В традиционном обществе, когда мужчина был обязан пахать и охотиться (рыбалка тоже считается), а иногда брать копье и бить соседа, чтоб не покушался, на хрупких плечах его жены лежала другая обязанность: очаг и дети. Все жили так, как жили их отцы и матери, бабушки и деды (которые воевали).
С развитием производительных сил произошел переход от традиционного обществу к обществу модерна, от сельскохозяйственного уклада к индустриальному, и тезис о том, что надо жить так, как жили предки стал выглядеть сильно бледно. Раз так, возник вопрос: мужчина имеет избирательное право, а женщина нет? Почему? Какой «очаг»? Причем здесь «очаг»? Как «очаг» помешает заполнять избирательный бюллетень? Так в XIX веке возникло движение суфражисток. Участницы этого движения относятся к так называемой первой волне феминизма. Первая страна, предоставившая женщинам избирательное право – это была Новая Зеландия (1893). Особенный размах движение приобрело в Великобритании. В 1903 году там был основан Женский социально-политический союз, представительница которого Эмили Дэвидсон погибла (1913), бросившись во время английского Дерби под королевскую лошадь, чем привлекла внимание всего мира к движению суфражисток. Далее избирательное право, сперва с некоторой осторожностью стали вводит в следующих местах планеты: Великое княжество Финляндское (1906), Норвегия (1913), Дания (1915). «Некоторая осторожность» спала после всем известного 1917 года. После того, как всеобщее избирательное право было введено в России. Заметьте, шагающие впереди планеты всей «не тоталитарные страны» отменили «безголосие» женщин несколько позже: Германия, Нидерланды и Швеция в 1919, США в 1920, Великобритания в 1928. А некоторые – значительно позже: Испания в 1931, Франция в 1944, Италия в 1945, Швейцария в 1971, Лихтенштейн в 1984. Почему отменили? Испугались, наверное. Ведь говорят, что Февральская революция – с выступления женщин началась…
Вторая волна феминизма. Прошло двадцать лет после окончания самой страшной войны. Выросли дети поколения бэби-бума», девочки в том числе, и борьбе за права женщин продолжилась на новом уровне. На сей раз на повестку дня поставили фактическое равенство, то есть полное (!) юридическое равноправие, равенство в семье, на работе, избавление от сексистских предрассудков, право женщины распоряжаться своим телом, право самой решать: рожать – иль не рожать. Работать или нет. Предтечей этого «движа» можно считать французскую писательницу Симону де Бовуар, написавшую в 1949 году книгу «Второй пол». То было время послевоенное, мужчин не хватало, положение многих из них было низведено до уровня домохозяек, но в 1960-е годы – все выстрелило. Рок-н-ролл, неслыханный экономический рост, золотой век капитализма. Сексуальная революция, в конце концов. Свободная любовь. Итак, в 1963 году комиссия по положению женщин в США выпустила доклад о гендерном неравенстве, и эту дату можно условно считать датой начала Второй волны. Само движение того периода разделилось на два направления: либеральный феминизм и феминизм радикальный. Либералки выступали против стереотипов, основанных на том, что женщины по своей природе менее интеллектуальны, чем мужчины, поэтому они подвергаются социальному давлению, а также дискриминации в семье и на рынке труда, обладают меньшими, чем мужчины политическими правами. Радикально настроенные феминистски, отпочковавшие от организаций «новых левых», делали упор на то, что даже прогрессивные мужчины подвергают их дискриминации, давая неквалифицированную работу, и, что хуже всего – подвергают многочисленным сексуальным домогательствам, наносящим удар по достоинству женщины, которая не вещь, а человек. Все эти заокеанские проблемы стояли несколько в стороне от того, что происходило в это время в СССР. Конечно, ветер второй волны донесся и до наших женщин – через музыку, фильмы, книги и зарубежные репортажи, но надо отдать должное Советской власти: в Союзе освобождение женщин шло значительно более мощными темпами, чем где бы то ни было. Хотя «патриархальные уши» из общества еще торчали – советские женщины не сталкивались с множеством имевших место проблем, которых не компенсируешь никакими «кружевными трусиками», «двадцатью восьмью сортами помады» и «широким ассортиментом парфюмерной продукции».
Вторая волна плавно переросла в следующую. На дворе стояли 90-е годы. А точнее 1991-й, когда американская писательница Ребекка Уокер написала статью «Становясь третьей волной». Поводом послужило вынесение оправдательного приговора Кларенсу Томасу, обвиненному Анитой Хилл в сексуальных домогательствах. А Томас баллотировался на пост верховного судьи, и считал, что ему все можно. Либо он действительно не виноват. Но это не важно (сейчас). Итак, третья волна феминизма. Она была связана с активным включением в процесс темнокожих женщин, считавших, что угнетение отдельно женщин и угнетение отдельно чернокожих с одной стороны – и угнетение чернокожих женщин с другой – это не одно и то же. На данном принципе базируется теория интерсекциональности или теория пересечений. Третья волна феминизма направлена против сексуальных домогательств со стороны мужчин, занимавших высокие государственные посты, а также отмечена активной борьбой против домашнего насилия, изнасилований, и гендерного неравенства. Третья волна плотным образом «замешана» на политике идентичности, то есть на отказе от классовой борьбы, и на уклоне в сторону борьбы против дискриминации по какому-либо признаку вообще. Будь то национальность, пол, возраст, расовая принадлежность, сексуальная ориентация и т.д. Третья волна отмечена так называемыми «сексуальными войнами», или войнами из-за порнографии, где с одной стороны – радикальные антипорнографические феминистки, считавшие что порнография – есть превращение женщины в товар, что порнография – это уже насилие над женщиной; а с другой стороны сексуально-либеральные феминистки, исповедовавшие принципы секс-позитива. Эти последние стоят горой за раскрепощение женщин во всех смыслах.
Четвертая волна началась в начале 2010-х годов. Продолжает развиваться и захватывать все новые и новые позиции теория интерсекциональности. Идет борьба за гендерное равенство, за равную оплату труда. С бешеной скоростью проходит радикализация движения. Активное используется Интернет, где любой безобидный инструмент может стать грозным оружием. Например, такая штука, как «хештэг». Хештэг #MeeToo помните? 2017 год, «революция Ми Ту», «эффект Вайнштейна», когда масса высокопоставленных и знаменитых мужчин поплатились карьерой и должностями. Четвертая волна делает акцент на защите прав женщин, занимающих те или иные маргинальные ниши: трансгендеры, транссексуалы, представительницы ЛГБТ-сообщества, нацменьшиства, цветные женщины, женщины-инвалиды и пр. Феминистки четвертной волны выступают за более широкое представительство женщин в бизнесе и политике, настаивают на ужесточении наказаний за домогательство и насилие. Теперь их требования (а это уже что-то новое) распространяются и на мужчин: речь идет о возможности свободно выражать эмоции, ходить в декретный отпуск, реализовать себя в тех сферах деятельности, которые в традиционном обществе считались «женскими» и, если (вдруг?) «смогут рожать – пусть рожают» (Шучу).
В своем кратком экскурсе я не рассматривал совсем-совсем тяжелый вариант: «отмороженных» радикальных феминисток, что готовы калечить, убивать и угнетать противоположный пол, так называемых «фемок», пышущих злобой и ненавистью, сочиняющие для мужчин отвратительные леденящие кровь эпитеты. Я, думаю, что такие «дамочки» не находят поддержи у нормальных адекватных женщин, которые просто хотят быть с мужчинами наравне: не рабыней и не игрушкой; не служанкой, и не прачкой – а другом, коллегой, соратницей, возлюбленной. Товарищем.
«Отмороженные» феминистки лишь дискредитируют в целом прогрессивное движение, играя на данном этапе очень реакционную роль. Основная их функция (пусть и неосознанная) – оттянуть недовольных женщин от главных проблем. И к половой принадлежности эти проблемы никак не привязаны. Равно как к нации и расе.