Очень важным рубежом в Прибалтике была Западная Двина, и если плацдарм у Даугавпилса(Двинска) немцам удалось захватить можно сказать, «нахрапом» за счёт «бранденбуржцев», то того же самого на направлении наступления 2-го моторизованного корпуса 4-й танковой группы не произошло. Там тоже был «Бранденбург», но сапёрам удалось взорвать мост буквально перед носом у немецких частей. То есть, двигался впереди отряд «Бранденбурга», за ним двигались мотострелки, но охрана моста вовремя подняла тревогу, соориентировалась и, произошёл взрыв. Немцы были вынуждены строить мост самостоятельно. И здесь в очередной раз надо обратить внимание на то, что Германия на тот момент богатая страна, обладающая очень мощной инженерной техникой. И для них строительство моста в случае его взрыва не представляло такой уж большой проблемы. Особенно следует отметить так называемые «кагераты»—сборные мосты из металлических конструкций, специально предназначенные для переправы танков, то есть, в дно реки вбивались опоры и на их основе собиралось покрытие, связки, растяжки, получался такой сборный металлический мост. Такой сборный металлический мост, включая понтонные конструкции, немцы строили под Якобпилсом, там где вышел немецкий 41-й немецкий корпус, он не смог захватить переправы «нахрапом», но, тем не менее,, он продолжал форсировать и, что хуже всего, реально немцы форсировали в двух местах. У них было достаточно средств, чтобы переправлять одновременно 1-ю и 6-ю танковые дивизии, то есть, оба участника боёв под Рассейняем.
Кроме того, передовой отряд Лаша, будущего командующего гарнизоном Кенигсберга, который он сдаст советским войскам в 1945 году, а тогда это был подающий надежды пехотный командир, этот отряд сбегал до Риги, но неудачно, поскольку поднятое националистами восстание провалилось. Безусловно, немцы были сильным противником, но с националистами отходящие части Красной Армии справились, как говорится, на «Ура!». И удалось предотвратить попадания Риги в руки немцев посредством восстания националистов вполне успешно.
И здесь возникла дилемма у командующего фронтом Ф. И. Кузнецова, так как 29 июня 1941 года приходит директива Ставки, в которой указывалась общая задача, а как её решить—сами думайте. И Ставка требовала задержать противника на Западной Двине, а потом отходить на старую государственную границу в районе Пскова и Острова. Однако, Ф. И. Кузнецов, командующий фронтом, он подошёл к задаче с точки зрения открытого приказа, поскольку ему говорилось, что надо будет отойти на старую госграницу, и он отдаёт указания и пишет в Москву о том, что он принял решение отходить на УРы старой границы, Эстонию вы как-нибудь сами защищайте за счёт резервов, а он будет отходить.
Ему в ответ «летит» директива Жукова, что вы не так поняли, не надо никуда отходить. А реально Г. К. Жуков, в то время начальник Генштаба, а также Ставка, в то время говорили—держитесь 2-3 дня на Западной Двине, а тем временем накопим резервы на старой госгранице и тогда вы сможете отойти.
Проблема была в том, что ни тот , ни другой план не работали. Немцы форсировали Западную Двину и с плацдармов пошли дальше. Поэтому, что план Кузнецова, что план Жукова, к тому моменту эти планы были неработоспособны. Хуже того, если плацдарм 1-й танковой дивизии войска 8-й советской армии ещё контратаковали, хотя на тот момент немцам наибольшее сопротивление оказывали удары с воздуха, то есть процесс строительства мостов из сборных конструкций подвергался ожесточённой бомбардировке. Немцы очень интенсивно жалуются на то, что постоянно наносятся повреждения, они устраняются, но было повреждение, которое устраняли 4 часа, переправа задерживается, ослабленный мост ломается под очередным танком и, эта постоянная бомбёжка хоть и сдерживала немцев, но всё равно они начали вскрывать плацдармы и идти к старой государственной границе уже за спиной тех, кто сидел на Западной Двине.
И если 1-ю танковую дивизию бомбили, контратаковали, то 6-я танковая дивизия тихенько, тихенько, переправилась через изгиб реки и рванула к старой границе, вообще никем не сдерживаемая. Наибольшие усилия были приложены к тому, чтобы задержать прорыв немцев с плацдарма у Даугавпилса, но реально, так получилось, что если бы знать заранее, то можно было бы с Даугавпилсом так не напрягаться, поскольку корпус Манштейна командование группы армий «Север» «загнало» самостоятельно, без посторонней помощи, в труднопроходимую местность, он там застрял.
Вообще, когда говорят о том, что у немцев была передовая армия, как-то забывают что она не была однородной. Конечно, были в составе германского генералитета люди, которые очень хорошо понимали, что делать с танковыми войсками, как и где их использовать. Но была масса народу, которая в танковых войсках соображала туго. Это можно говорить чётко и определённо. Вот человек, который туго соображал в танковых войсках—это командующий группой армий «Север» фон Лееб. Фон Лееб, который не обладал опытом вождения танковых войск и вообще использования танков. Ему «вручили» элитную 1-ю танковую дивизию и элитное управление 41-го корпуса, а он начал им «размахивать» в разных направлениях, причём все были против, на уровне командования корпусов и танковых групп, все были против. Но Гепнер, опять же, не был человеком с большим авторитетом и весом. Какой-нибудь Клейст, который водил танковую группу, он бы устроил скандал и сказал бы: «Только через мой труп!» Гепнер такого не говорил.
В результате два немецких корпуса расходятся в разные стороны. Но, тем не менее, это расхождение в разные стороны, оно представляло смертельную опасность. План Ф. И. Кузнецова не срабатывает, из Москвы ему говорят, чтобы возвращался на рубеж Западной Двины. Естественно, попытки вернуться на этот рубеж, перспектив не имеют, немцы начинают это всё форсировать пехотой, к Риге подходит пехотная дивизия. Опять же Лаш, будущий кенигсбергский командующий гарнизоном, вспоминает про то, что Рига красивый город, весь обугленный и сожжённый, хотя, на самом деле, его больше жгли не в ходе восстания, а больше немецкая артиллерия, которая обстреливала город.
Но, так или иначе, рубеж потерян и 8-я советская армия оказывается в такой ситуации, когда ей некуда отступать, кроме как в Эстонию. У Кузнецова был хитрый план отвести её к Пскову и там, как говорится, «встать стеной» на рубеже УРов. Реально же, ей пришлось отходить на север, в Эстонию, что в дальней перспективе оказалось на самом деле лучше.
Немцы несутся к рубежу старой границы. Первым препятствием для них стали эшелоны с выдвигающимся 1-м механизированным корпусом, не получившим новые танки до войны. Ему начали усиленно гнать танки КВ в первые дни июля 1941 года. Его 163-я моторизованная дивизия имела опыт финской войны, в войну с финнами дивизия была стрелковой, её танковый полк также имел опыт финской войны, но дивизия оказывается в крайне невыгодном положении, едут по железной дороге и вдруг на эшелоны выскакивают немцы. С грехом пополам танки сгружают с платформ и принимают бой в процессе выгрузки эшелона.
Но, тем не менее, на какое-то время им удаётся сдержать части 6-й немецкой танковой дивизии, а 1-я немецкая танковая дивизия выходит к Острову. Вообще, Псковско-Островский УР не был самым сильным, не самым оснащённым. Количество сооружений там было небольшим, в основном они были фронтального огня, а немцы, получив опыт Рассейняя, тащили с собой зенитки и, пробиваются через этот УР без особых усилий, хотя затратили на это какое-то время.
В итоге, 1-я немецкая танковая дивизия прорывается через Островский УР и форсирует реку Великая, возможно с «бранденбургами», а возможно и нет, отчёта об этом также нет, они врываются в Остров, завязываются уличные бои с применением огнемётов. И в этот же момент командование 1-го механизированного корпуса получает приказ—нанести контрудар по противнику в Острове. Командир корпуса Чернявский отдаёт приказ атаковать 3-й танковой дивизией, которая представляла из себя толпу танков, у неё не было мотострелков, достаточно слабая поддержка артиллерии, два танковых полка, которые идут на Остров. В этот момент немцы, несмотря на продолжающийся в городе бой, решают развить наступление дальше, выскакивают из Острова и сталкиваются с контратакующими советскими танками. Причём, новые советские танки стали для них сюрпризом и экранированные танки КВ, как в одной известной книге, где он давит немецкую автомашину, это как раз под Островом. Кстати, снимки этой пары встречаются на интернет-аукционах, потому что крупная автомагистраль и все проезжающие в то время естественно фотографировали подбитую технику.
Тем не менее, имея опыт боёв под Рассейняем, немцы выдвигают вперёд зенитки, противотанковые пушки и отбивают атаку изо всех сил. Немцев атаковала советская 3-я танковая дивизия, без мотострелкового полка, хотя дивизия была достаточно сильная, правда танков КВ в ней было меньше двух десятков, но это были КВ-1 и КВ-2. Кроме того, были танки Т-28, Т-26, в том числе и огнемётные, в итоге два танковых полка. И эти два танковых полка сталкиваются с боевой группой немцев, которая выходит из Острова, завязывается бой, в котором немцы всё же предпочитают основную ставку сделать на артиллерию. И потом было разбирательство относительно этой атаки, поскольку даже был подбит танк КВ-2 комбата Русанова. Это есть во многих публикациях по 1941 году, так сказать, яркая машина, изогнутое крыло, пробитая пушка. Если смотреть первую фотографию, там есть погибший, скорее всего сам капитан Русанов, комбат. И описание того, что происходило, говорит о том, что этот танк КВ-2 даже не смог повернуть, потому что вокруг было несколько горящих машин, танков.
Было разбирательство, на котором обвинялся командир 5-го советского танкового полка в том, что он бросил вперёд огнемётные танки Т-26 с бронёй, прямо скажем, «фанерной», с задачей подавить противотанковую артиллерию. Хотя на самом деле давить должны были КВ потому что даже при их создании говорилось, что этот танк—истребитель противотанковой артиллерии. Это выдвижение вперёд огнемётных танков Т-26, оно на самом деле, скорее дезорганизовало, потому что их начали быстро выбивать. Мало того, что танк лёгкий, с бензиновым двигателем, да ещё и с огнесмесью. Но человек, которого обвиняли в этом, командир 5-го танкового полка, Пасынчук, он наказания избежал. Он попал к немцам в плен, на допросе рассказал всё, что знал, говорил о том, что «…нами командует еврей Чернявский…». В общем, по допросу производит впечатление неприятного человека, прямо скажем, не лучший из танковых командиров. Впоследствии его из плена освободили, ему «впаяли» срок, в 1947 году он вышел, из плена его освободили в 1943 году. Наказан он был в том числе и за Остров и также за то, что почитавши, что он там немцам рассказывал, «впаяли» срок, в 1947 году он выходит и умирает, то есть не оставил ни мемуаров, ничего.
Но, так или иначе, ввод в бой 1-го мехкорпуса оказывается дезорганизованным. По плану, который вынашивали и в Москве и в штабе Северо-Западного фронта, он должен был «подпирать» войска на Западной Двине, но немцы прорвались раньше и, фактически «на ходу2 корпус был побит, и немцы получили возможность развивать успех дальше. Причём, корпус Манштейна, который ушёл в сторону с плацдарма у Даугавпилса(Двинска), на этот плацдарм посылали бомбить советскую авиацию, в том числе и морскую, и танками контратаковали, но в итоге корпус Манштейна застревает в плохо проходимой местности и его перебрасывают через Остров. То есть, он через пробитую «брешь» на старой границе, тут же, как говорится, входит в прорыв и опять два немецких танковых корпуса расходятся в разные стороны. То есть идеально и по часам—это не про Северо-Западное направление. Свежие дивизии из Московского военного округа, то есть не самые худшие, например 118-я дивизия, попадают «под раздачу» частично ещё на марше, 41-й стрелковый корпус перебрасывают, но все планы летят к чёртовой бабушке именно из-за быстрого развития событий. Если бы немцам не дали так быстро построить мосты и, например, эти мосты разнесла бы советская авиация или бы сдержали контрударами, то всё могло сложиться иначе. Реально же так получилось, что нечем было сдерживать, то есть, когда немцы «выскочили» к Западной Двине, советские стрелковые части ещё отходили. И, фактически, советские части должны были одновременно и переправляться, и одновременно контрударить. Естественно, одновременно это не получилось, но они были спасены, то есть их не «сбили» на рубеже реки, и не отрезали, ничего страшного не случилось, но, тем не менее, они потрёпанными могли только отходить в Эстонию.
Фактически на территории РСФСР оказывается немецкая 4-я танковая группа, хотя и расходится в разные стороны, но это достаточно серьёзная сила. И средством для сдерживания немцев становится Лужский рубеж. Это рубеж обороны, который стали строить довольно быстро с привлечением местного населения и населения из Ленинграда. На него выдвигаются резервы, в том числе с Карельского перешейка, сюда же выдвигаются ополченцы, Причём надо сказать, что этот образ ополченца с одной винтовкой на пятерых, на десятерых, к ленинградскому ополчению это не имеет никакого отношения. Ленинградская дивизия народного ополчения примерно на 9 000 человек имела 7 000 винтовок, то есть это совершенно нормальное количество винтовок для бойцов первой линии. Также она в избытке имела миномёты, нормальное количество пулемётов, конечно, не 100% штата, но если сравнивать с 1942 годом, то укомплектованы нормально. Хотя людей собирали быстро, потому что это всё же ополчение, кого-то призвали из запаса, и если уж говорить о состоянии дивизии, тут свидетелем является перебежчик из этой дивизии, сержант, которого призвали из запаса, он сказал, что каждому дали винтовку, боекомплект патронов, противогаз, никаких претензий нет. Но, тем не менее, они оказываются на широком фронте, это общая проблема 1941 года, Лужский рубеж занимается на широком фронте, 40 километров на дивизию.
Но в отличие от Юго-Западного и Западного направлений, на Северо-Западном направлении хорошо работают условия местности, которые для немцев становятся всё хуже и хуже, дорожные условия, лесистая местность, которая неблагоприятна для танковых прорывов. Существует легенда про Лужский рубеж о том, что небольшая группа под командованием танкового командира Родина, командующего 24-й советской танковой дивизией, на Лужском шоссе( шоссе от Луги на Ленинград), выдвигаются в этом районе вперёд перед Лужским рубежом и сталкиваются с немцами. Есть версия, которая и в советский период и сейчас озвучивается о том, что действия этого отряда заставили немцев искать обходы. На самом деле это не так. Если почитать, что пишут немцы, то они пишут, что решение идти на север было принято заранее, фактически после прорыва к Острову и фактически этот отряд Родина атаковал уходящую на север немецкую группировку. И соответственно никак не мог повлиять на направление её движения, немцы выставили заслон, отбились и поехали дальше. Поэтому лишнего приписывать лужской группировке не надо. Этот разведывательный рейд особого эффекта не имел. Немцы уже сверстали свои планы и пошли дальше на север, вдоль Чудского озера. Причём, 118-я стрелковая дивизия оказывается отрезанной от остальных частей и едва ли не с помощью флотилии её потом вывозили, чтобы она не оказалась окружена и разгромлена.
Но, так или иначе, немцы несутся «на всех парах» параллельно Чудскому озеру, выскакивают к реке Луга у двух точек—это Ивановское и Сабск. Сабск—это училище имени Кирова, а в Ивановском как раз «сидели» ополченцы. Причём немцы постоянно говорят «Нас бомбят! Нас бомбят!», вот они едут к этим двум точкам и их постоянно бомбят. Опять же, с помощью «бранденбуржцев» пытаются захватить переправы, переправы у них перед носом взлетают на воздух. Тем не менее, они захватывают небольшие плацдармы, которые сразу начинают яростно контратаковать советские части. Причём эта советская дивизия народного ополчения получила командира в лице Героя Советского Союза Угрюмова, ветерана финской войны, то есть достаточно энергичный человек. Кроме того, лично наблюдать, что происходит, приезжает не кто иной, а товарищ Ворошилов. В середине июля 1941 года создаются направления—Северо-Западное, Ворошилов, Западное—Тимошенко и Юго-Западное—Будённый, то есть были такие надстройки над фронтами. Начштаба направления—это Захаров, потом он был у Конева и тандем Конев-Захаров, что называется, дошёл до Берлина. В командовании фронтом усилили Северо-Западное направление Ватутиным, но о нём стоит сказать чуть позже, когда мы будем говорить про контрудар под Сольцами.
Эти плацдармы сразу стали головной болью, потому что фактически наметился обход Лужского рубежа. Лужский рубеж находился на дальних подступах к Ленинграду. Удар на Лугу, с точки зрения советского командования, напрямую, мы типа отбили. Послали Родина, немцы куда-то уехали в сторону, хотя на самом деле они уехали по своему плану, выскочили во фланг этого рубежа и наметился удар, который позволяет немцам обойти и выйти в тыл Лужскому рубежу. Это большая неприятность, поэтому туда приезжает Ворошилов, по приказу командования направления создаётся полк Ленинградских курсов усовершенствования комсостава бронетанковых войск, который собирает всё, что у них было в качестве учебных машин, включая Т-34, несколько КВ, и в основном лёгкие танки, туда же были направлены Т-50, можно сказать, начавшие выпускаться только что. И Ворошилов усиливает удар ополченцев у Ивановского этим полком курсов усовершенствования комсостава. И происходит чудо, когда плацдарм, занятый 6-й танковой дивизией немцев, обжимается ударом ополченцев. Причём если посмотреть, сколько потеряли ополченцы, исходя из общих представлений о войне—фильмов, мемуарной литературы, можно подумать, что ополченцы там все и легли при отжимании плацдарма, а вот если посмотреть документы, то ополченцы потеряли за пять дней довольно много—1 160 человек, из этого примерно 200 человек убитыми и 300 пропавшими без вести. Строго говоря, это не так много за обжимание плацдарма танковой дивизии, которая прошла до этого от границы до Лужского рубежа и до этого участвовала в войне на западе. Это положение дел у Ивановского.
ПРОДОЛЖЕНИЕ УЖЕ СОВСЕМ СКОРО...
*******************************************************************************
*******************************************************************************