ЧАСТЬ 16 ЖИВАЯ
Послание взволновало ее, и чувство отчаяния потихоньку стало вытесняться здоровым любопытством.
Кто же это может быть? Уж точно не хороший знакомый. Цифра, элементарные ошибки и стиль письма могли насмешить даже ее, не склонную сейчас к веселью. Марта подумала, что нелепое письмо – верный признак того, что жизнь еще не закончена. Кто-то ведет свое расследование, она – свое, и ей совершенно нечего терять. Она чувствовала, что наперерез смертельной тоске движется отчаянный азарт и решимость довести до конца свое дело. А Илья… Если он считает себя виноватым, ему же хуже. Даже интересно, зачем он напрашивается к ней в гости. Может быть, пришло время дать ему высказаться?
Все эти годы она жила, делая вид, что ничего не произошло – общалась со своими друзьями, не переводя их в разряд бывших, даже с Лилей. Возможно, самая ее большая ошибка и заключалась в том, что она никогда не давала Илье заговаривать на больную тему, тем самым показывая свою уязвимость. Пусть теперь выговорится, кто знает, не проскользнет ли в его словах что-то для нее важное. Ей не нужна демонстрация чувства вины, а раскаяние… это уже дело личное.
Марта, аккуратно балансируя, пришла в относительное душевное равновесие и стала внимательно разглядывать записку неизвестного шантажиста. Она была
составлена из букв, небрежно вырезанных из какого-то флаера и наклеенных на тетрадный листок. Буквы были разнокалиберными, но одно слово затейник вырезал целиком. Марта перевернула листок и увидела, что в том месте, где слово крепилось к бумаге, что-то просвечивает. Припомнив давно известный способ отклеивания бумаги над паром, Марта вскипятила чайник и быстро освободила слово «Приготовьте» от листа. На обратной стороне она прочитала почтовый адрес, по которому, видимо, высылался растерзанный листок. Он аккуратно и впритык разместился на просторно напечатанном слове. «Не очень-то ты внимательный и, по-видимому, не очень умный», – подумала Марта о своем адресанте.
Звонок в дверь застал ее с липким кусочком бумаги в руках. Марта пошла открывать, по дороге сунув письмо и кусочек в свою сумку. На пороге стояла мама с увесистой сумкой в руках.
- Доченька! – Мама была как всегда шумной и нарядной. – Звонить не стала – решила заскочить, знала, что застану тебя дома. Вчера только вернулись из Испании. Соскучилась!
Мама обняла Марту и расцеловала.
- Посмотри, что я тебе привезла! – Из сумки стали появляться многочисленные нарядные свертки.
Марта, уступая маминому натиску, принимала подарки под аккомпанемент рассказов о море, солнце и сказочной Барселоне.
- Слушай, мы с Алексеем решили отправить тебя отдохнуть, уже август на носу. Скоро лето пройдет, а ты так опять никуда и не съездишь.
- Мама, я не хочу никуда ехать.
Марта не собиралась пока ничего рассказывать матери, но и хорошего настроения изображать не смогла.
- Что ты такая грустная? – Мама на секунду остановилась и внимательно посмотрела Марте в лицо. – И бледненькая какая-то?
- Все в порядке, я просто устала, да и жара…
- Ой, доченька, а в Испании даже не ощущаешь этой жары, везде кондиционеры, и в отеле, и в машинах, и в магазинах…
Марта всегда удивлялась маминой способности не останавливаться надолго на ее проблемах. Простого «все в порядке» было вполне достаточно, чтобы мамины подозрения рассеялись – она вполне удовлетворялась таким заверением и счастливо на этом успокаивалась. Сейчас Марту это положение вещей вполне устраивало – сиюминутная откровенность не входила в ее планы.
А в том, что мама достаточно испытала на себе действие магазинных кондиционеров, сомневаться не приходилось. Искушенная в вопросах моды и стиля, она часто брала заботы о гардеробе дочери на себя. Сокрушаясь о невнимании Марты к своей персоне, которая не позволяла «красивой женщине прилично выглядеть», мама не жалела денег на вещи, которые, надо отдать ей должное, всегда Марте приходились в пору и очень шли.
Чудо, но мамины подарки завладели ее вниманием и на время отвлекли от грустных раздумий. Она примеряла бесконечные маечки, брючки, и красивое выходное платье. Мелькнула мысль о том, как хорошо, что мама не догадалась привести ей новую шубку, летние вещи она еще сможет поносить, а вот зимние… Но Марта заставила себя сосредоточиться на платье – черный струящийся шелк заполнил все изгибы ее стройной фигуры, оставляя напоказ плечи, руки и приличествующую часть груди. Марта пристально разглядывала себя в зеркале и изъянов не находила. Тут же из полосатой коробки показались достойные спутники платья – роскошные открытые туфли с шелковыми лентами вокруг щиколотки.
- Можно хоть сейчас на официальный прием к любому из послов! – восхищенно заключила мама, довольная собой и дочерью. – Только подкраситься немного. Нет, доченька, тебе обязательно надо отдохнуть, эти круги под глазами мне определенно не нравятся.
Мама все же забеспокоилась.
- Мамочка, – обняла ее Марта, – правда, не волнуйся, просто я не выспалась сегодня.
В носу неожиданно защипало, но Марта справилась с нахлынувшей слабостью и весело спросила:
- А как там Алексей? Не научился плавать?
Мама засмеялась:
- Спасибо, хоть не утонул на сей раз.
Мамин второй муж был младше нее на десять лет. Инфантильный по складу характера, в руках деятельной и сильной женщины, он уверовал в свою защищенность и приятно существовал в ее пределах. Известен он был лишь тем, что постоянно попадал в какие-нибудь неприятности, оказавшись хоть на минуту оторванным от опеки. После заключения брака он так и не научился ничему из того, чему ранее не успел и что следует уметь настоящим мужчинам, например, плавать. Часто путешествуя с женой по прибрежным странам, Алексей
то и дело пытался отдаться на волю волн, но бдительная любовь супруги оберегала его. И это не считая неприятностей вроде постоянных дорожно-транспортных происшествий (к счастью, мелких), бытовых травм, падений с различных лестниц и потерь кошельков и кредиток. Но мама была абсолютно с ним счастлива, и у Марты не было серьезного повода испытывать к Алексею недобрые чувства.
Сейчас, глядя на мамину улыбку, Марта искренне радовалась за нее и тем более хотела как можно дольше не омрачать безоблачную жизнь трагическим известием.
После демонстрации подарков мама стала интересоваться содержимым холодильника. Ругая по обыкновению дочь за бесхозяйственность и наплевательское отношение к своему здоровью, она пополнила его содержимое из той же безразмерной сумки всякими вкусностями. Наконец она завершила выполнение родительского долга, и, заручившись обещанием Марты в ближайшее время прийти к ним с Алексеем в гости, ушла.
Марта осталась стоять в прихожей в новом наряде и с маминой красной помадой на щеке. Она так и не сказала маме о смерти Саши – побоялась увидеть ее слезы и окончательно раскиснуть. Ничего, сообщит ей по телефону и объяснит, что не смогла заговорить об этом при встрече. Эту новость маме придется пережить, а вот следующую, заботливо отодвинутую дочерью на последний момент, когда скрывать будет невозможно…
Самое трудное теперь – побороть жалость к себе и к маме.
Зеркало хитро и заманчиво сверкнуло черным шелком, Марта некоторое время полюбовалась на свое отражение, эффектное, но уже наполовину призрачное.
Жаль, что ее сейчас никто не видит. Да и решится ли она, посмеет ли обмануть кого-нибудь своим последним очарованием? Если только… А что, собственно, ей мешает завтра же предстать именно в таком образе, волнующе прекрасной и отстраненной, выражающей свое презрение к смерти, перед единственным человеком, кто знает о болезни и сможет оценить ее мужество?
Илья пришел в воскресенье вечером, был элегантен и обезоруживающе
скромен. Он принес с собой французский коньяк и букет ирисов. Марта приготовилась ко всему, но только не к этим беззащитным цветам, любимым ею так недавно, что Илья не мог знать об этом. Он увидел Марту в ее новом образе и не просто остолбенел – он молча опустился на полку для обуви, рискуя испачкать свои светлые брюки, а это было уже для него слишком.
Некоторое время они провели, разглядывая: Илья – Марту, Марта – цветы. Можно сказать, что первый же удар попал в цель и практически обезоружил противника. Дальнейшая борьба не обещала напряженной остроты. Как-то вмиг разобравшись в этом, обе стороны улыбнулись и приступили непосредственно к проведению вечера. Марта еще до прихода гостя накрыла на стол, не пожалев маминых деликатесов и своего времени.