Продолжаю рассказывать о том, как мой соотечественник дядя Саша устроил меня работать в греческом баре и что из этого вышло. Хозяин бара Ни́кос не оценил моих стараний, несмотря на то, что ради него я готова была на всё. И нежданно-негаданно у меня появился поклонник в лице не первой молодости грека по имени Дими́трис. Он же Джими. Он пригласил меня на романтическую прогулку на известные во всём мире пляжи полуострова Левкады, ставшей моей второй родиной. И там Джими признался мне в любви.
Признание в любви Дими́триса меня ошеломило. Видимо, на тот момент я до конца ещё не осознавала, что мой добрый греческий друг видит во мне отнюдь не подругу или дочку. Как же прав был Никос, когда предупреждал меня об этом! Джими же годился мне в отцы, как впрочем и Никос! Нет, я не была готова к такому повороту событий и бросаться от одного грека к другому. И Джими это прекрасно понимал.
Что я на тот момент чувствовала к Димитрису? Симпатию, привязанность, мне было с ним уютно и хорошо и главное – с ним я себя чувствовала защищённой, чего мне так не хватало на чужбине. Меня не понимал мой соотечественник дядя Саша, который обманом выманил у меня мои последние 300 евро, но зато ко мне проникся сочувствием чужой мне грек. Он давал мне деньги, поддерживал меня в трудную минуту. Ну, кто больше достоин уважения: дядя Саша или Джими?
А ещё Димитрис был хорош собой в отличие от Спироса или Янниса, в которых я вообще не видела мужчин. И Джими был романтичен. Это надо же, до такого додуматься – повезти меня на прогулку на знаменитые пляжи Левкады – Эгремни и Порто Кацики – и признаться мне в любви! В то время я не осознавала всю прелесть этого момента, а с годами поняла, и не о чём не жалею.
А Джими продолжал оставаться романтичным. После того, как показал мне знаменитые пляжи родной Левкады, он пригласил меня...
... в «Greco levante»
Это такая таверна, которая находится на западном побережье Левкады. Столики под навесом расположены на высокой скале, откуда открывается живописнейший вид на Ионическое море и на очертания острова Кефалонья. А какой закат можно наблюдать, сидя в этой таверне вечером! И можете себе представить, что творится в этой таверне в разгар туристического сезона! Ажиотаж!
Но когда мы с Джими подъехали к «Греко леванте», заведение уже не работало. Был же конец осени. Не о каком туризме в эту эпоху в Левкаде не может идти и речи. Однако хозяева таверны продолжали наводить порядок в своих владениях, готовились к зимовке. Пусть кухня уже не работала и мы не могли заказать перекусить, Джими всё-таки попросил приготовить нам кофе, и в мгновение ока перед нами появился наш заказ.
Какой кофе заказал для меня Джими? Не знаю и видела его впервые. Мне принесли стакан, из которой торчала пластиковая трубочка. Такой напиток я никогда не пробовала. А когда взяла стакан в руки, почувствовала холод. Леденящий холод. Это был фраппе. Тот самый кофейный напиток греческого происхождения, который я так полюблю за годы жизни в Элладе. А в тот момент для меня этот вид кофе был в диковинку. Вот такой я была в то время! Шёл уже второй месяц, как я жила в Греции, а я впервые в жизни попробовала фраппе.
Что спасает греков в летнюю жару? Фраппе. Приготовим дома легко и просто
Сказать по правде, в тот момент этот холодный напиток не произвёл на меня впечатление. Было же не жарко. А пьют фраппе, как правило, в жару. Но Джими так старался познакомить меня с греческими традициями и чтобы я полюбила его страну так, как люблю её сейчас!
В приподнятом настроении от романтической прогулки с настоящим греком мы возвращались в Василики́. В машине звучала та самая музыка – зейбекико, от которой душа просится в пляс. Нас окружала первозданная природа Левкады, которая незаметно становилась частичкой моей души. Но впереди меня ждала реальность, а она изо дня в день становилась всё хуже и хуже.
Какая же я бестолочь!
Очередной скандал у нас с Никосом разгорелся из-за посудомоечной машинки. Да-да, в мои обязанности входило закладывать посуду в это чудо механизм после вечерних посиделок!
Работала в баре в Греции. Что заставлял меня делать хозяин бара?
Вот только Никос плохо объяснил мне, как пользоваться посудомоечной машиной. Не знаю, сделал ли это он специально, чтобы потом был повод пенять мне на то, какая я бестолковая и нерадивая, или он действительно не имел представление о том, что в российской глубинке, из которой я приехала, посудомоечную машину женщины не видели даже в своих самых смелых снах. Как бы то ни было, я не поняла ни с первого раза, ни со второго раза объяснений Никоса, как пользоваться этом чудом цивилизации. Назовёте меня глупой? Может быть и так, но добавьте к моей неосведомлённости психологическое состояние, в котором я находилась, мою чрезмерную чувствительность. Я всегда замечала за собой, когда нахожусь в страхе, то во мне притупляются другие чувства. А в те дни я жила с боязнью вывести из себя Никоса, поэтому мне было не до посудомоечной машины.
И хозяин бара вышел из себя. Он в который раз за последние дни кричал на меня, хватал за плечи, в очередной раз доведя до слёз, что вошло уже в норму.
Устроилась на работу в бар в Греции. Хозяин бара плюнул мне в лицо и швырнул апельсиновый сок
Ни́кос – человек слова?
И всё-таки я подняла тему зарплаты, которую за почти три недели работы в баре в Василиках, всё ещё в глаза не видела. Спросила у чешки Дады, которая сервирует напитки, а по сути дела работала и барвумен, и кассиром. Она заверила меня, что Никос – человек слова, что он непременно выплатит мне зарплату. Какая же я наивная! Что я хотела услышать от чешки? Дада отлично устроилась, жила в куда лучших условиях чем я и самое главное – стояла за барной стойкой, работала с напитками и деньгами, а когда в Греции через твои руки проходят деньги, то тебе непременно что-то перепадает от них. Чаевые! Но на тот момент я была такой доверчивой и наивной, что все заверения Дады приняла за чистую монету.
Теперь я уже не могла брать из лавочки Никоса то, что хотела – греческую халву и салами Левкады, которыми там славится Эллада. Питалась овощами, которые стоили гроши. Варила из них подобие супа. О нормальной еде мне приходилось только мечтать. Так и ходила полуголодной.
– Приглашаю тебя к себе домой на ужин, - сказал мне как-то вечером Джими при очередном посещении бара.
– К тебе домой? – Отшатнулась я от своего греческого друга.
– Когда я говорю на ужин, я это и имею в виду, а не что-то другое, - так мне ответил Джими и это было чистой правдой.
Греческий мужчина, как правило, имеет чувство собственного достоинства, он никогда не будет настаивать на своём, если дама не желает. Слово «нет» для грека означает НЕТ и ничто другое.