Марк Шагал с 1920 по 1922 год преподавал изобразительное искусство в Малаховской детской еврейской колонии имени III Интернационала. Знаменитый художник вместе со своими учениками любовался природой Малаховки, гулял по улицам нашего посёлка... И поэтому мы вновь и вновь открываем для себя и для посетителей биографию и наследие Шагала. Представляем Вашему вниманию серию материалов, прозвучавших в разные годы в рамках "Дней Шагала в Малаховке":
Театр и цирк в творчестве Марка Шагала
Марк Шагал и литература XX века - тема, охватывающая слишком многое в жизни и творчестве великого художника. Здесь возникают многочисленные аспекты, которые требуют своего рассмотрения: поэзия самого Шагала в оригинале и в переводах известных поэтов, Шагал и русская поэзия, Шагал и еврейская (идишская) поэзия, Шагал и французская поэзия, Шагал и белорусская поэзия, Шагал - иллюстратор стихотворных книг. Стихи Шагала, написанные на идише - это особый еврейский мир, который он хорошо знал, чувствовал, всегда помнил. В них - Витебск, родители, Белла, история родного народа, и снова и снова - Витебск ("Звенит во мне далёкий город..."). В русских стихах Шагал следует любимым образцам, любимым поэтам, которыми для него были Александр Пушкин, Афанасий Фет, Александр Блок. Никто так не сблизил живопись с поэзией, как Шагал. Он создал свой язык, свою систему символов-знаков, свой мир в мире, в собственной биографии.
"Едва научившись говорить по-русски, я начал писать стихи. Словно выдыхал их, - вспоминал Шагал в "Моей жизни". - Мне хотелось показать мои стихи настоящему поэту, из тех, кто печатается в журналах.
Позднее, познакомившись с Александром Блоком, редкостным и тонким поэтом, я хотел было показать стихи ему. Но отступил перед его лицом и взглядом, как перед лицом самой природы. В конце концов я куда-то засунул и потерял единственную тетрадь моих юношеских опытов".
Поэтическое творчество Марка Шагала - это особый мир, о котором можно много говорить. Но сегодня речь пойдёт о круге поэтов XX века, связанных с жизнью и творчеством Марка Шагала. Это Александр Блок, Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Анна Ахматова.
Шагал любил поэзию Сергея Есенина: "Мне больше нравился Есенин, с его неотразимой белозубой улыбкой... Возможно, поэзия его несовершенна, но после Блока это единственный в России крик души".
Отношения с Владимиром Маяковским складывались у Шагала по-разному и с годами менялись. Маяковский, всегда довольно резкий в своих оценках и симпатиях, относился к Шагалу уважительно, принимая и признавая его талант. 20 декабря 1922 года в Большом зале Политехнического в докладе "Что делает Берлин" он делился впечатлениями от поездки в Берлин и Париж. Интересно для нас высказывание поэта, когда он говорит о немецком искусстве, о выставках, которые посетил: "В живописи главное место занимает в Берлине экспрессионизм, но при ближайшем рассмотрении знаменитейшими художниками его в Германии оказались русские - Шагал и Кандинский". Маяковский уже тогда называет Шагала "знаменитейшим художником". А Марк Шагал примерно в то же время, говоря о первых послереволюционных годах в России, замечает на страницах "Моей жизни" в довольно ироничных тонах: "На собрании поэтов громче всех кричал Маяковский. Друзьями мы не были, хотя Маяковский и преподнес мне одну свою книгу с такой дарственной надписью: "Дай Бог, чтобы каждый шагал, как Шагал". Хотя Маяковский так благожелательно отзывается о Шагале, и слова его стали чуть ли не афоризмом, который часто звучит и в наши дни в чёткой и броской по-маяковски формуле, сам Шагал в книге "Моя жизнь" противопоставляет Маяковскому Есенина. Ему чужда громогласность и трибунность Маяковского и гораздо ближе обнажённое есенинское сердце, полное нежности и любви. Но позднее Шагал оценил и поэзию Маяковского, в которой было "немало созвучного Шагалу - сочетание революционного пафоса и любовной лирики, космизма, библейской патетики и бурлеска. Название "Мистерия-буфф" подошло бы, но уже без оттенка иронии, ко всему творчеству Шагала".
И, наверное, не случайно в графике Шагала через много лет появились литографии, навеянные творчеством Маяковского, его стихами. Например литография, которую можно назвать "Хорошее отношение к лошадям". И в ней удивительная созвучность поэта и художника, нежность и высокая лирическая нота. В серии "Владимир Маяковский" есть и другие литографии, которые свидетельствуют о том, что Шагал изменил своё отношение к поэту. О близости жизни и творчества обоих хочется добавить, что великий художник был и поэтом, а великий поэт - даровитым художником.
Анна Ахматова своей жизнью и творчеством была связана с самыми знаменитыми художниками века. Когда вышла её книга стихов "Бег времени", Анна Андреевна предложила поместить на суперобложке рисунок Амедео Модильяни, сделанный в Париже в 1911 г.оду Рассказывая о нем в эссе "Амедео Модильяни", показывая художественную атмосферу Парижа того времени, Анна Ахматова пишет: "А вокруг бушевал недавно победивший кубизм, оставшийся чуждым Модильяни. Марк Шагал уже привёз в Париж свой волшебный Витебск, а по парижским бульварам разгуливало в качестве неизвестного молодого человека ещё не взошедшее светило - Чарли Чаплин". Это лаконичное поэтическое высказывание о Шагале стало давно уже крылатым - "волшебный Витебск". И тысячи людей видят именно таким в творчестве великого художника древний город на Двине. Восторгаясь этим волшебством, сама Ахматова мечтала в "Царскосельской оде" описать свои родные места, как это делал вдохновенно Марк Шагал:
Здесь не Темник, не Шуя -
Город парков и зал,
Но тебя опишу я,
Как свой Витебск - Шагал.
Ахматова написала своеобразный портрет Царского Села начала века сродни графике Шагала, на которой запечатлен Витебск.
Из русских поэтов уже другого поколения XX века, которых принято называть "шестидесятниками", с Шагалом связаны своими стихами, встречами, высказываниями Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко.
Вознесенский бывал в Сен-Поль-де-Вансе и принимал Шагала у себя в Переделкино, посвятил ему статьи, ставшее знаменитым стихотворение "Васильки Шагала". Приехав в Витебск в декабре 1986-го, он ставил в горкоме партии вопрос о праздновании 100-летия художника и об увековечении его памяти, хотя даже его авторитетное слово на "власть имущих" впечатления не произвело. Вознесенский выступил в "Огоньке" с большой статьей "Гала Шагала".
А в 1970 году он написал следующие строки:
Если сердце не солгало,
то в каком-нибудь году
в Витебске в Музей Шагала
обязательно зайду.
В эссе "Стихи голубого патриарха" Андрей Вознесенский опоэтизировал и самого художника, и его творчество: "Вряд ли кто из художников так в буквальном смысле был поэтом, как этот сын витебского селёдочника. Безумные, василькового цвета избы, красные петухи, зелёные свиньи, загадочные саркастические козы - всё увидено взглядом поэта...". В одной из надписей на своей книге Вознесенскому Шагал сделал пометку "Для поэта-друга" и тут же рядом нарисовал, не отрываясь от листа, музу, а она выпускает сердце, словно птицу, из ладони.
В 1973 году после многолетнего перерыва Шагал прилетел в Москву. И тогда Андрей Вознесенский написал стихотворение, которое достойно венчает всё, написанное им о художнике. Это "Васильки Шагала", построенные на простом эпизоде: в гостиничном номере у Шагала стоят в банке васильки - стихи разворачиваются в одну земную и небесную метафору, в которой жизнь, творчество, история. И на её фоне - биография Мастера, его поэтический портрет.
Шагал был чудотворцем. И сам каждый день творил чудеса. Об этом говорил Андрей Вознесенский. Об этом сказал и Евгений Евтушенко 6 июня 1995 года, когда приехал на пушкинский праздник, но успел побывать и на выставке Пэна, и в шагаловских местах города. И каждый из них - большие русские поэты - высказывался о поэзии великого художника.
Евтушенко рассказывал эпизод, о том, что Шагал предлагал подарить свои картины родине и просил лишь, чтобы ему дали скромный домик в Витебске. Шагал подписал свой альбом Н. С. Хрущеву, но в подписи вместо "с любовью к нему" сделал многозначительную описку: "с любовью к небу". Евтушенко, вернувшись в Москву, передал альбом-монографию помощнику Хрущева В. Лебедеву, который полистал драгоценный дар и сказал: "Евреи, да ещё и летают... Это нам не нужно". "Как жаль, - говорил Евтушенко - что я тогда не забрал этот альбом".
Для Витебского музея Марка Шагала Евтушенко переписал стихотворение "Запасники" со строками:
Чем вас живопись та испугала,
если прячут в подвалах Шагала?
Чем страшны для двухсот миллионов
Гончарова и Ларионов?
Что стрясется с державой, милейшие,
если людям покажут Малевича?
И устои Кремля исполинского
рухнут, если покажут Кандинского?..
Роберт Рождественский написал известное стихотворение "Шагал" (оно было напечатано в "Литературной газете" 15 октября 1980 г.) Жители Витебска сердечно благодарны поэту. Одно только повторение "Вы не из Витебска?" и концовка "И жалко, что я не из Витебска" уже для земляков Шагала дороже дорогого.
Константин Симонов уважительно относился к Казимиру Малевичу и Марку Шагалу. Константин Михайлович говорил, что "надо старикам (так и называл их) вернуть добрые имена, славу, которую они, безусловно, выстрадали". Его интересовало, есть ли в витебском архиве документы о тех днях, экспонируются ли в местном музее картины, созданные в 20-е годы, и особенно спрашивал о Шагале: помнят ли его в городе, есть ли хоть одна работа в Витебске, который он прославил на весь мир. И ему было стыдно, что на все его вопросы отвечали : нет...
За доброе имя Шагала вступились и помогли вернуть художника на родину и другие поэты - и все они в какой-то степени, кто больше, кто меньше, были его учениками. Их выступления, их стихи тоже сыграли свою роль!
Благодаря гению художника образы его картин и образ самого города Витебска вошли в мировую литературу, в поэзию XX столетия. Его знал и любил, писал о нем в 1967 году, кажется, чуть ли не первым в советской печати Илья Эренбург: "Шагал - поэт или, если точнее определить, сказочник, Андерсен живописи. Шагал показывает людей Витебска. Может быть, пришло время показать работы витебчанина М. З. Шагала не только французам или японцам, но также его землякам? Ведь все созданное им неразрывно связано с любимым им Витебском".
Завершаем рассказ стихотворением Евгения Евтушенко:
У каждого свой Витебск,
Все люди - провинциалы.
У всех- по карьере тоска.
И все бы правительствовали,
Да только кишка тонка.
Во снах каждый - витязь,
Но сколько трусливо он лгал!
У каждого есть свой Витебск,
Но только не каждый - Шагал.
Татьяна Андреева, методист Музея п. Малаховка (подразделение МУК "Музейно-выставочный комплекс" г.о. Люберцы)
Публикации нашего канала составлены на основе фондов Музея п. Малаховка (подразделение МУК "Музейно-выставочный комплекс" г.о. Люберцы). При использовании материалов обязательна ссылка на Музей п. Малаховка!
Другие публикации канала:
Из воспоминаний о Красково-Малаховском средне-учебном заведении (ныне - школа № 48)
"Большой идеалист", застройщик, благотворитель - Фёдор Иванович Шпигель
"Школьный вальс" Софьи Могилевской
Семейные истории старожилов. Леандровы и Черниковы
История газеты «Малаховский вестник»
Из истории школы № 1 (ныне гимназии № 46): легендарные педагоги