День был как день, не хуже и не лучше. Обычный. Таких в жизни много, а если честно, то большинство. Мы так думаем, погружённые в непроходимое болото ежедневных пустых забот и важной ерунды, не замечая порывов ветра, трепета листвы, озноба до мурашек, солнечного блика в виде ангела на брандмауэре, знакомом нам до последнего кирпича.
Мы не слышим, как рыки моторов и визг шин, под редкие окрики строгих клаксонов складываются в симфонии южного лета в самом северном из городов миллионников. Мы не видим, как по глади величественной Невы скользят катера и прогулочные кораблики, а в них сидят люди, приехавшие сюда из самых разных городов и стран. И всё-то им внове, всё любопытно и всё вызывает восторг и удивление. А мы, привыкшие к этому чуду, как слепцы не видим ничего.
Это был один из самых обычных дней, когда жаркое марево висело над городом, плавя асфальт, побуждая горожан искать тень или спасительную прохладу садов и парков, выжигая летние террасы и прогоняя с них в прохладное чрево даже самых теплолюбивых постояльцев.
Я стоял у воды, слушая плеск волн, бьющихся в каменные ступени, высматривая в бликах что-то примечательное. Надо мной проходили люди и до меня доносились обрывки чужих разговоров, а я их беззастенчиво подслушивал.
- Представляешь, тут так красиво, дворцы, парки, статуи, фонтаны, улицы широкие, и вода, очень много воды, она тут повсюду, столько речек, каналов, что куда ни пойди, везде встретишь воду. А как в ней отражаются дома, просто ух, ты обязательно это должна увидеть, мама. Спасибо, что отпустила меня с Валей и её родителями.
Я задрал голову и увидел смешную конопатую девочку, стоявшую на верхних ступенях спуска к воде. Совсем юная, светлая, тоненькая как тростник, в сандалетах, я уж и забыл, как они выглядят, в ситцевом платье. Она болтала по телефону с мамой и смотрела на мой город и видела его так, как должен видеть любой человек, впервые попавший на его улицы и набережные. Царственный, торжественный, строгий красавец, раскинувший широкие улицы вдоль и поперёк своих островов, и связавший эти острова мостами. Придёт день, и она заглянет за золотой фасад и увидит другой город, мрачный и жестокий, злой и пьяный, зловонный и скрытный, бедный и серый. Но сегодня она видит лишь красоту и счастье горит в её глазах, и она делится этим счастьем с мамой.
А потом я вспомнил, что у меня в сумке есть полбатона и принялся кормить чаек, и эти крикуньи толпились в воздухе рядом со мной и ловили крошки хлеба на лету. Я кормил чаек, а люди фотографировали меня и мне хотелось думать, что они сейчас пойдут и купят нарезной батон и тоже покормят птиц, в конце концов это очень медитативное занятие.
Обычный день в самом красивом городе подходил к концу, но небо оставалось светлым, потому что период Белых Ночей ещё не оставил наши широты. Я шёл к своему автомобилю, который припарковал поодаль. И фасады красивых зданий смотрели на меня глазами окон, и я чувствовал, что им очень хочется поведать мне свои истории, свои обычные истории про обычных людей.