Я Бесси, Элизабет Блаунт. И я была одной из.... из многочисленных возлюбленных нашего короля Генриха VIII. Но имя мое сохранилось в истории лишь благодаря моему мальчику. Я была матерью королевского сына. Единственного признанного незаконнорожденного сына короля Генриха-Генри Фицроя.
Я родилась около 1500. А может и в 1498 году... Рождение мое было столь незначительным событием, что точная дата скрыта ото всех пылью времен. За ненадобностью. Я была второй дочерью и одной из одиннадцати детей моих родителей. Восемь моих братьев и сестер, включая и меня выжили. Моим отцом был сэр Джон Блаунт из Кинлет Холла в Шропшире, а матерью Кэтрин Пешелл. Ее отец, мой дед сражался на стороне короля Генриха VII в битве при Босворте. Первые годы своей жизни я провела в Шропшире. Родители дали мне хорошее образование, впрочем, как и остальным моим братьям и сестрам. Мне часто приходилось слышать что я красива. И я, конечно же, верила этому. Кожа на лице и руках была светлая, глаза голубые, а светлые волосы отливали золотом в лучах утреннего солнца, проникающего в мою комнату через окно. Моя внешность считалась воплощением красоты времен правления Тюдоров.
Моя семья была связана родственными узами с Уильямом Блаунтом, 4-м бароном Маунтджоем, важным членом двора короля Генриха VIII, камергером королевы Екатерины Арагонской. Также я была родственницей сэра Джона Крофта, управляющего домом принца Артура Тюдора в Ладлоу. Один из них, либо, возможно, они оба сыграли важную роль в моей жизни, обеспечив мне место при дворе, где мои родители надеялись найти мне достойного мужа. Мне было предоставлено место фрейлины при дворе королевы Екатерины Арагонской. Впервые я приступила к выполнению своих обязанностей при дворе 12 марта 1512 года. Мне было 12 лет. Или 14... кто теперь вспомнит. Зато в хозяйственных книгах придворных расходов кто-то скрупулезно записал: "вознаграждение Элизабет Блаунт - 100 фунтов стерлингов". Понимаю, для вас эта запись ни о чем не говорит. Для меня же, и для других придворных это говорило о многом. Мое вознаграждение составляло лишь половину заработной платы фрейлины. А это, в свою очередь указывает на то, что я играла второстепенную роль при дворе королевы. Лишь шесть месяцев спустя я пополнила ряды фрейлин королевы за полную плату.
Как фрейлина, я сопровождала королеву при ее встречах с иностранными сановниками, на богослужениях и мессе. Я прислуживала ей за столом и присоединялась к ней, когда она вышивала или шила королевские рубашки. Да, моя королева сама шила и чинила королю рубашки, ибо считала, что то, что касается тела короля, супруга ее-священно. Иногда король присоединялся к королеве и ее дамам в развлечениях и играх. Я участвовала в придворных маскарадах и других развлечениях и вскоре король заметил, что я преуспела в пении и танцах. Он любил это...
Со временем мне все чаще и чаще давали роли в придворных развлечениях. На Рождество 1514 года в Гринвиче я участвовала в театрализованном представлении в маске вместе с тремя другими фрейлинами и четырьмя мужчинами, одним из которых был король. Королева была в восторге от женских костюмов и нашего выступления и попросила, чтобы мы снова устроили спектакль в ее спальне. Моим партнером в танце был король. Быть может не случайно....
Наш король Генрих имел привычку заводить любовниц, когда королева Екатерина была беременна. Тогда, в апреле 1518 года, когда королева забеременела в последний раз, король сделал мне предложение, от которого нельзя было отказаться. Наши отношения с Его Величеством были непродолжительными и уже летом 1519 года у меня родился от него сын. Мой Генри.
3 октября 1518 года король наш Генрих и его главный министр Томас Уолси встречали французское посольство. Во дворце Уолси был устроен настоящий пир. После обеда двадцать четыре танцора во главе с королем и его сестрой Марией дали представление в честь французского короля и его посольства. Я тоже была там и это было мое последнее публичное появление при дворе.
К появлению на свет моего мальчика я готовилась так же, как готовились все королевы Англии, лишь без привлечения общественного внимания и помпы. Приготовление к моему заточению было поручено Уолси. Я родила здорового мальчика в монастыре Святого Лаврентия, Блэкмор, недалеко от Ингатестона в Эссексе. Его назвали Генрихом в честь отца, а фамилия, которую ему даровал король говорила сама за себя - Фицрой - сын короля. Его Величество искренне радовался рождению сына, хоть, увы бастарда. Он пренебрег общественным мнением и открыто признал мальчика своим сыном. В те дни я часто думала, какую боль причинило рождение моего мальчика королеве Екатерине. Бог свидетель, думать об этом было невыносимо. Ответственность за уход за моим сыном была возложена на Уолси, тем не менее, первые четыре года мы провели с сыном вместе. Я больше так и не вернулась ко двору. Мой роман с королем не возобновился.
Практически сразу Уолси по приказанию короля устроил мой брак с представителем одной из старейших рыцарских фамилий, Гилбертом Тэлбойсом. Поместья, находившееся в доверительном управлении короны для Тэлбойса (его отец был еще жив, но психически болен), включая земли в Линкольншире и Сомерсете, были переданы Гилберту. Парламент предоставил мне в собственность земли Тэлбойса, приносящие мне 200 фунтов стерлингов годового дохода. Мы поженились в сентябре 1519 года.
Мой муж Гилберт Тэлбойс был посвящен в рыцари в 1525 году, и он станет членом парламента и шерифом Линкольна. В нашим с ним браке у нас родилось трое детей: Элизабет, Джордж и Роберт. С королем я всегда оставалась в хороших отношениях, и он продолжал благосклонно относиться ко мне, периодически одаривая меня грантами с 1522 по 1539 годы. Например в 1532 году король наш Генрих подарил мне позолоченный кубок с крышкой весом тридцать пять унций. Или еще, он одарил меня грантом на 3 бочки лучшего в королевстве вина в год.
В 1526 году мой первенец, мой Генри переехал жить в Дарем-Хаус на Стрэнде. Король возвысил нашего мальчика до титула графа Ноттингема и двойного герцогства Ричмонда и Сомерсета. Титулы эти носили только отпрыски королевской крови. С этого момента я уже мало участвовала в воспитании сына. Конечно, иногда я навещала его, и меня постоянно информировали о его образовании и успехах. В том же году, когда мой сын, герцог Ричмонд был перемещен на север в Йоркшир и получил в распоряжение полное герцогское хозяйство, многие из моих родственников получили высокие должности. А я скучала по сыну.... Однажды, я подарила ему дублет и двух лошадей, о чем, теперь уже мой собственный управляющий сделал соответствующую сухую запись в расходной книге. Мою любовь к сыну он оценил суммой в фунтах стерлингов. В 1529 году я обменялась письмами с наставником моего мальчика-герцога Ричмонда. Генри всегда оставался любящим и нежным со своими сводными братьями и сестрой.
Мой муж Гилберт Тэлбойс умер в 1530 году. В 1532 году лорд Леонард Грей подал прошение о женитьбе на мне, но я отказалась. Незадолго до 12 февраля 1535 года я решила выйти замуж за другого королевского придворного, Эдварда Клинтона, девятого барона Клинтона. Он был младше меня на 14 лет. А может на 12.... Он подарил мне трех прекрасных дочерей: Бриджит, Кэтрин и Маргарет.
Я умерла где-то между январем 1539 и июнем 1541 года. В промежуток между этими датами хронист, как всегда ответственно подошедший к своим обязанностям в одной из огромных книг оставил упоминание о повторном браке супруга моего лорда Клинтона.
Никто точно не знает, когда я оставила этот мир. Мне тогда было 39 лет. Или 41 год. А может мне повезло, и я прожила 43 года. Никто ничего обо мне не знает, кроме того, что я была матерью королевского сына.....
Спасибо, что дочитали статью до конца. Подписывайтесь на канал. Помните, я пишу только для вас.
