Воспоминания о тяжелой године в глубоком тылу

В 1941 году мы жили в городе Краснокамске в рабочем поселке за речкой Пальта. По имени этой речушки поселок назывался Запальта, а по другому берегу находилась фабрика Гознак, на строительстве которой мы работали. Поселок состоял из полусотни одноэтажных досчатых каркасно-засыпных бараков, построенных для расселения спецпереселенцев и вольнонаемных рабочих, приезжающих на строительство. Наш барак №23 был построен летом 1933 года.

С семьей отца и со своим сыном Павликом я приехал из Свердловской области в Краснокамск по вербовке на строительство. Мы все поместились в недостроенный еще барак. Дело было в конце июля, и мы решили, что придется здесь зимовать и надо обустраиваться. Отгородили мы себе площадь размером в две стандартные комнаты с южной стороны барака и по­ставили одну дверь, а внутри площадь разделили на две комнаты, на середине сложили печь и стали жить и работать на строительстве фабрики. Вскоре отец с братьями и мать уехали обратно, а мы с Павликом остались одни. Павлику шел тогда девятый год. Когда я уходил на работу, Павлик еще спал и оставался на целый день один. Вечером я возвращался: он сидел один в нетопленной комнате. Шли мы с ним на берег в столовую, а по пути туда и обратно вели беседы. Долго так жить было невозможно, и мы с ним решили пригласить девушку – квартирантку, что жила в этом же ба­раке, через коридор от нас. Девушка согласилась и скоро стала моей женой. Так мы зажили втроем. Было это осенью 1934 года.

Семья стала прибывать, в 1935 году у нас родилась дочь Зина, в 1937 году – дочь Аля, в 1939 году – дочь Валя.

Дочь Валя вскоре умерла, в возрасте года. Произошел несчастный случай. Разжигая печку сырыми дровами, подлили керосина, а когда открыли дверцу, пламя вспыхнуло и обдало мою жену и дочь Валю, которая была у нее на руках. Обе получили сильные ожоги, у Марии обгорело все лицо, грудь и рука. А Валя на руках у нее была ближе к печке, у нее сильно обгорела половина личика, особенно височная часть. Так она и не поправилась от этой травмы и сильного испуга.

В 1941 году мы посадили немного картошки далеко за деревней Конец Бор. В воскресенье 21 июня сходили туда пешком, окучили свою «плантацию» и, возвращаясь домой, у входа в поселок, от бухгалтера П.И. Ионова узнали, что объявлена война с Германией.

Сообщение это ошеломило и опечалило, и повергло в заботу, но все же думалось, что Германию мы разобьем и даже скоро. Так мы верили в мощь и силу нашей армии. Так нас воспитывали и уверяли, что будем бить врага на его территории, что границы наши на замке и т.д.

Через месяц нам объявили, что необходимо освободить барак для беженцев. Нашу семью переселили в барак на Ласьву. Дали нам одну комнату в новом бараке с отдельным входом. Было тесновато, но для меня удобно тем, что к тому времени я работал уже у нефтяников и барак №6, в котором нас поселили, был близко к месту моей работы.

Не успели мы обжиться и обустроиться на новом месте, как через месяц меня призвали в армию и направили в город Чебаркуль, где формировалась новая дивизия.[1] Семья моя осталась без кормильца. Сын учился в 9-м классе, а девочки Зина и Аля были еще малы. В детских садах мест им не было, поэтому Мария Федоровна не работала. Вскоре ей объявили, что продовольственных карточек ни ей, ни детям не будет, как неработающей семье. Пришлось жене искать работу, оставлять детей без присмотра. Павлик перешел в вечернюю школу, а днем работал табельщиком на нефтепромысле. (Написано 20.02.1975 г., П. Х. Ширяев).

[1] Ширяев Павел Харитонович ушел на фронт 5 декабря 1941 года, воевал в 930 артиллерийскому полку 371 стрелковой дивизии 3-го Белорусского фронта, а с августа 1945 года по сентябрь 1945 года в тех же частях, но уже в составе 1-го Приморского фронта (запись из военного билета). Закончил войну в звании капитана.