Церковная работница, узнав, что настоятелю нужна собака породы лайка, пообещала, что будет. Один из её соседей занимался продажей щенков, и, когда им исполнилось месяц, она принесла в коробки двух потешных кругляшей: светлого и тёмного. Настоятель выбрал тёмного, а работнице понравился светлый. И всё бы хорошо, но щенки ничего ели, однако оставались такими же толстыми и неуклюжими. Хозяева заволновались и решили отвезти их в ветлечебницу. Щенкам смерили температуру, взвесили и сказали: «Всё в порядке, не волнуйтесь, может у них просто глисты, купите лекарство и, открыв пасть, вложите, а потом закройте – они проглотят. Можно им сырое яйцо разбалтывать и вливать таким же образом. А если аппетита не будет, влейте им по столовой ложке водки».
Хозяева принялись за лечение и глисты из щенков вышли. Но работница насчёт водки была категорична: «Моему не надо!» Настоятель влил ложку водки тёмному щенку, в тайне жалея светлого. И буквально через два дня тёмный стал принимать пищу, а светлый поник и лежал с печальными глазками в коробке. Коробку перенесли в другое место, чтобы оживший тёмный не мешал болящему брату. Но он так и не поправился, а медленно умирал. Женское упрямство не оставило ему шансов выжить.
Когда тёмный щенок подрос, ему надели ошейник с поводком и повели гулять. Он рвался и тянул в разные стороны, взбудораженный запахами летнего зноя. Постепенно подросший щенок знакомился с окружающим миром, познавая его просторы и многообразие. За неугомонный характер настоятель назвал его Боем, и пёс на эту кличку откликался. Но подзывать его удобно было свистом, на который он бежал во все лопатки. Настоятель стал приучать его к команде апорт, бросая свою строительную перчатку. Бой дважды принёс перчатку, поощряемый благодарностью, а на третий раз проглотил её. Видимо ему надоело бегать туда-сюда. Перчатка пробыла в его желудке двое суток и благополучно вышла наружу.
Пёс рос, постепенно формируясь во взрослую собаку, внешне очень схожую с немецкой овчаркой, только хвост, свёрнутый в кольцо напоминал, что это лайка. Во время прогулок он стал прыгать на хозяина, испытывая на прочность, и настоятелю пришлось подминать его под себя, садясь сверху, и тем самым напоминать – кто хозяин. Вскоре Бой понял это и игру свою оставил.
В лесу он всё время, что-то вынюхивал и выискивал – ведь это всё же охотничья собака. Иногда ему удавалась откопать мышку в норе, иногда подолгу облаивал ежа, один раз оторвал часть хвоста у енотовидной собаки, и если бы вовремя не был уведён хозяином, то могло закончиться и хуже. После многих безуспешных попыток поймать ондатру, которые быстро ныряли под воду, Бой как-то на косогоре прихватил у норы одну мохнатую толстушку, и затрепал до смерти, прежде, чем успел подойти настоятель. Идя по тропинке, он нес её в зубах, очень довольный своей добычей, а потом бросил в траве двухкилограммовую тушку.
Как-то зимой выгнал из кустов зайца-беляка и погнался за ним, скрывшись из вида. Но догнать его, конечно, не смог и вскоре вернулся к хозяину. Идти до леса приходится через сельскую улицу, где гуляют куры, утки и гуси. Все они, увидев собаку, обычно дружно разбегаются. Утки и гуси уплывают от берега и псу их не достать. Но как раз одна утка решила не уплывать от собаки, и тут же была поймана. «Ну всё, придётся платить» – подумал настоятель и громко закричал, и засвистел своей собаке. На удивление сработал не охотничий инстинкт, а выработанное послушание. Пёс бросил утку и ринулся к настоятелю. Утка, полежав на земле, встала и пошла к воде ничуть не хромая. У настоятеля отлегло от сердца – платить не придётся.
Как-то раз на сельской улице резвились подросшие котята. Завидев собаку, они бросились под ворота, а один растерялся и остался на дороге. Собака подбежала совсем близко к нему, но тут перед ней выскочил ранее убежавший котёнок, и, выгнув спину, закашлял, подражая собачьему лаю: «Кыш, кыш, кыш!» Для пса эти странные звуки оказались подобно выстрелам, и он бросился от котят в другую сторону. Кошачья смелость победила напористость Боя. Но он продолжает и впредь за ними гоняться, загоняя их на заборы, а если какой смелый спину выгнет, то он его не трогает.
С собаками всё происходят мирно, если они меньше его по размеру, а крупных он сам боится. Может даже лечь на брюхо, признавая их силу. Как-то одна мелкая собачка, похожая на маленького оленя, сопровождала Боя по тропинке вдоль озера и всё время старалась подпрыгнуть и схватить его зубами за язык. Но Бой на удивление успевал всунуть в пасть длинный язык, и прыжок маленького оленя был напрасным. Но пёсик не унимался, стараясь достичь своей цели, и этим сердил Боя, который легонько толкал собачку своей мордой, и та отпрыгивала в сторону.
Дети обычно спрашивают у настоятеля: «А ваша собака кусается?» Пока таких историй, слава Богу, не было, но при случае собака, взъерошивая загривок, способна изрядно напугать людей с плохими намерениями. Пускать свои клыки в дело против людей ему не доводилось. Надеюсь, что и не придётся, ведь большинство людей собак панически боятся: «А вдруг, укусит?».
***
Просим по возможности поддержать развитие нашего прихода:
подать записки о поминовении за богослужением,
все способы внести пожертвование.