А еще именно она набросала пару пейзажей на крышках сигаретных коробок, просто, чтобы научить Жюля Фландрена, Анри Матисса и Альбера Марке, как это должно быть сделано.
Ее имя МАРИ-ЖОЗЕФИН ВАЛЛЕ (1866-1932), но все знали ее, как ЖАКЛИН МАРВАЛЬ (знали тогда, не сейчас, ибо ныне о ней вспоминают разве что специалисты, и те, преимущественно, родом из Франции).
И творчество ее трудно вместить в рамки какого-то одного изма. Здесь есть, например, фовизм, но не пылкий и страстный, как у Матисса, и совсем нетакой неистовый как у Ван Донгена, а нежный и изящный, как дуновение ветра в жаркий солнечный день.
Фовизм, который причудливо смешан с импрессионизмом и жаждет утопать не в вечности, но в моменте.
Фозим, который любит вихрь танца и чарующую красоту движений много больше, чем пылкость локального цвета и схематизм.
Потеряв в раннем возрасте шестимесячного ребенка и уйдя от мужа, мадам Марваль отправляется в Париж.
Художницей она стала абсолютно случайно, если не сказать спонтанно. Валле, которая именно в Париже возьмет новое модное имя Жаклин, а фамилию сложит из первых слогов своего старого имени и фамилии, родилась в деревне недалеко от Гренобля. Ее родители были институтскими преподавателями, поэтому по всем правилам хорошего тона ей подобало бы стать учительницей. Но она рано вышла замуж, рано ушла от мужа, рано стала самостоятельной и вообще не очень хотела становиться педагогом.
Еще в Гринобле, после расставания с супругом, Валле, тогда еще Валле, начала работать портнихой - шила шляпки и жилеты. Именно в этот период свой жизни она уезжает в Париж.
Париж, который на тот момент уже заиграл новыми красками благодаря барону Осману, импрессионистам и постимпрессионистам.
И, конечно, Марваль поселяется на Монпарнасе - в эпицентре художественной жизни если не мира, то Европы того времени. Именно здесь она начинает писать картины (некоторые из ее друзей рассказывали историю о том, как она использовала свои простыни в качестве холстов, когда у нее их больше не было и денег тоже не было).
И именно здесь, в Париже на Монпарнасе, она встречает художников Жюля Фландрена (дела амурные), Матисса, Марке, Ван Донгена, Пикассо, Мангена, Камойна и много кого еще, ведь Монпарнас - это ставка генералиссимуса, это почетный, прогрессивный легион.
Со многими мадам Марваль будет дружить и даже делить одно ателье (мастерскую), на набережной Сен-Мишель, 19 с дивным видом на Нотр-Дам (с Фландреном, конечно, а еще с Матиссом и Марке).
Вместе они будут гулять и на костюмированных вечеринках у Ван Донгена в 1910-х, вместе откроют для себя пляжи Биаррица в 1920-х, вместе будут выставляться в галерее Эжена Друэ, вместе будут влиять друг на друга.
Друэ вообще сыграет важную роль в карьере Марваль - покажет ее примерно на 50 выставках, будь то групповые (среди Сезанна, Ван Гога, Марке, Пикассо, Мангена...) или самостоятельно. Например, на ее персональной выставке в 1912 году, он представил более 40 картин, некоторые из которых принадлежали Амбруазу Воллару.
Знакомство с Волларом произошло в 1901 году после первого участия Марваль в Салоне независимых. Крупнейший коллекционер и меценат эпохи купил у нее тогда 10 картин, в том числе и "Одалиску с гепардом".
Начала ХХ столетия - удачное для художницы время. Она много выставляется по всему миру (Англия, Штаты, Китай), имя ее гремит, а популярность растет.
Кстати, именно в Салоне независимых в 1903 году Жаклин Марваль продемонстрировала миру свой шедевр "Одалиски" (1902-1903), который ныне находится в Музее Гренобля. Сюжет вполне себе классический и ничем не примечательный - обычная сцена борделя. Обычная, да не обычная (и я сейчас не про трупный цвет тел барышень говорю, это тоже, с общем-то, не новость).
Вся соль в другом - в дерзновенном художественном жесте: мадам Марваль 5 раз изобразила себя проституткой на этом полотне. Это был фурор.
И сейчас нужно было бы сказать, что Жаклин Марваль есть художник особенный, стоящий более особняком и так далее, и тому подобное, но я так говорить не буду. Потому что ЭТО НЕ ТАК. Мадам Марваль не лучше и не хуже других, она - ПРОСТО ХОРОШИЙ ХУДОЖНИК, сейчас употреблю грубое слово, СТАНДАРТ для живописи начала ХХ века, с ее стремлением к формальным новациям.
Она не была радикалом, не уходила в абстракцию и не бредила экспериментом, как тот же Матисс или Пикассо. Ее кредо - стабильность. Ее вишенка - нежность. Ее идея - радоваться моменту и немного фантазировать.
А еще кокетничать с натурой - отбрасывать все лишнее, обобщать и упрощать, но не схематизировать.
И, конечно, не усложнять жизнь и не спорить с эпохой. Никаких сложных аллегорий в ее творчестве мы не найдем - только кукольная, фарфоровая радость, та самая услада для глаз уставшего после трудов человека, о которой так часто говорил Матисс.
Сегодня вторник, впереди еще много рабочих дней, поэтому просто посмотрим на красоту и отдохнем хотя бы минуты 2, пока смотрим подборку последнего корпуса работ, периода 1920-1932 😁
К 1920-м годам Жаклин Марваль уже была признанной художницей. Ее любили, уважали, приглашали делать афиши и украшать фойе театра на Елисейских полях (историческое здание, считающееся одним из первых в стиле ар-деко и первым зданием, сделанным полностью из бетона, задолго до того же Ле Корбюзье; архитекторы Огюст и Гюстав Перре). В окружении Бурделя, Дени, Вюйяра и Кер-Ксавье Русселя мадам Марваль создала 8 панелей, иллюстрирующие различные сцены балета "Дафнис и Хлоя".
Она была успешной до конца своих дней - о ее кончине в 1932 году расскажут во всей французской прессе. А потом забудут. С 1932 года, года ее смерти, за исключением нескольких частных выставок в галереях, состоялась только одна ретроспективная выставка работ художницы - в Музее Эбера в 1987 году.