, мама. Ещё надо побывать у академика Добробаса. Он тоже вызвал и велел быть у него под вечер. Да и работу в лаборатории мне надо передавать.
- Ну, не мешкай, сынок! - сквозила печальная нежность в голосе Ольги Алексеевны. - Приезжай пораньше. Один же вечер тебе дома побыть осталось…
[ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ]
***
