При более внимательном чтении материалов прекращенного уголовного дела о гибели группы Дятлова не может не обратить на себя внимание разнородность показаний родных погибших ребят. Об особенностях показаний отца Рустема Слободина уже писала в статье «Пржевальский».
В протоколах допросов родных погибших ребят указано, что допрос проводился в помещениях прокуратуры области 14 апреля 1959 года. Напомню, что к этому времени уже были похоронены Дятлов, Колмогорова, Дорошенко, Кривонищенко и Слободин, а так называемая четверка у ручья еще не была обнаружена.
В дело допросы родных были подшиты в следующем порядке:
1. Колеватовой Риммы Сергеевны, сестры Саши Колеватова (на страницах 270–272)
2. Кривонищенко Алексея Константиновича, отца Юры Кривонищенко (273–274)
3. Слободина Владимира Михайловича, отца Рустема Слободина (275–283)
4. Дубинина Александра Николаевича, отца Люды Дубининой (284–287)
Возникает вполне закономерный вопрос, почему нет протоколов допросов родных Дятлова, Колмогоровой, Тибо-Бриньоля? Их ведь не могли не допрашивать, тем более, что Дятлов всё же был руководитель группы. Почему протоколы их допросов отсутствуют в Описи документов, находящихся в следственном деле? А если формулировать еще точнее, то в Описи следственного дела под каким номером находятся эти протоколы?
В сегодняшней статье остановлюсь на протоколе допроса Риммы Сергеевны Колеватовой.
Римма Колеватова в собственноручно записанных своим аккуратным учительским почерком показаниях упор делает на дату гибели, так как самая первая фраза допроса следующая: «При восхождении на гору Отортен 1–2 февраля сего года погибла группа туристов Уральского Политехнического института».
А далее Римма Сергеевна излагает свои соображения в 4 выделенных пунктах:
1. На организацию таких походов отпускаются очень скудные средства. Предстоял 22- дневный лыжный переход по безлюдным местам в зимних условиях. Полагалось иметь запас высокопитательных продуктов. И, читатель, внимание! «…каждому туристу нужно было иметь неприкосновенный запас шоколада (так же, как они имели коробку спичек каждый в нагрудном внутреннем кармане костюма)».
Попытаемся сделать логические выводы из вышесказанного. Такое категорическое утверждение относительно даты гибели (несмотря на то, что четверка у ручья, в числе которой и брат Риммы, еще не была найдена) говорит о том, что Римма Колеватова знала, что:
а) именно 1–2 февраля должно было произойти самое опасное (и самое ответственное) событие похода, посвященного проходившему в это время съезду КПСС.
б) так как неприкосновенный запас шоколада, который каждому из участников нужно было иметь при себе, обнаружен не был, то это указывает на то, что кто-то этот шоколад у ребят взял, чтобы иметь его при себе при дальнейшем автономном переходе в зимних условиях. Равно как и коробки спичек.
2. Несвоевременно, с большим опозданием начались розыски пропавшей группы. Эту фразу Римма Колеватова подчеркнула под линейку.
Римма Колеватова также пишет: «Возмутителен и преступен такой факт: 18/II т. Гордо информировал партком Политехнического института, что из Вижая получена телеграмма, извещающая о том, что группа задерживается в пути…». «Таким образом, телеграмму перепутали (телеграмма пришла от параллельной группы, от группы Блинова)…».
Меня здесь заинтересовало слово «параллельной». Да, можно допустить, что слово это – слово завуча, привыкшего называть им отдельные потоки. Но уж слишком аккуратно написан сам протокол (никаких помарок и зачеркиваний), и чувствуется, что каждое слово в нем взвешено и не случайно. В данном случае употребление слова «параллельной» указывает на общность задач и целей обеих групп.
3. Третий пункт касается похорон. А именно, что хоронить собирались в Ивделе. «…лично мы, Колеватовы, Слободины, Дубинины сразу же категорически запротестовали против такого предложения». Еще раз напомню, что на тот момент четверка у ручья, в числе которой Колеватов и Дубинина, еще не найдена.
4. В четвертом пункте Римма Колеватова указывает: «Мне пришлось каждого из погибших найденных туристов похоронить» и далее задает вопрос: «Почему у них такие коричневые с темным оттенком руки и лица?» И далее: «Чем объяснить тот факт, что четверо тех, кто был у костра и остался по всем предположениям живыми, не сделали никакой попытки возвратиться в палатку?» Эта фраза также подчеркнута.
Меня более чем удивил оборот «четверо тех, кто был у костра и остался по всем предположениям живыми». Не могу себе представить писать так о группе людей, среди которых близкий тебе человек, единственный брат. «Четверо тех». Если бы речь шла о лицах, среди которых находится близкий человек, то уместнее было бы написать «четверо ребят» или «четверо участников похода». Между тем от словосочетания «четверо тех» веет враждебностью и чужаками.
По состоянию на день допроса так называемый «настил на четыре посадочных местах» еще не найден. А возле костра найдены двое мертвых – Кривонищенко и Дорошенко. Напрашивается вопрос – чего мы не знаем сейчас, что было известно Римме Колеватовой 14 апреля 1959 года о четверке у костра? То есть, какой фрагмент информации позднее был предан забвению.
Кроме того, в четвертом пункте своих показаний Римма Колеватова упоминает огненные шары, которые в те дни видела «группа туристов педагогического института географического факультета (с их слов), которая была на г. Чистоп (юго-восточнее». А затем гора Чистоп упоминается в связке с именем Люды Дубининой: «Люда Дубинина сама водила группу на г. Чистоп зимой 1958 года»
А теперь еще одна странно скомпонованная Риммой Сергеевной фраза: «Когда эти же участники похода встречали Новый 1959 год в лесу, выезжая на 2 дня на ст. Бойцы (по Пермской железной дороге), у них же была рация, они слушали Москву. Рацию брал и нес с собою тогда Игорь Дятлов (так рассказывал мне брат).»
Небольшая справка: станция Бойцы находится между станциями Коуровка и Гравийный. Золотарев, как мы помним, перед походом уволился как раз с Коуровской турбазы, названной так как раз по имени близ расположенной ж/д станции.
Как видим, в конце протокола допроса сестра Колеватова требует привлечь к судебной ответственности т. Курочкина (председателя городской спортивной секции, т. Уфимцева (заместителя Курочкина) и т. Гордо (председателя спортклуба УПИ). Затем следует приписка, сделанная рукой Риммы Колеватовой другим, более тонким, пером, либо лист бумаги на момент написания находился не на стопке листов, а на твердой поверхности:
Римма Колеватова также ставит подпись под каждой страницей протокола ее допроса и на каждой странице в верхнем углу ставит номер страницы. N 1, N 2, N3, N 4, N 5. Как любой разумный человек, пытающийся сократить вероятность возможных дописок, вставки или изъятия отдельных страниц.
Самые бросающиеся в глаза моменты протокола допроса:
*) подчеркивания;
**) слова, выделяющиеся из-за нажима пера;
***) первая фраза;
****) последняя фраза.
*) Подчеркиваний в протоколе допроса совсем немного:
«Несвоевременно, с большим опозданием начались»
«в отдельности»
«не сделали никакой попытки возвратиться в палатку»
**) слова (а не часть слов, так как мы должны учитывать особенность письма пером – его обмакивают в чернила, от этого зависит жирность и постепенное «похудение» написанного пером), бросающиеся в глаза в тексте:
«шоколад»
«бедствие»
***) Первая фраза «При восхождении на гору Отортен 1–2 февраля сего года погибла группа туристов Уральского Политехнического института»
****) Последняя фраза (перед требованием наказать…) «Это еще раз свидетельствует о печальной бесконтрольности наших спортивных организаций».
Из первой и последней фразы выделяются два однородных сегмента: «Политехнического института» и «спортивных организаций». Этих и тех.