Глава 10. Военная сделка
«Какая все-таки жара на этой Оксандре», — подумал он, напяливая охлаждающий костюм. А вообще планета нравилась ему. Большая, разнообразная. Скоро руки дойдут и до нее.
Можно было, конечно, самому охладить воздух вокруг себя, но зачем, если можно поберечь силы. Он вышел на открытую террасу своего подвесного дома. Место для жилья он выбирал сам. Подальше от шумного тесного города, но не в одиночестве плоских скучных гор, а в этом превосходном местечке, похожем на подножие земных Альп. Вот только жара…
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23, глава 24, глава 25, глава 26, глава 27)
Вдалеке виднелись такие же, как у него, сферообразные дома, висящие прямо в воздухе на высоте небоскреба. Здесь проживает элита. И это тоже нравилось ему на Оксандре — схожее мироустройство с Землей. Вся эта трепотня про равенство никому не нужна. Ни в одном удовольствии не будет смысла, если его может получить кто попало.
Он бы пожил тут подольше, отдохнул… Но — снова пора. Надо будет смотаться на Илию, иначе упустишь момент, и тогда…
Возвращаясь в дом, он остановился перед огромным зеркалом, в котором совсем потерялась его маленькая приземистая фигура. Он приблизился, разглядывая свое бледное, землистого цвета лицо, большой умный лоб с заметной залысиной. На Земле его рост считался средним, а здесь он выглядел незначительно даже на фоне своих самых низкорослых слуг. Лучше всего ему в холопы подошли бы уродливые крезы, но это на Илии они превратились в рабов. А здесь использовать их таким образом все равно как умываться дорогим коньяком. Да и где найти столько коньяка… то есть крез.
Человечек с досадой разглядывал себя — даже этот дорогущий костюм сидел на нем так, словно его шили криворукие портные. Настроение готово было испортиться, но он остановил поток неприятных мыслей, и на лице его появилась усмешка: прошло время, когда он ненавидел каждого стройного парня в своем окружении. Теперь он может получить любую женщину, и хватит уже об этом.
Дело должно срастись — пока все идет по плану. Можно даже сказать, что все складывается удачно, несмотря на некоторые осложнения. Однако вовремя узнать о проблеме — это предупредить ее. Все, что ему надо, он прощупал, когда в прошлый раз был на Илии. Даже обидно, что никто не узнает о том, каких высот достиг его ум, как круто он разработал всю операцию. Пожалуй, он мог бы рассказать — да, как ни странно, ей. Как бабу он ее совсем не хотел, но соплеменница, пожалуй, больше других способна оценить все, чего он добился.
То ночное нападение он хорошо продумал. Во-первых, надо было понять, стоит ли вообще городить огород, или можно будет справиться своими силами. Видеть он их, конечно, не мог — они хорошо закрылись своим колдовством. Но его возможности велики. Он сумел раздвинуть их защиту, пролезть к ним ментально, раскинуть сеть и нащупать их энергетику — всех вместе и каждого в отдельности. Ха, они считают, что защищены от психологического воздействия. Ну да, защищены. Только его проникновение совсем другого, тонкого порядка, в нем нет ничего материального.
Теперь он знает: их слишком много. Основная масса, конечно, добыча не сложная, их можно на время обездвижить или усыпить, но убить всех одновременно он не сумеет. Если же заниматься каждым по отдельности, растрачивая энергию, то воздействие на остальных ослабнет, и они, очнувшись, начнут защищаться.
Во-вторых, предстояло вычислить главаря. Раз он самый крутой, то будет сопротивляться и выдаст себя. Так в целом и вышло. Главарь сразу откликнулся, даже вступил с ним в разговор. Одно то, что он способен к телепатии на больших расстояниях, говорит о многом. Несомненно, вся информация — у него в голове. Отвлекая его на защиту, надо было сделать проникновение в эту самую голову и оставить открытым канал связи.
Признаться честно, он не рассчитывал, что это окажется так просто, и до сих пор не мог понять причин этой легкости. Однако факт остается фактом: главарь горных партизан понятия не имеет, что теперь к нему в любой момент можно подключиться, а он этого даже не ощутит.
Сидеть в чужой голове — в инопланетном, между прочим, разуме! Он довольно усмехнулся. Чего только он теперь не умеет. Некоторых вещей даже сам не может объяснить. И никому не говорит… какая скромность при таких способностях! Он почти развеселился, но его веселие тотчас угасло, когда он вспомнил заплаченную цену и ту, которую еще предстоит… он содрогнулся — нет, только не сейчас. И вообще, он уже придумал, как из этого вылезти. Собственно, ради этого…
Ладно, на чем он остановился? На голове главаря. Конечно, не стоит мечтать о невыполнимом: подчинить себе этих высоконравственных гадов, носящихся со своей аурой, не получится. Их же ничем не заинтересуешь, их можно только сломать, а это в его план пока не входило. Но ведь что-то в этом парне все же нарушилось — чистюлю оказалось не так сложно вскрыть. Хоть его башка, конечно, не настолько доступна, как котелок командора землян, но, если умеючи…
Однако часто лазить в его черепушку — сомнительное удовольствие. Соприкасаться с таким типом мышления — сплошной дискомфорт. И дело даже не в том, что люди — ну и не люди, — не думают стройными фразами, не пускаются в объяснения, откуда взялось то или иное воспоминание. Сплошные обрывки, куски, картинки. А в том, каким затейливым предметам посвящают свои мысли эти даровитые… Какой непонятной чушью заняты.
Его просто тошнило от всех этих нравственных терзаний и поисков правильных путей. К тому же, это попросту вредно, не говоря уже о количестве энергии и необходимости оставаться незаметным. Не так просто обнулять собственные мысли, а то ведь возьмешь да и передашь что-нибудь ненароком, и парень услышит.
Поэтому после нападения он «зашел» туда лишь через несколько дней, и ему опять повезло: главарь неотрывно думал о как раз о том, о чем так нужно было узнать! Для этого типа — ха-ха, это так же важно, как и для него самого! Ну и баста, этого ему хватит, это успех… И так быстро… А все же он гений предвидения! Точнее, не так: он все сотворил собственными руками. А больше подключаться нельзя, пока нельзя. Проникновение и так, похоже, плохо сказалось на парне. Если «вскрытие» обнаружат, всему плану конец.
Ну, а в-третьих, и это стало неприятным сюрпризом, обнаружился еще один тип. Главарь тут же подключил его, призывая на помощь, как слугу или помощника. И тот, второй, оказался сильнее, гораздо сильнее. Не понятно, почему главарем стал не он. Он крайне опасен, и он, чего уж лукавить, прервал атаку. Пришлось уйти… но главное было сделано.
Он нутром чувствовал исходящую от второго опасность, хотя не смог бы сформулировать природу той силы, которая его остановила. Однозначно, к его мыслям лучше не прикасаться вообще. В нем чувствовался враг, настоящий враг. Не столько ему, сколько тому, кто… Он снова почувствовал озноб. Ну ничего. Обойдемся главарем. Когда они все сгинут, этот второй сгинет вместе со всеми. Победа не всегда приходит в лобовом столкновении.
В-четвертых, она. Ему было любопытно «увидеть» ее. А любопытство, как известно, наказуемо… Он досадливо поцарапал ногтями стекло. За свои непростительные ошибки наказывать некого — здесь некого, а тогда, на Илии, все, кто был рядом, тотчас в штаны наложили. Еще бы не разозлиться: чуть все не погубить, мучиться несколько дней неизвестностью… Да ведь любая илянская тетка сильнее ее стократ, а вот гипнозу она не поддалась! И это, скажем прямо, можно было предвидеть. Она не только не отключилась, но еще и сопротивлялась, поперлась куда-то, бегала от него, как затравленный зверек, и готова была умереть, но не сдаться. И она умерла бы. Но ей кто-то помог, как потом выяснилось, и поэтому все, хватит… незачем это мусолить.
Тем более после этого все пошло точно по плану. Убедившись в результате, он вернулся сюда — все подготовить. А теперь — следующий этап. Теперь — долой тайны, пощебечем открыто с этими праведниками, загнанными в мышеловку. Здесь все в ажуре, а значит, пора обратно на Илию, в этот каменный мешок, набитый тупыми вояками… один командор чего стоит. Каждый раз, вызывая его к себе, рискуешь, что тот обделается от страха прямо на пороге. Кто ж знал, что он окажется таким трусом?
Сейчас главное — не опоздать. Помочь им, что ли, поддержать их кокон? Потому что если он рухнет раньше, чем надо — пиши пропало. Заботы, заботы…
Он уселся за стол и уставился сквозь прозрачную, поглощающую свет, стену вдаль и ощутил жуткое одиночество. Бывали времена, когда тренинг не помогал. Ничего страшного, это просто остатки глупой человеческой природы, атавизм. Пару минут переждать, и настроение вернется.
Вот только в этот самый момент, как всегда, неожиданно, пришел Сам. Не пустить его было нельзя.
Лицо маленького человечка исказилось, глаза закатились. В дальних комнатах попрятались от ужаса немногочисленные слуги. А по всему дому раздался пронзительный, леденящий кровь вой.
***
Они сидели внизу, у большого озера. Остальные, наработавшись за день, разбрелись кто куда. Кто отправился любоваться заходящим Фатазом, кто готовил вечерний напиток. Кое-кто бегал за Увальнем, который теперь стал совсем ручным и даже не думал скрываться.
А здесь находились только они с Кетлом, Теаюриг, приведший Новокуэена и Бокчеррига, и Кеунвен со Старом. Прошло уже почти две недели с тех пор, как горы изгнали их с Кетлом из дома. Но это были счастливые дни. Иногда Патрисия чувствовала себя виноватой в том, что они так счастливы среди остальных.
Никто их не трогал, не приходил, а Кеунвен со Старом, если и приглашали на совместные трапезы, то не настаивая. Отцу и сыну тоже было что обсудить между собой.
Главу Лайдера они вообще встретили впервые после гибели деревьев. Его вид внушал еще большую тревогу — на нем, что называется, лица не было. Но, судя по всему, он как раз и собирался поведать, в чем дело. Все почему-то долго молчали, словно собирались с силами перед большим прыжком.
— Я позвал вас, — вымолвил, наконец, Теаюриг, — потому что доверяю вам всем, как самому себе. Ваши цвета чисты, а если наши воды когда-то текли в разных руслах, то сейчас им предстоит слиться в один океан, потому что никаких иных русл уже не осталось.
Проговорив это, он словно потерял много сил, на лбу у него появилась испарина, а голос, когда он продолжил, был едва слышен.
— Может, стоит собрать Девятку? — осторожно поинтересовался Кеунвен.
— Мы соберем Большой Лайдер. Но чуть позже. Сначала… мне нужно посоветоваться с вами.
Он помолчал, собираясь с силами.
— Я разговаривал с Напавшим, — выговорил он. — И хочу, чтобы вы подключились к моей памяти и услышали этот разговор в точности.
Все переглянулись.
— Но как быть с Патрисией? — вспомнил Стар. — Она не сумеет подключиться, придется ей все пересказывать.
— Она сумеет, — сказал Кетл.
Пат бросила на него беспокойный взгляд. После того, как на ее голову свалился Дар, она, с одной стороны, боялась, как бы чего не натворить, с другой — опасалась, что окажется необучаема. Без-дарна в буквальном смысле.
Только вчера ей удалось, наконец, подключиться к общей памяти илле. Кетл был терпелив, упорно добиваясь от нее желаемого.
«Например, ты хочешь изучить птиц или, наоборот, отдать свои знания про ригаза — ведь ты знаешь его куда больше других, — объяснял дор. — Представь все знания илле в виде большого облака. Подумай о том, какая часть знаний тебя интересует, приблизь к себе мысленно это облако, и ты многое увидишь внутренним взглядом. Задавай вопросы, и существующие ответы будут приплывать к тебе из него, а когда захочешь разглядеть что-то получше, нужная картинка сама выйдет на первый план».
Прямо как с коммуникатором, подумала Пат. Когда она перестала всматриваться и напрягаться, а просто расслабилась, словно приготовившись помечтать на пороге сновидения, у нее получилось, и она сама удивилась, как это легко. Сравнение с коммуникатором оказалось верным, только сейчас все это было не на экране, а где-то у нее в голове. Добавить знания о ригазе вообще не составляло труда. Она просто представила себе Увальня, вспомнила, как увидела его впервые, и все, что он делал и как себя ввел — и все это плавно перетекло в общую память илле.
А потом Кетл показал ей свои воспоминания о детстве — их Дар, не говоря уже о личной связи, позволял делиться между собой воспоминаниями, минуя любые технические штучки, вроде экранов креза. Увиденное ее поразило. Пат словно смотрела его глазами, она видела маму Кетла — очень смуглую, живую, подвижную девушку, с умными и добрыми, как у Кетла, глазами, и его отца — высокого и лобастого, как Бокчерриг. И самого Бокчеррига — ненамного старше Кетла. И еще их деда, который выглядел так же молодо, как и отец. И совсем не старую прабабушку. И это так заняло ее, что не хотелось прерываться.
Честно говоря, ее напугал маленький Кетл. Она видела все, как видел он, но понятия не имела, о чем он думает. А думал он явно не об играх и развлечениях. Бокчерриг приставал к нему, пытаясь вывести из равновесия и нарушить его созерцание, которому, казалось, Кетл мог предаваться часами. Мама просила старшего сына оставить его в покое. А потом в кадре появилась сестра, погодок Кетла. Она тоже пыталась вовлечь его в игры, но — Пат это видела, — Кетлу они оба только мешали. Бокчерриг, без всяких сомнений, очень любил младшенькую и сердился на брата.
Пат тогда подумала, что, наверное, это все-таки очень плохо — влезать в чужую голову, даже если это голова твоего собственного мужа.
И вот сейчас этот самый братец стоял перед нею и по-прежнему не пылал к ней родственной любовью.
— Землянка сумеет подключиться? — его цвета удивленно мерцали.
Пат теперь не требовалось никаких усилий видеть цвета илле, но она старалась не вглядываться. Все равно не разберется, да и… как-то ей это не нравилось. Иляне видят друг друга такими, как есть, и знают, кто чего стоит. А ей это по-прежнему казалось неприличным. И к тому же, она еще не привыкла видеть столько цвета сразу, не говоря уже об эмоциях, если кто-нибудь, вот как сейчас Бокчерриг, их не скрывал.
Да еще постоянно переключать зрение… От этого раздвоения голова у нее начинала кружиться. Когда она хотела увидеть что-то истинным взглядом, ей было проще закрыть глаза.
— Я отдал ей Дар, — спокойно сообщил Кетлерен.
Теаюриг при этих словах встрепенулся и заморгал, словно что-то соображая.
— Ты с ума сошел! — возмутился Бокчерриг. — Мы не должны отдавать Дара землянам!
— Она моя жена, — строго ответствовал Кетл. — Я ни у кого не должен спрашивать разрешения.
— Патрисия способна воспринять Дар, — нахмурился Стар.
— Мы знаем твое мнение на этот счет, — ехидно ответил братец.
— Бокчерриг! — решительно вмешался Кеунвен.
Но поверх голосов раздался властный голос Теаюрига.
— Замолчите!
Гомон тут же умолк, необычные нотки в голосе Теаюрига услышали все.
— Почему ты так смотришь на мою сестру, Теаюриг? — насторожился Стар. — Она ни в чем не провинилась.
— Я думаю, пора всем сказать, дор Кетлерен, — устало произнес Глава, словно и не повышал только что голоса. — Это нужно знать остальным, прежде чем вы услышите мой разговор с Напавшим.
— Что сказать? — не понял Кетл.
Теаюриг вгляделся в него и сам удивленно поднял брови:
— Как ты можешь не знать, что твоя жена беременна!
— Что-о?! — Пат, как и все остальные, уставилась на Главу Лайдера.
Может, он спятил? С чего он взял? Она перевела взгляд на мужа, но тот, казалось, не в силах вымолвить слова. Его реакция, однако, показалась ей странной. На жену он не смотрел, и, хотя слова Теаюрига явно его потрясли, Патрисия подумала, что Кетл что-то скрывает.
«В чем дело? — напрямую спросила она. — Разве это возможно?»
«Я думал, что нет… но если Теаюриг… у него особый дар…» — даже его мысленный голос казался растерянным.
Все заговорили разом, и Глава снова поднял руку, призывая к порядку.
— Но вы все говорили… вы все утверждали… — Патрисия обескуражено обводила остальных взглядом.
— Ты должен был сразу понять, дор Кетлерен, — негромко полуутвердил-полуспросил Новокуэен.
— Я… просто не поверил… Я и сейчас не верю… — пробормотал дор.
Кетлерен, не давая себе отчета, схватил ее за руку — его пальцы дрожали. А может, это дрожала она — Пат не знала. Не знала, как реагировать. Потрясение было слишком велико. Она смотрела на Кетла — радуется ли он? Или боится?
— Так ты слышишь об этом впервые, Паттл Исия? — ласково обратился к ней Новокуэен.
Она только кивнула.
— Чем он заслужил такое? — взъярился Бокчерриг. — Он… он в возрасте воды! Он вообще не должен был вступать в этот брак!
Пат и не хотела, и все равно видела сейчас его эмоции: оливковый потемнел, а коралловый, наоборот, разгорался.
Кетл из-за всех сил сжал ее руку, но не ответил.
— Как ты можешь, Бокчерриг? — удивился Новокуэен. — Разве не об этом мы все мечтали? Силы действовали через одного из нас, они выбрали его и благословили продлить наш род и Дар! Ты должен быть счастлив.
Изумрудно-янтарные цвета Посредника ярко сияли.
— И вот что важно, Силы сделали это не когда мы восхотели, а когда, казалось, все наши планы на это рухнули. Когда землянка сама сделала свой выбор. Разве не чудо? — поддержал его Кеунвен.
— Ты прав, Кеунвен, это чудо, — подтвердил Теаюриг. — Других слов я не нахожу.
— Подожди… ты так странно смотрел на меня тогда, после Благословения? Ты что, уже видел? — сообразила Патрисия.
— Да, — кивнул Теаюриг. — На Благословении твои цвета озарились и стали особенно яркими. И я четко увидел в тебе цвет новой жизни.
— А почему молчал?
— Я был уверен, что вы знаете, только не желаете пока объявлять. К тому же… я был слишком удивлен и хотел убедиться, что не ошибся. Но сейчас обстоятельства таковы, что медлить больше нельзя…
Все ждали продолжения, но глава Лайдера умолк.
— Значит, ребенок зачат до Благословения? — не унимался Бокчерриг. — Вопреки воле Сил!
— Разумные часто действуют вопреки воле Сил, — возразил Новокуэен, — но никто не способен создать жизнь и вдохнуть в нее душу без Их воли. И никто в этом возрасте, как ты верно сказал, еще не зачинал дитя. Но так решили Силы, а у них все возможно. Я уверен, это дитя будет особенным. Мать-индиго и мудрый отец…
— Этот ребенок ниспослан нам Силами, — счастливо произнес Стар. — Как я рад за тебя, Патрисия! Я тоже буду защищать это дитя, любой ценой!
— У вашего рода будет потомство, Бокчерриг, — добавил Кеунвен. — Опомнись и порадуйся.
— Должно быть, у тебя сильное семя, дор Кетлерен. Ваш род и прежде отличался от других — трое детей в то время, когда иные не могут зачать одного, — сказал Новокуэен.
Все это Патрисия слышала, но не слушала. Она не могла осознать, что станет матерью. Матерью илянина… Звучит как минимум странно. Не говоря уже о том, что до этого она вообще не думала о материнстве. Все эти многократно повторенные слова про недетородность никак ее не задевали. Приняв это однажды, она вообще перестала заморачиваться на сей счет.
А теперь… Хочет ли она ребенка от Кетла? Несомненно. Это поднимает их отношения на новые небеса. Боится ли? Еще как. Рожать здесь, в горах, без всякой медицины… Стоп, что за чепуха! Медицина? Здесь она не нужна, с таким-то мужем. Главное — это он, Кетл. Что творится в его душе? Им надо говорить об этом наедине, а не устраивать тут собрание. Она должна была узнать это первой и сказать Кетлу сама, как это бывает в фильмах… Никто, кроме них, не имеет к этому отношение. Пусть не думают, что она родит им сына полка. А, кстати, почему именно сына?
Об этом подумала не только она.
— Это еще может быть девочка, — мрачно буркнул новоявленный дядька.
— Ну и что? — пожал плечами Стар. — Она найдет себе мужа среди тех из нас, что сейчас еще в возрасте земли, и тоже сможет родить.
— Это мальчик, — сказал Теаюриг.
Никто особо не удивился.
— Иначе и быть не могло, если Силы решили нас вознаградить, — благоговейно сказал Новокуэен, торжественно сияя.
Однако Глава Лайдера его восторга не разделил.
— На этом хорошие новости закончились, — горестно вымолвил Теаюриг. — Вы забыли о главном — о моем разговоре с Напавшим.
Ярко-золотистые цвета Главы вспыхнули и снова померкли.
— С каждым из вас у меня особая связь, как с Девяткой, а с тобой, Стар, мы установим ее прямо сейчас, ибо твой Дар тебе это позволяет. Паттл Исия, попробуй и ты, либо потом тебе расскажет твой муж. Подключайтесь к моей памяти.
***
«Я тут, — произнес голос. — Драться не будем, давай поболтаем».
У нее получилось соединиться с памятью Теаюрига, и весь разговор она «слушала» вместе со всеми. Поскольку Теаюриг с Напавшим беседовали, разумеется, «прямо», звука голоса она слышать не могла. Но ей показались знакомыми его лексика и интонации. Это странное фиглярство… Кто же он? Если он был известным человеком там, на Земле, она могла, например, видеть его выступления. В том, что это землянин, и в том, что именно он преследовал ее на Илии, она ни капли не сомневалась.
«Я слушаю тебя», — ответствовал Теаюриг, сохраняя спокойствие.
«Вы тут собираетесь применить защиту, точно?»
Глава Лайдера молчал.
«Да, да, я все знаю, ребята. Но если вы ее примените, пока еще цел ваш кокон, это, братцы, будет уже нападением. А вы хорошие мальчики, и так не сделаете».
Теаюриг продолжал безмолвствовать.
«Так вот, как только ваш кокон рухнет — я буду готов. А мою силу ты видел. Я один смог подавить вас всех».
«Не всех, — вымолвил Теаюриг. — К тому же, мы спали и не ожидали нападения. Ты не сможешь убить даже одного, не выпустив из поля зрения остальных».
«Ты не знаешь моей силы».
«Тебя смог остановить лишь один из нас».
На этот раз паузу сделал уже Напавший.
«Вот именно, что лишь один. Тогда я не знал его, а теперь я готов, — проговорил он с некоторой натужностью. — Но представь, что произойдет, когда наши силы столкнутся… я ведь не собираюсь действовать в одиночку. Ваше защитное заклинание против… ну, скажем, атаки крови».
«Атаки крови?» — Теаюриг не смог скрыть ужаса.
«Ага. Вот видишь, мы не знаем, кто победит. Однако моя сила такова, что даже если все земляне погибнут, я единственный уцелею. Ты не представляешь, как я защищен».
Последние хвастливые слова прозвучали зловеще, казалось, говорящий сам испытывает страх.
«Даже проиграв, я сделаю все, чтобы вы не остались победителями, — продолжил он после паузы. — Вся ваша Илия накроется медным тазом».
«Чем?»
«Ха-ха, не обращай внимания, это такое выражение. Лучше спроси, как. Да простым старым дедовским методом. Есть на Земле допотопное такое оружие. Не точечное, не психологическое, самое примитивное, уничтожает все и сразу, и все ваши фокусы не помогут. Вы и кокон-то удержать не смогли, а это будет просто мощная вспышка. Илии не станет вообще, как небесного тела. Мы выпустим его сразу с Земли, и никто его не остановит. Ты же не думаешь, что мы, земляне, позволим вам вернуть планету себе? Думаете, избавитесь от наших и заживете? Вот уж нет. Не скрою, Илия нам бы еще пригодилась. Но если так… Есть, кстати, еще такое оружие, которое уничтожает только живое, но уже подчистую — деревья, траву, почву… Так что потом мы сможем еще покопаться в недрах. Но главное, пойми, это дело принципа. Урок для других: нельзя сопротивляться землянам».
«Куда же течет твое русло?» — горестно выкрикнул Теаюриг.
«Ты все представил уже, да? Я помогу. Смотри, погибнет все. Животные и растения, над которыми вы трясетесь. Ваши жены-предательницы и ваши невинные дочери, оставшиеся в городах. Крезы, которые им служат. Вы готовы платить так много за горстку убитых землян?»
«Чего же ты ждешь от нас?»
«Чего я хочу? Да просто чтобы вы сдались. Выбор у вас небольшой. Либо вы сдадитесь, не сопротивляясь, и сохраните свою планету со всеми ее обитателями, либо защищаетесь, и тогда, победив, все равно накрываетесь вместе со всей вашей Илией. Честно говоря, я бы этого не хотел… Наши детки от ваших жен, может, будут неплохи, а?»
«Сдадимся — это значит, ты всех мужчин уничтожишь?»
«А, ну это да, это конечно, не сомневайтесь. Вы уже как бельмо у нас на глазу».
«А что ты сделаешь с креза?»
«Да ничего, — почему-то раздраженно ответил Напавший и добавил вяло:
«Они давно отказались от сопротивления. Если они по-прежнему будут служить нам, зачем им вредить?»
«То есть, когда рухнет кокон, мы должны просто подождать, пока вы нас уничтожите?»
«Ну да, как-то так. Не применять защиту и подождать. Не долго, пару минут. Горы — бесполезная часть Илии».
«Я понял твое русло и куда впадают твои воды. Я не знаю только твоего источника. Ты в нем уверен?»
Патрисию поразили сочувственные ноты в голосе Теаюрига.
«Не надо морали, — отрезал голос. — Не знаешь, и повезло тебе. Так какой твой ответ?»
«Я не могу принять решение сам. Решение у нас принимает Лайдер и весь народ илле».
Его мужественное спокойствие не могло не вызывать уважение.
«Я подожду», — брякнул Напавший и отключился.
***
— Что такое атака крови? — спросила Пат.
Последнее время тайком, исподтишка, в душу проникала надежда на счастливый исход, а ведь Кетл ее предупреждал… Он и прежде хотел не счастливого исхода, а верного и честного пути.
Ну, вот и все, наверное. Если ее судьба умереть рядом с мужем — это не страшно. Близость конца — это надо просто принять. Никто из ее друзей не бьется в истерике, не рыдает, не прощается с жизнью. Не будет и она.
«Ребенок…» Боль вошла в ее кровь с этим словом. Малыш, дитя их любви, которому не суждено появиться на свет. Так вот оно что это такое… Откуда он берется, этот инстинкт, когда ты еще не успела ощутить в себе новую жизнь, а уже знаешь, что страх за нее — самый сильный и неизбывный.
— Это просто легенда. Не может быть никакой атаки крови, — вымолвил Бокчерриг, но как-то не слишком уверенно.
— Никто в здравом рассудке не пойдет на такое, — проговорил Новокуэен.
— Кроме Предавшего и его слуг, — покачал головой Кеунвен.
— Паттл Исия, атака крови — это когда очень сильный во зле подключает к своей силе всех, кто проливал чужую кровь, — объяснил Теаюриг, повернувшись к ней. — В нашем случае, я думаю, это земляне, которые участвовали в агрессии, чьими руками причинялось насилие. Возможно, и те, кто по-настоящему поддерживал вторжение, работал на него.
— А они на это согласятся?
— Их не спросят. У каждого из них был выбор. Они уже согласились.
Глава Лайдера обвел всех глазами.
— Мы вынесем вопрос на Большой Лайдер, но уже понятно, что мы проиграли. Погубить всю Илию ради того, чтобы отомстить горстке землян, — это путь в пустоту. К тому же, креза должны остаться в живых, даже если наши женщины и наша природа разделят нашу участь. Даже если нам удалось бы убить Напавшего, земляне все равно совершат над Илией злодеяние.
— Но мы должны понимать, что значит сдаться, — заметил Бокчерриг. — Скорее всего, мы не просто умрем, а умрем под пытками. Не все умеют справляться с физической болью, многие будут страдать.
Он выпрямился:
— Но я готов.
Теаюриг повернулся к Кетлерену.
— Итак, дор Кетлерен, мы пришли к тому, о чем ты так долго просил нас — не сопротивляться, не применять защиту, которая погубит землян. Но теперь это не наш сознательный выбор, продиктованный волей Сил, а насилие и чуждая воля, шантаж и угроза. Однако то решение было вынесено нами по собственной воле, и вот, расплата пришла. Ты был прав, дор Кетлерен, прости нас…
Он поклонился Кетлу. Все стояли, понурившись, и даже Бокчерриг ничего не возразил.
— Против лома нет приема, — пробормотала Пат на русском.
— Но мы еще можем кое-что сделать, и поэтому я призвал вас обсудить это до Большого Лайдера.
Остальные, похоже, сразу поняли, о чем он. Рука Кетла снова сжала руку Пат, и ее охватили недобрые предчувствия. Однако все молчали, ожидая, кто первый это озвучит. Первым оказался Бокчерриг.
— Мы должны спасти ребенка, — сказал он. — Надо отправить землянку к креза, под воду.
Коралловый в его цветах стал почти незаметным, а оливковый слабо мерцал.
— Она продержится там лишь до тех пор, пока земляне не обнаружат подводную базу. Возможно, о ней уже знают, просто пока им было не до креза. Мы должны поступить иначе. Нам надо переиграть Напавшего, — произнес Кетлерен. — Заставить его принять наши условия и отпустить ее отсюда. У нас есть капсула. Будь у нас топливо…
Только услышав сухой, бесстрастный голос мужа, Пат, до того пребывавшая в прострации, вдруг поняла.
— Нет! — она упала на колени и взвыла, колотя руками о камни:
— Нет, нет, нет!
Кетл стоял, как столб. Когда она подняла к нему лицо в бессмысленном поиске помощи, то увидела ту самую маску, о которой давно забыла. Он, ее муж — он и есть ее главный враг! Смертельный противник! Кто, кто на ее стороне? Никто! А эта неизвестно откуда взявшаяся в ней самой мать? Ей всего-то пару минут отроду, но и она, и она уже подписывает приговор.
Подошел Кеунвен, присел рядом с ней.
— Ты индиго, — произнес он.
— Отвяжись. Не хочу, не хочу! Не хочу слышать это слово… Я никуда не полечу, ясно вам? Никуда! Мне плевать, что вы там решаете.
Возможно, она кричала все это по-русски, она не знала. Все сочувственно молчали, а Кеунвен продолжал тихо говорить с ней.
— Паттл Исия, мы понимаем, насколько легче тебе было бы умереть вместе с мужем. Ты спасешь не себя — тебя мы обрекаем на страдания и одиночество. Ты сделаешь это ради мужа. Ты должна сохранить его сына и переданный ему по крови Дар. Чудесный Дар, которым обладает только дор Кетлерен. Только ты можешь его продлить.
Она с ненавистью смотрела на него.
— Через тебя, Паттл Исия, с нами заговорили Ипостаси… — заговорил Новокуэен. — Человек-Полнота Индиго пришел на Землю не только ради землян, но и ради нас. Ты принесла нам эти Знания на Илию. Силы не зря подарили ребенка мужчине в возрасте воды. Это дитя должно выжить, и тебе придется сделать для этого все возможное.
— Может случиться и так, что все наши реки уйдут в песок, и спасти тебя не получится, — заметил Теаюриг.
Только эти слова и прозвучали для нее обнадеживающе.
— Но мы сделаем все, чтобы получилось, — жестко произнес Кетлерен.
Она была готова убить его сейчас сама, не дожидаясь землян. И она не могла потерять ни единой минуты из тех, что им остались. Поэтому она просто подползла к его ногам, ухватилась за них, прижалась к ним лицом, но тут же отпрянула, увидев, как невыносимая боль разливается по его цветам, а потом снова окунулась в эту боль, смешала ее со своей.
Потом она стояла (возможно, Кетл поднял ее — она не помнила), спрятав ото всех лицо у него на груди, прижимаясь к нему всем телом, и только попробовал бы кто сказать ей, что у них так не принято.
Никто и не сказал. Все делали вид, что ее попросту нет, обсуждая, как спасти плод ее чрева. Она слышала это все, зачем-то слышала и понимала, хотя хотелось выключиться, потерять сознание.
О применении защиты после падения кокона речь больше не шла. И нельзя было допустить, чтобы противник применил атаку крови: ребенок-илле и сама Пат, разделяя судьбу мужа-илле, будут найдены разрушающей силой, направленной против всех илле, настигнуты ею, где бы ни прятались.
Кроме того, Напавший не должен узнать о ее беременности, иначе ребенку будет угрожать опасность в любой точке Вселенной. Никто не знает, на что этот гад способен, а вдруг он тоже увидит новый цвет?
— Не увидит, — сказал Кеунвен. — Это очень светлый Дар, редчайший. Из всех илле, которые известны нам и нашим прадедам, им обладает только Теаюриг.
— Что, если нам заключить военный договор? — предложил Новокуэен.
— А что это? — спросили все одновременно.
— Это очень древняя магия, которую можно использовать на войне. Условия, которые нерушимы. Военный договор заключается перед лицом всех Ипостасей Сил, каждая из которых называется по имени. Неизвестная ипостась так и называлась, «неизвестная», но теперь мы можем назвать ее правильно, и сила этой клятвы возрастет.
У Патрисии, если бы она могла что-то сказать, возникли сомнения, что для земного отморозка подобная клятва станет нерушимой, но поскольку никто из тех, кто ее умнее, не подверг это сомнению, она промолчала. Видимо, они знают, о чем говорят. И голос, и душевные силы у нее закончились.
Дольше всего обсуждалось, как заставить Напавшего заключить этот договор. Понимать, как он мыслит, оказалось труднее всего, но в итоге пришли к выводу, что интерес у него, кроме власти, один — его собственная жизнь. Ею он дорожит больше всех жизней на свете. Какая ему будет радость, что погибнет вся Илия вместе с нами, если умрет он сам? Вряд ли он торопится встретиться с Силами, которых он предал, сказал Теаюриг. И добавил, что осилить в единоборстве и убить Напавшего смог бы лишь дор Кетлерен.
— Я не воин и не убийца, — тут же произнес дор у нее над ухом. — Я просто не умею убивать. Мой дар иной.
— Но он об этом не знает. Я прочитал в его голосе страх перед тобой, — ответил Теаюриг.
— Мы не можем лгать.
— Это не ложь, а уловка в ответ на шантаж. Она оправдана, ибо защита невинной души стоит небольшой чистоты нашего цвета. Мы не произнесем, что ты сможешь убить его. Мы скажем, что у тебя хватило бы сил, и это сущая правда. В военный договор эта фраза не войдет, но он будет помнить о ней, заключая его.
— Как вы вообще объясните ему, зачем вам надо меня спасать? — вымолвила, наконец Пат, оторвавшись от Кетла. — Он сразу заподозрит подвох.
Похоже, никому из них это в голову не пришло.
— Мы не хотим уносить с собой жизнь землянки, не причастной к общей судьбе илле. Ведь он не знает о твоем браке, — сказал Кеунвен.
Она скривилась. Ну что же, может, это и прокатит, если злодей вообще способен думать в таких категориях. Не прокатит — ей же лучше. Еще неизвестно, что ждет ребенка в этом мире. В мире, в котором не будет илян.
Словно услышав ее, заговорил Стар. До этого момента он молчал, и только сейчас Пат увидела, как он переживает за нее, как сильно сочувствует и желает помочь. И новая горечь разлилась по сердцу: возможно, если бы не она, не ее прилет в горы, Стар остался бы жив там, на Оксандре.
— Но если Напавший выпустит Патрисию, нельзя, чтобы она осталась на Илии, спустилась вниз. Тут ее пути легко проследить, отсюда не выбраться незамеченной, и дальше ее сможет найти кто угодно. Ей надо лететь на Ксандру, — рассудил парень. — Там легко затеряться, а потом улететь оттуда. Простите еще раз, что я не смог привезти топлива. К нашей капсуле подходит только определенный сорт, и искать его на Ксандре значило объявить о себе во всеуслышание. Думаю, иллийские космолеты давно в собственности землян.
— Значит, придется действовать в открытую, и потребовать топливо у Напавшего. В противном случае можно было рискнуть и отправить землянку, как Макеллина, тайно. Но и в этом случае мы не могли бы рассчитывать на успех, ведь мы знаем, что Напавший теперь будет следить за нами, — сказал Кетл. — А его возможности куда выше, чем земная техника. От него будет трудно скрыть капсулу, даже если я сделаю ее невидимой.
Он был спокоен и деловит. Назвал ее «землянкой».
— Нам надо не просто отпустить землянку. Нам надо так составить военный договор, чтобы никто никогда не смог преследовать ее, — добавил Новокуэен.
Глава кивнул.
— Я не знаю, когда Напавший снова выйдет на связь, поэтому мы должны провести Лайдер как можно быстрее, — заключил он. — Но никто из остальных илле не должен пока знать о беременности землянки. Да и потом тоже. Предателей среди нас нет, но Напавший, если убьет не всех сразу, может сломить тех, кто слабее. Однако мы, здесь стоящие, будем помнить об этом до самой смерти и положим это в общее знание илле. Спасти ребенка — в этом вся наша надежда. Другой у нас больше нет.
— Дору Кетлерену нельзя вступать в разговор с Напавшим, — заметил Новокуэен. — Он может невольно выдать свои чувства к Паттл Исии.
— Напавший сам не захочет с ним разговаривать. Когда он только прикоснулся к дору Кетлерену в прошлый раз, то сразу отступил.
Все с уважением посмотрели на Кетла, но на его лице была прежняя маска. Хуже всех выглядел не он, а Теаюриг. Лицо его посерело, а цвета еле мерцали. Когда он уходил, Пат невольно отметила, что плечи у него согбенны, словно он несет на себе невидимую тяжесть.
Бокчерриг помедлил, собираясь что-то сказать Патрисии. Но возле нее стоял бдительный Стар, и деверь ушел следом за Новокуэеном.
***
— Твой род единожды уже благословили Силы, дор Кетлерен, — радовался Кеунвен. — Трое детей в вашей семье — это огромная редкость. А теперь у тебя будет сын!
Кетл перевел взгляд на друга, но, казалось, даже не слышал его.
— Теперь те иляне, которые были недовольны тобой, Паттл Исия, — продолжал Кеунвен, — простят тебя за это великое благо!
Недовольны? Ах, да… Ее это и раньше не сильно заботило, а сейчас тем более.
— Пойдем, отец, — мягко сказал Стар.
— Но я хотел еще только…
— Не стоит поливать дерево, на которое только что пролился дождь. Ты разве не видишь, что им надо остаться вдвоем?
Отец с сыном поклонились и, не торопясь, отправились наверх, к себе в пещеру.
— Чему они радуются… — выдохнула Пат. — Они только что узнали, что умрут. Нет, они правы. Им-то хорошо. Я хочу быть на их месте. Хочу умереть вместе с тобой.
— Прости меня, Паттл, за мою легкую участь, — тихо ответил Кетл. — Я знаю, что оставляю тебя страдать, но мое благо состоит в том, чтобы ты жила. Оно всегда было таким. Прости меня за эгоизм.
— Пойдем отсюда, — только и вымолвила она.
Продолжение - глава 29.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23, глава 24, глава 25, глава 26, глава 27)
художница Елена Юшина