Мысли ни о чём
Кроме того, что я иногда грешу бумагомарательством, развлекая своих читателей всякой всячиной, мне иногда приходит блажь взять в руки фотокамеру и заняться фотоохотой. Я, кто бы что ни думал, владею техникой портретной съемки, могу и постановочные кадры делать, говорят мне удаются и неплохие пейзажи, в том числе и городские. И все же предпочтение мое – анималистика. Люблю снимать живую природу – флору и фауну. Причем ловить представителей последней в объектив, по моему мнению, гораздо интереснее. Но тут стоит отметить, что фотографировать птиц, животных, либо обитателей микромира – насекомых, лучше всего в дикой природе, чем в собственных садах, или около своих домов. Нет, и там можно поймать удивительные и очень интересные кадры, однако сидеть в засаде, порой сохраняя неподвижность до «затекания» мышц где-нибудь вдали от мест обитания царя природы все же занимательнее. Тогда ценность удачного кадра повышается в разы.
Славяно-прусские мотивы
Признаюсь, что столь продолжительная пауза в моих отчетах о фотоохоте вызвана не тем, что в мире объявили антивирусную мобилизацию, отнюдь, просто я был занят сбором необходимого материала. Мне давно хотелось понаблюдать за жизнью водоемов. Не моря. На дайвинг у меня, увы, не хватит сил – ни духовных, ни материальных. Я хотел вглядеться, сквозь солнечные блики, в прибережную поверхность прудов, озер или наших милых маленьких речушек, что с веселым журчанием бегут по своим делам, скрываясь летом в густой зелени полей, чтобы в итоге принести свои воды к руинам замка из солнечного камня, стоявшего в зеленых глубинах Балтийского моря и в котором некогда жила красавица Юрате вместе со своим возлюбленным Каститисом. Зимой увидеть что-то интересное в этих водоемах не представляется возможным, за исключением сверкающего хрусталя льда – творения любимого дедушки детворы. Зато, когда Ярило, один из трех солнечных богов древних славян, пронзительным весенним светом и теплом гнал прочь зимнюю смерть природы, когда навстречу ему начинали тянуться зеленые покровы лугов и полей, берега прудов и речек покрываются прибрежными растениями в воде начинает бурлить жизнь. Вот в один из таких солнечных деньков я и засел на берегу одного…хм, скажем так, технического водоема, на внутренне содержание, которого, упомянутое выше прилагательное не оказало заметного влияния.
Об этом я и не подумал
Ветра практически не было. Солнышко грело, но как-то робко и не смело, словно только пробовало свои силы. Зеркальная поверхность пруда местами сверкала золотом, и мне приходилось сторониться рикошетов солнечных лучей, чтобы не слепнуть и не восстанавливать потом по нескольку минут свое и без того не отличное зрение. В прозрачной глубине неподвижно стояли водоросли. Бог весть, как они называются, если следовать логике, то название у них есть, только мне оно не известно. Впрочем, пусть их. Пусть стоят, как молчаливые подводные стражи, скрывая в своих зарослях водных жителей. Я точно знал, что там прячутся карасики, ибо наблюдал за прудом и в ночное время, светя фонариком в воду. Луч света выхватывал темные спины рыбок, шнырявших у поверхности. А в тот день, что я выбрал для наблюдений, неподалеку от облюбованного мною места из подводных кущей изредка вырывались пузырьки воздуха, устремляясь к поверхности. Явный признак того, что там прячется один из замечательных водных жителей – жук-плавунец. Я надеялся, что смогу поймать удачу за хвост и он попадет мне в фокус. Ждать пришлось минут пятнадцать, сохраняя по возможности неподвижность. Вы даже представить себе не можете насколько глазасты и пугливы подводные обитатели. Наконец, он покинул свое убежище и начал всплывать. И тут я понял свой просчет. Чтобы снять его, да еще и всплывающего мне пришлось привстать и наклониться – солнце вспыхнуло на поверхности, ослепив меня, а плавунец, хватанув воздуха, резво нырнул обратно, активно работая своими лапками-веслами.
Зов крови
Больше к поверхности он не поднимался, хотя должен это делать как минимум раз в четверть часа. В скобках замечу, что этих жуков я часто видел ночной порой на суше. На достаточном отдалении от водоема. Что они там делают? Путешествуют в поисках новых охотничьих угодий. Дело в том, что плавунцы - это беспощадные хищники. Имаго крайне редко питаются падалью, они предпочитают живую добычу, которая сопротивляется. В качестве жертв они рассматривают улиток, мальков, тритонов, молодых лягушек, личинок, в общем, практически всех остальных жителей пруда. Любопытный факт – капельку крови они учуют за десятки метров и тут же ринутся к месту кровопролития. Вот такие «акулы» прудов, ну или небезызвестные пираньи. Да! Ночь для них самое время охоты. Но, если в пруду их много, то в скором времени еды становится мало и тогда они встают на крыло, отправляясь в поисках новых кормовых угодий. С летной навигацией у них неважно. Поэтому они запросто могут разбиться о крышу, приняв ее за водоем. Или «звездануться» о дерево, после чего вынужденная посадка неизбежна. Вероятно, после таких вот аварий, о чем говорил их ошарашенный вид и вялость в движениях, я их и находил у себя под ногами. В таком состоянии жука можно смело брать в руки, не боясь его острых, как бритва, похожих на сабли челюстей. Кстати, в ином состоянии он запросто может хряпнуть за палец любопытного двуногого. Укус их не опасен для человека, но весьма болезнен.
Волка ноги кормят
Оставив надежду поймать в кадр плавунца. Я переключил свое внимание на водяных клопов. Представители этого многочисленного и разнообразного семейства в изобилии шныряли по поверхности пруда и под оной. Несмотря на свою мелковатость, живность сея также относится к прудовым хищникам. Жрут они своих еще более мелких, а если уж быть совсем точных, то микроскопических соседей, ну и крохотных обитателей воздушного эфира, имевших неосторожность попасть в воду. Пожалуй, самым известным представителем племени водяных клопов является водомерка. Она отличается от всех остальных родичей способом передвижения. Ну что я вам рассказываю. Наверное, нет на свете человека, кто не наблюдал бы за резвым бегом водомерок по водной поверхности. И наверняка, многие из нас читали рассказ Виталия Бианки «Путешествие муравьишки», или, по крайней мере смотрели мультфильм по этому произведению. Там клоп-водомерка перевозит через пруд главного героя, спешащего домой. Водомерки бегают благодаря двум парам задних лапок, основания которых напоминают основания водных велосипедов. Ничтожный вес и большая площадь опоры не позволяют прорвать тончайшую пленку поверхностного натяжения. Вот и носятся водомерки по воде, словно ужаленные, греясь в лучах солнца и выискивая чего бы такого сожрать. И поскольку еды на поверхности маловато, то и бегать им приходиться много и шустро. Прям картинка к известной поговорке: волка ноги кормят.
Живые лодочки
Если понаблюдать за поверхностью пруда, то можно заметить, кроме скользящих водомерок, какие-то загадочные следы на воде. Скорость их появления просто поражает – водомерка, насколько бы она не была шустрой, «нервно курит» в сторонке. Быстрое завихрение на воде, затем резкий рывок в сторону, и снова зигзаг – рывок. Если это происходит в отдалении от берега, да даже если около, заметить живую причину этого практически невозможно. Увидеть того, кто устраивает эти водные полуантраша, можно только тогда, когда он замирает в неподвижности. Это еще один представителей водноклопиной трибы – клоп-гладыш. Еще более удивительное создание. Его маленькое тельце по форме напоминает перевернутую лодочку. Заметьте – перевернутую! Отсюда и его оригинальный способ передвижения. Вызывающий на водной глади загадочные следы. Гладыш переворачивается вверх брюшком и начинает усердно работать лапками-веслами. Глаза же его, находящиеся под водой при этом выискивают жертву. Я наблюдал, как пару гладышей носились по центру пруда, привлекая внимание водомерок. А когда последние обнаруживали собрата по охоте, то весь их интерес улетучивался, и они скользили дальше. Гладыш же погребет-погребет и замрет на месте. Сфотографировать его на середине пруда нечего было и мечтать. Не то, что сфотокать, но и увидеть его практически невозможно – только след от движения. Я сидел на берегу почти у самой кромки воды – там образовалась небольшая заводь с чистой водичкой. Редкие кустики молодого камыша (не рогоза, который мы ошибочно именуем камышом, а настоящий), вкупе с другой водной зеленью создавали идеальное укрытие для мелкой живности и одновременно островки для отдыха. Пару гладышей подкатили к тихой заводи. Чтобы сфотографировать греющихся на солнышке клопов-гладышей, я вынужден был медленно-медленно опуститься на колени, затем также медленно, почти не дыша взять на изготовку фотокамеру – поймать их в фокус и… Ура! Кадр получился! А клопики, почуяв неладное тут же «свинтили» на крейсерской скорости к центру пруда. Кстати, гладыши также могут путешествовать на приличные расстояния в поисках более богатых пищей водоемов. Между прочим, жить они могут не только в больших прудах, но и в лужах, и даже в бочках с водой.
Молодой плавунец
Пока я охотился на гладышей в заводи появился молодой жук-плавунец. Чтобы его не спугнуть я замер. Жучок деловито, но в тоже время осторожно подплыл к островку-траве и вылез из воды. Пришлось мне повторить все свои телодвижения в замедленном действии. При этом меня терзала мысль о том, чтобы в самый неподходящий момент не хрустнул сустав, ибо я не молод и вся гибкость в суставах осталась где-то в прошлом. И ладно бы хрустнул, а то ведь под этот хруст могли и колени подломиться и тогда не миновать мне открытия купального сезона – дело то было в апреле. Обошлось – запечатлел я его и подплывающим, и вылезающим из воды, и греющимся на солнышке. Осталось только выпрямиться. Со стоном, треском в суставах, кряхтением и потемнением в глазах я выпрямился, радуясь результату своей охоты.
Ужас прудовой мелочи
Параллельно я фотографировал лягушек. Коих в пруду было видимо-невидимо. Ну про этих земноводных можно говорить много и долго, но сегодня не они мои герои. Земноводные в тот день лишь с удивлением таращились на странного двуногого то замирающего, как статуя, то скрючивающегося, словно его мучили колики в животе. После таких своеобразных упражнений я присел отдохнуть на импровизированную лавочку у берега. И только я это сделал, как понял, что придется снова сгибаться и красться к фотодобыче. У самой кромки воды сидел еще один представитель водных клопов – грозный и страшного вида водяной скорпион. На самом деле к упомянутым членистоногим этот житель прудового царства не имеет никакого отношения. Он всего лишь видом с ними схож, да и то… Хищник он, конечно, грозный, но пловец из него никакой. Передние лапки – это настоящие складные ножи – его главное оружие. Зрение он имеет превосходное и издалека замечает добычу. А вот отросток на конце туловища – это не жало, это дыхательная трубка, с помощью которой водяной скорпион закачивает в туловище воздух и с ее же помощью откачивает отработанный воздушный груз. Все это я вспомнил несколько позже, когда уже медленно скрючился для съемки. А ведь мог особо и не таиться – скорпиончик никуда не спешил и меня судя по всему игнорировал.
Программу минимум в тот день я выполнил. Хотелось, конечно, очень хотелось увидеть тритонов. Я точно знал, что они в том пруду обитают, но, увы, они не появились. Хотя, учитывая наличие в том водоеме некоторого количества жуков-плавунцов, напрашивался вывод - они могли просто-напросто сожрать всю тритонову молодь. Такое иногда случается. Я взглянул на небо – вечерело. А часы показывали, что на всю фотоохоту у меня ушло почти пять часов. Что ж, время летит незаметно, когда занят интересным, а главное любимым делом.