На начальном этапе партизанское движение в Крыму готовилось 4-м отделом НКВД, и в состав партизанских отрядов было включено большое количество сотрудников милиции. После этого, был создан штаб партизанского движения в о главе с А.В.Мокроусовым, и все управление партизанскими отрядами перешло к штабу.
Вновь назначенные руководители партизанского движения, еще не обладающие полнотой информации, получили от начальника УНКВД по Кр.АССР Г.Т.Каранадзе, очень проблемное «наследство». В своих дневниках партизанский командир И.Г. Генов указывает:
«25 октября 1941. Если бы Центральный штаб, а также штабы районов и отрядов были созданы хотя бы месяц назад, можно было бы сделать во много раз больше. На вопрос, когда будут утверждены штабы районов, Мокроусов ответил как-то неопределенно:— Я сам только что утвержден» [1].
Ситуация осложнялась и тем, что лишь двенадцать истребительных батальонов (из 35 сформированных) планировалось перевести на партизанскую работу. Об этом пишет И.Г.Генов в своем дневнике: «Сегодня встретился с Мокроусовым. Его я застал в штабе народного ополчения. Он огорошил меня:
— Ты знаешь о том, что Смирнов забрал твоих партизан?
Я не сразу понял, о чем идет речь. Только когда мы остались одни, Алексей Васильевич объяснил, что Смирнов дал указание истребительным батальонам половину личного состава направить в Симферополь, где предполагается сформировать из них стрелковый полк» [2].
26 октября 1941 г. в Симферополе состоялось последнее большое совещание всех руководителей партизанских районов и Штаба главного руководства, наконец-то утвержденного постановлением бюро Кр. ОК ВКП(б) от 23.10.1941 г., согласно которому командиром партизанских отрядов Крыма стал А.В. Мокроусов, комиссаром –С.В. Мартынов, начальником штаба – И.Г. Сметанин50. Этим решением председателю СНК Кр. АССР М. Ибраимову было предписано выделить два миллиона рублей на нужды партизанского движения.
Начальники и комиссары партизанских районов официально были назначены приказом А.В. Мокроусова № 1 только 31.10. 1941 г. Начальник V партизанского района В.В. Красников о своем назначении узнал только 23 ноября 1941 г. в так называемом урочище “Чайный домик” в зоне ПР-IV, куда севастопольский отряд, оказавшийся на переднем крае, в считанные дни после начала боев (через 10 суток) был вытеснен немецкими и румынскими полевыми войсками. В результате сложилась странная ситуация: вроде бы стараниями руководства ОК ВКП(б) и НКВД Кр. АССР четыре месяца фактически в “полигонных условиях” без малейшего противодействия противника создавалось партизанское движение, и только за неделю до оккупации полуострова был “утвержден” (а не назначен, как принято в военной организации) командующий, комиссар и начальник штаба и за сутки – руководящий состав партизанских районов, то есть те должностные лица и органы, которые с первого дня должны были организовывать и профессионально руководить развитием событий.
К сожалению, заложниками этой ситуации оказались рядовые партизаны. О том, как аппарат НКВД Крыма отнесся к своим задачам, свидетельствует докладная записка на имя наркома внутренних дел Кр. АССР Каранадзе заместителя начальника Особого отдела НКВД ШГР лейтенанта госбезопасности Попова (от 26.6.1942 г.):
“31.10.1942 г. я ехал в Севастополь, доехал до Ялты, где получил приказ возвратиться в Алушту в распоряжение замнаркома НКВД Кр. АССР т. Смирнова. Со мной поехали начальник Фрайдорфского райотдела НКВД младший лейтенант Витенко111, оперуполномоченный НКВД Крыма т. Лотоков, оперуполномоченный Евпаторийского НКВД т. Конюхов. В Алуште т. Смирнов послал нас в распоряжение начальника особого отдела штаба партизанского движения т. Казакова. В результате мы все трое прибыли в лес в чем были – без одежды, поэтому очень тяжело перенесли зиму. Более того, с нами никто не поговорил и не рассказал, какие задачи перед нами стоят. Только в лесу Казаков рассказал, чем мы должны заниматься в партизанских отрядах. В результате агентурной работой стали заниматься только в конце декабря, а до этого выполняли различные указания Казакова, вплоть до базирования продуктов... ”
Неподготовленной оказалась и агентура. В этой же докладной Попова отмечается:
“Когда я и т. Казаков уезжали из Алушты, то т. Полонский прежде чем нас отпустить, продержал несколько часов, обещая дать список агентуры по всем населенным пунктам Крыма. Прождав несколько часов, мы списки не получили, а получили список человек на 40 агентуры - разведчиков.... По приезду в лес стали давать нашей агентуре явки по этому списку, но они нашу агентуру категорически отказались принимать... Благодаря тому, что в первое время отсутствовала подготовленная агентура, никакой агентурной работы мы не вели, а если и вели, то случайными людьми, которым удавалось пробраться в Симферополь, Алушту, Ялту. Проверить их данные мы не могли... В ноябре 1941 г. партизанки Перетчина, Казанцева совершают по два выхода в Симферополь, партизанка Коровина, партизаны Глазкрицкий, Пуцатов и Багликов – несколько выходов в Алушту... ”
Примерно так же обстояло дело во всех партизанских районах. Повсеместно при выходе в лес специальная сеть по линии НКВД отрядам не была передана, а если и передавалась, то не полностью или без реквизитов, поэтому агентурную сеть пришлось создавать заново в условиях жесткого оккупационного режима
Севастопольцы и балаклавцы оказались намного лучше подготовленными и организованными. Они были своевременно выведены в районы базирования. В.М. Красников вспоминает: “К 25 октября мы уже свыклись со своим районом, чувствовали себя в горах и лесах, как дома, подготовили землянки и укрытые хранилища продовольствия и оружия для каждой группы... ”. В этом отношении севастопольцы выгодно отличались от всех остальных отрядов, основной состав которых в свои базовые лагеря попал значительно позже. К сожалению, 5-й партизанский район оказался в зоне боевых действий.
Район действий Севастопольских партизан, это леса плато Мекензиевых гор, Байдарской, Варнутской долин. Границы района: Кикинеиз, Узунджа, Уркуста, Биюк-Каралез, Черкез-Кермен, Дуванкой, Бельбек, Любимовка, Балаклава (площадь 130 км2). Состав - три партизанские отряда: Балаклавский, Севастопольский, Сакский[3]. По плану, руководство районом должны были осуществлять:
Начальник района — КРАСНИКОВ Владимир Васильевич[4], 1899 года рождения, русский, член ВКП(б) с 1922 г., работает директором совхоза им. Перовской с марта 1938 г. В 1939 году награжден правительством значком «Отличник пищевой индустрии».
Военком — СОБОЛЕВ Николай Константинович, 1904 года рождения, русский, член ВКП(б) с 1926 г., образование среднее, соцпроисхождение рабочий. В настоящее время работает директором винсовхоза «Массандра» в г. Ялта.
Нач. штаба — капитан ЗОТОВ Дмитрий Николаевич, 1903 года рождения, русский, член ВКП(б) с 1925 года, рабочий, из крестьян. Окончил пехотное училище им. Фрунзе в 1927 г. В РККА с 1919 года. В войсках НКВД с 1927 г. Решителен, энергичен. В настоящее время командир истребительного батальона.
Продовольственные базы района закладывались трестом «Общепит» Севастополя (заведующий –Ибраимов, переведенный в Севастополь из Ялты).
По данным Е.Б.Мельничука:
«Штаб ПР-V и отряды на своих базах собрались организованно и насчитывали: Севастопольский – 170, Балаклавский – 105 и Сакский – 150 человек, а всего по ПР-V – 425 бойцов. В ходе сбора отрядов в штаб не прибыл назначенный на должность комиссара района Н.К. Соболев, вместо которого только в декабре был назначен Г.В. Василенко, 13 декабря погибший в бою» [5].
Причина «неявки» Н. Соболева в партизанский район заключается в том, что он получил от обкома партии другие указания, и, был направлен на другой участок работы. По факту, можно было бы точно так же утверждать, что в партизанский район не прибыл и капитан Д.Н.Зотов, т.к. истребительный батальон, которым он командовал, так же не стал партизанским отрядом. Он был влит в состав 514-го сп 172-й сд. Сюда же был влит «коммунистический» батальон, частично состоящий из «несостоявшихся партизан» Крыма[6]. Кроме того, план и факт формирования отрядов в 5-м районе очень сильно отличались, и, говорить о «дезертирстве» из отрядов, вообще, крайне сложно.
Вне зависимости от хода боевых действий вокруг Севастополя, район для партизанской работы был выбран крайне неудачно. В этом районе могли действовать максимум два небольших отряда. Однако, ситуация получилась еще более сложной.
Из-за несогласованности действий военных и «гражданских», базовый лагерь Сакского создавался прямо на линии Передового рубежа обороны Севастополя, в районе д. Черекез-Кермен.
31 октября из Сак в Черкез-Кермен добрался его основной состав, который, по воспоминаниям, потерял убитыми в столкновении с моторизованной бригадой Циглера 13 человек. В донесениях бригады данные по этому боестолкновению пока не найдены.
Отряд сосредоточился в районе д. Черкез Кермен, однако уже 6.11.41г. этот район стал полем боя. В связи с этим, Сакский отряд (командир Пархоменко) был введен в бой, как стрелковое подразделение.
На заседании Крымского обкома ВКП(б) от 23 ноября 1941 года, в Севастополе рассматривался вопрос о поведении командира отряда т. Пархоменко и комиссара т. Коваленко, которые увели свой отряд в Севастополь. Пархоменко исключили из партии, Коваленко получил выговор. Если подходить объективно, то подход этот можно признать более чем формальным. Сакский отряд должен был действовать в районе плато Мекензиевых гор, в связи с чем, его базы закладывались в двух точках: в районе д. Черкез Кермен и в районе плато Мекензиевых гор. База Сакского отряда, заложенная в 500 м от окраины д. Черкез-Кермен под древним храмом Донаторов, оказалась уже 9 ноября на позициях немецкой 15-см батареи, и, естественно, была разграблена, тем более, что оба склада, расположенные в соседних балках, были очень плохо укрыты и располагались вблизи дорог.
Остатки Сакских партизан были влиты во вновь созданный второй батальон 2-го Перекопского полка, командиром которого до самой своей гибели 22.12.1941 года являлся Гвардианов Павел Савич, у которого в графе «воинское звание» стояла запись «без звания». В этот же батальон были влиты бойцы 6-й группы Севастопольского отряда. Немецкая 132-я пехотная дивизия 7.11.1941г. отмечает советскую контратаку, которую вели бойцы, одетые в серые заводские спецовки. Этот же эпизод описан в воспоминаниях Г.Бидермана[7].
Если «воссоздать» списки Севастопольского отряда, то выяснится, что его численность составляла не 170 человек, а, более 250. Сложность заключается в том, что изначально, по большинству отрядов списки либо не велись, либо были утрачены (по всем районам). Ситуация изменилась весной, но к этому моменту Балаклавский отряд уже не существовал, а, Севастопольский отряд очень сильно «изменился». Именно поэтому, в списках партизан отдельного списка Балаклавского отряда нет, а его выжившие бойцы показаны в других отрядах. В случае с Севастопольским отрядом следует рассматривать, фактически, два отряда, т.к. «поздний» отряд, под командованием М.Зинченко, лишь на 15-20% состоял из бывших бойцов Севастопольского отряда. Район расположения Севастопольского отряда, в принципе, не располагал возможностями для компактного размещения большого отряда. В связи с этим, его размещение предусматривалось несколькими группами. Изначально, отряд состоял из 7 групп:
1-я группа и командование отряда в 3 кмк югу от с. Ай-Тодор,
2-я, 3-я группы и командование района Монастырская балка (южнее д. Ай-Тодор),
5-я группа должна была располагаться в районе долины Кара-Коба
4-я группа в верховьях оврага и родника Текне в 2 км к юго-востоку от с. Алсу,
6-я группа – верховье Темной Балки (Мекензиевы горы), его базы располагались в древних склепах в верховьях Камышловского оврага,
7-я группа –на т даче Кожанова, где так же была оборудована продовольственная база.
Севастопольский отряд использовал для закладки баз села Ай-Тодор и Алсу, кордон Ятлаус (Красный Камень).
6-я группа отряда (командир – А.Шуманин) вместе с Сакским отрядом влилась в состав 2-го Перекопского полка, в связи с чем, в деревнях Шули и Ай Тодор было начато формирование нового состава группы.
«5.11.41г. в село прибыл комиссар из Севастополя по фамилии Шумилин и собрал 17-летних юношей. Как выяснилось потом для создания партизанского отряда. Всего набралось 30 человек, 5 из них татары, остальные русские. 5 человек носили военную форму. Вооружение у комиссара пистолет и автоматическая винтовка, у остальных винтовки и 50-60 патронов. Кроме того 15 гранат и один пулемет» [8].
Е.Б.Мельничук утверждает, что база в районе села Ай-Тодор была разграблена местными жителями сел Ай-Тодор и Уппа, которые участвовали в ее закладке[9]. Это не совсем так. Из немецких документов:
«К отряду присоединились два солдата и местный житель Сеит Асан Мемет из д. Шули … Месторасположение отряда выясняется, уничтожена случайно найденная база партизан с продовольствием и оружием, на которой находились минометные мины и артиллерийские снаряды…»[10].
5-я группа выйти в намеченный район действия не смогла. Ее базы были захвачены противником. Донесение отдела 1 С штаба 50-й пд: «18.11.41г. Разведывательный батальон 150 (50-я пд) захватил группу партизан в районе г.Эли-Бурун, захвачены 4 винтовки 1 пулемет. Расстреляна связная партизан Анна Городовая из Любимовки 1909 года рождения и 4 партизана, охранявших склад с продовольствием» [11].
А.Городовая из Любимовки являлась заведующей столовой совхоза им. С.Перовской и начпродом 5-й группы, состоявшей из работников совхоза. Вместе с ней были расстреляны два рабочих совхоза и два краснофлотца. В документах отдела 1С (разведка) этой дивизии сохранился приговор, подписанный ротмистром Бернарди, командиром 150-го разведбата.[12]
По предложению Севастопольского Горкома ВЛКСМ и Горкома ВКП(б), было принято беспрецедентное решение. 7-я группа, численностью около 50 человек, была сформирована из подростков допризывного возраста, призванных вопреки директиве Генштаба, без постановки на воинский учет в военкомате. Ребят призвали вроде бы как на военные сборы, а, затем, из них была создана т.н. «группа Арбузова».
В связи с подходом противника в район деревень Шули и Ай Тодор, большая часть Севастопольского отряда отошла в район д. Алсу. До 23-го ноября 1941 года между 54-м и 30-м корпусами противника в этом районе была «брешь» не закрытая войсками. Через эту брешь в Севастополь продолжали выходить разбитые остатки советских частей.
Начиная с 18 ноября, в этот район начинает прибывать 1-я румынская горная бригада (4 батальона). Противник в своих документах отмечает наличие партизан и ведет с ними бой. В связи с этим, было принято вынужденное решение уйти из района Алсу в район Чайного домика. Командиром отряда с 23 ноября 1941 года был назначен директор Инкерманского завода шампанских вин Пидворко К.Т., комиссаром – секретарь партбюро спецторга НКВД Шакун.
В связи с уходом отряда с мест базирования, отряд потерял все свои базы. Склады, заложенные у дачи Кожанова были разграблены румынскими частями уже 24.11.41, т.к. они располагались в 300 метрах от домика и были очень плохо укрыты.
Склады на кодоне Атлаус (Ятлаус) были обнаружены чуть позже, по наводке перебежчика. В документах отдела 1С немецкой 50-й пд указывается: «Захваченный партизан Иван Маминов, сообщил, что в конце 24 октября он сдвигался на телеге по дороге, был остановлен сотрудниками милиции (НКВД) и, против своей воли направлен в партизанский отряд. Он добровольно показал, что …»[13]. Далее, следуют его показания о расположении и движении отрядов Красникова и данные по складам на кордоне Атлаус, и у Красного камня.
По данным допроса И.Маминова, которые подтверждаются допросами других партизан, получается следующая картина: из Севастополя отряд вышел в с. Ай-Тодор. Штаб партизанской бригады и одна из групп до 10 ноября 1941г. находились в 0,5 км к югу от села (Монастырская балка). 10.11.1941г. в село пришли 3 немецких солдата, после чего группа ушла на юг. 15 числа группа вышла в район оврага Атлаус (Ятлаус) и Красной скалы (Кизил-Кая).
После этого группа перешла в район в 2 км восточнее Алсу (бывшая дача Кожанова), где собралось около 200 человек. Здесь же находился штаб бригады во главе с Красниковым и Василенко. Из допроса пленного партизана захваченного 17.11.41г. в районе Алсу:
«В партизанском отряде русские и татары воюют вместе, русские преобладают, в основном все члены партии. Состав: самой маленькой единицей является отряд (20-30 человек) 4 отряда составляют гарнизон (100-150 человек). 3-4 гарнизона сведены в бригаду. Штаб бригады в Алсу, командир бригады Красников, комиссар Павлик… вооружение - винтовки, гранаты, один миномет, немного пулеметов » [14].
5-й партизанский район имел в своем составе мало военнослужащих, т.к. большинство бойцов ушло в Севастополь. Национальный состав отряда – смешанный. В силу того, что в городе проживали люди разных национальностей, партизанские отряды формировались не по какому-либо национальному признаку, а по деловым качествам.
Одна из партизанских групп осталась в районе д. Ай-Тодор, однако, в связи с тем, что И.Маминовым был выдана база, отряд остался без продовольствия. Спустя месяц партизанская группа, ослабевшая от голода, была уничтожена противником. На Чайном домике собрался отряд, численностью 206 человек (группы Верзулова, Арбузова, Атаманова, Якунина и Пидворко).
На памятнике Балаклавскому и Севастопольскому партизанским отрядам, на котором есть список всего из 60 фамилий. В Госархиве республики Крым, есть данные о том, что отряд насчитывал 128 человек. Если запастись терпением, то, в том же архиве, из списков партизан, хранящихся в фонде П151 можно выписать 114 фамилий. Из воспоминаний удалось дополнить список еще 11 фамилиями. Отряд должен был находиться в урочище Бизюк (в 4 км юго-восточнее с. Скеля), у подножья одноименной горы. В составе отряда вышло 128 человек, в основном, жители Балаклавы и сел Байдарской долины. Балаклавский отряд был создан на базе Балаклавского истребительного батальона, которым командовал главный инженер Балаклавского консервного завода Н.И.Попов. Первая рота располагалась в самой Балаклаве, вторая рота в Байдарской долине, третья рота в Чернореченской долине в селах Чоргунь, Уппа, Кучки. При создании партизанского отряда возглавили работники Балаклавского райкома партии:
Гафар Газиев – первый секретарь стал командиром отряда, Муса Беткелеев - второй секретарь райкома, стал комиссаром.
По состоянию на момент формирования отряда, в нем числилось 116 человек. Чуть позже, к отряду присоединились еще 12 человек. На данный момент удалось выявить 115 фамилий. Еще 9 человек, бывших бойцов отряда числится в предателях.
По данным противника, в ходе боевых действий, бывшая 3-я «Чернореченская» рота истребительного батальона оказалась в районе боевых действий, и была частично рассеяна, частично вошла в состав 2-го морполка. Противник приводит данные допроса командира взвода Сеит Ягъя Сеит Джелила -учителя из с. Чоргунь (ныне Черноречье). Часть партизан этой группы ушла в Байдарскую долину к партизанам 2-й группы. В их числе был и партизан Сеит Джелил Сеит Мемет из д. Шули (он есть в списках отряда).
По состоянию на ноябрь 1941 года в отряде числится 5 групп. Кроме того, на соединение с Балаклавцами, в район родника Ай Димитрий вышел отряд из 18 человек, возникший стихийно. Из докладной записки Б.Османова:
«…в д. Биюк-Озенбаш[15] Османовым Сеит Умером завербованы были 18 человек, желающих идти в партизаны. Добровольное, самопроизвольное возникновение отряда из стильских[16] колхозников еще раз показало наличие серьезных сил, нуждающихся в руководстве и направлении. Вместо того, чтобы охранять этот отряд как зеницу ока, рассматривая их посланцев этой деревни, он был плохо вооружен и выставлен на менее выгодное место в смысле маскировки и обороны, что привело к его разгрому. Безусловно, часть их попала в руки гестапо».
Если проанализировать списки партизан 4-го и 5-го партизанских районов, то выяснится, что в их составе числится достаточно много сотрудников милиции и аппарата НКВД. Так, в изначальном составе Севастопольского отряда числятся 28 сотрудников органов внутренних дел. В их числе: милиционер особого взвода РКМ Усатов В.Ф[17], чуть позже в отряд прибыл начальник угрозыска Корабельной стороны Степаненко, красноперекопский милиционер Гостев[18], симферопольские милиционеры Иващук Т.Г., Избицкий Н.Н. Чиж[19], участковый инспектор Малахов В.П[20], старшина Крючковенко, лейтенант милиции Коломийцев В.Г., севастопольский милиционер Колбаскин Г.Н. Командиром группы севастопольского отряда числится сотрудник севастопольской милиции Губелит Т.Н. Комиссаром Севастопольского отряда стал парторг спецторга НКВД А.Е.Шакун.
Много сотрудников милиции было и в Балаклавском отряде. В донесении службы СД противника указывается по Балаклавскому отряду:
«Численность отряда примерно 120 человек. Командир Касимов (Газиев), начальник штаба Попов, отряд состоит из 5 групп с командирами Каби, Ларинов, Гурьенко[21], Губеров[22], Терлецкий (по захваченным бумагам эта группа состоит из 30 человек). Отряд Балаклава находился изначально на Кара-Даге, получил приказ, оттуда перейти на Чайный домик. Там встретились с отрядом «Севастополь» и действовали с ним без потерь. Потом ушли в неизвестном направлении».
В составе этого отряда числятся сотрудники Балаклавской милиции: Солодов, Холодов А.П., Кравченко, Чернобаев и Буссаров[23], сотрудник гаража НКВД Попов Ю.Н., шофер Симферопольского отдела милиции Малий, Подоляк Василий Игнатьевич - работник милиции Крыма. В стихийно организовавшемся Красноармейском отряде числились 7 милиционеров, в том числе: Волков И.В. из Одесской школы милиции, Я.Г. Михеенко – оперуполномоченный из Симферополя, В.Т.Нестерук, З.В.Терец. В Бахчисарайском отряде числятся 9 милиционеров, в том числе начальник Бахчисарайской милиции Х. Маметов. В составе Ак-Мечетского отряда числится начальник КПП Аджи-Булат севастопольской запретной зоны Неклеса В.Т. По предварительным данным, только в 4-м и 5-м партизанских районах числится 72 сотрудника внутренних дел, не считая сотрудников госбезопасности.
Данные по партизанам приводятся крайне противоречивые. 8.11.41 г. В журнале боевых донесений отмечено, что из Севастополя в распоряжение главного штаба прибыло два радиста с рацией. Казалось бы, проблема решена, но в начале 1942 года в своем письме B.C. Булатову А.В. Мокроусов уже в самом конце отметит: «Все же самым больным вопросом является связь с Вами и районами. Завезенные ранее на базы рации маломощны. Присланная т. Каранадзе с т. Кобриным рация маломощна, действие ее до 25 км, а в условиях леса и гор мощность ее резко понижается. Мы и некоторые районы принимаем сводки Информбюро на самодельных приемниках.
А.В.Мокроусов в своем докладе указывал: «Весьма недоволен действиями Каранадзе – обещал на бюро очень много, по сути ничего не сделал, кроме – прислал 20 человек бойцов (работников симферопольской тюрьмы. – Авт.) и 5 оперработников, которые по своим качествам неудовлетворительные, с одной совершенно негодной рацией с неграмотным радистом и одной исправной, но с радиусом действия в 25 км, к которой не дал даже позывных, не говоря уже о коде».
Известный исследователь партизанского движения Е.Б.Мельничук указывает: «По воспоминаниям Н.С. Кобрина, бывшего уполномоченного особого отдела и начальника разведки Евпаторийского отряда, в отряд НКВД должны были войти специальные группы сотрудников милиции и органов безопасности, вышедшие в лес с районными отрядами. Одну такую группу из 48 человек с двумя пулеметными расчетами и радистом с радиостанцией из Севастополя должен был привести в ШГР сам Кобрин. Группа вышла 7 ноября 1941 г. При переходе линии фронта и в пути большинство личного состава дезертировало, в результате Кобрин в конце ноября довел до места дислокации ШГР только семь человек. Такие же группы находились в Акмечетском, Сакском и других отрядах» [24].
По данным воспоминаний Н.С. Кобрина, имеющихся у автора, информация дается совсем иная. Учитывая тот факт, что данные совпадают с воспоминаниями, записанными сотрудниками музея милиции, скорее всего, эта информация является более достоверной. Н.С.Кобрин указывает:
« В ноябре 1941 года я подал первый рапорт о переводе меня в партизанский отряд, т.к. я хорошо знал горы … 6 ноября меня вызвал комиссар милиции Н.Д.Смирнов. Он дал согласие на мой уход в партизанский отряд. В три дня был создан отряд из 20 человек. Работники завода, комсомольцы. Вошли в отряд из милиционеров Шкуро, Сейзганов, Степаненко и Карабанов . Меньшиков, секретарь горкома партии принял и приказал доставить приказ Мокроусову . Написан был приказ на папиросной бумаге и вшит в воротник, были даны рация и шифры. Выехали в Камары 14 ноября. Смирнов приказал разбить отряд на три части и каждой пробиваться самостоятельно. В 18 часов дали грузовики. Попросился попрощаться с товарищами, поехал на Пушкина. В то время был налет, бомбежка, там был убит у входа в УВД Томиленко. Потом, через линию фонта в Балаклаву. С трудом добрался до Мокроусова. Сдал бумагу и назначен был в Евпаторийский отряд. Шкуро оставили при штабе. Две группы не пробились, как стало известно, погибли по дороге. Позже узнал, что Шкуро погиб героем … Сеизганов умер от голода. Из состава милиции остались живы Заплатников, Трафелюк и я сам» [25] М.С.Казакевич, в своей книге «Милиция остается на посту», указывает, что остальные две группы «…прибыли на партизанскую базу назавтра в полдень» [26]. Но эта информация на данный момент не подтверждается.
В апреле 1942 года Н.С.Кобрин вернулся в Севастополь. Вот как он описывает события в своих воспоминаниях, которые были записаны 12 апреля 1946 года: «Северский поручил мне с небольшой группой пройти в Севастополь пешком. До этого посланные в Севастополь разведчики погибали. Всего были направлены 4 или 5 групп для связи. Я подал рапорт с просьбой направить меня в Севастополь для связи. Такой же рапорт подал начальник штаба Евпаторйиского отряда Чухлин. Каждому из нас разрешили взять еще по два человека. В состав группы включили меня, начальника штаба отряда Чухлина Геннадия Петровича, Николая Лосева и разведчика нашего отряда Ивана Гордиенко. Командир отряда Ермаков передал нам последние продукты. Данные были в голове, учили наизусть. 20 марта 1942 года наша группа выстроились перед командиром отряда, готовая в путь. Прощание было тяжелым. Весь день 20 марта мы двигались до подножия Яйлы. Выход был засекречен, нас должны были ждать на 7-е сутки. В одном из отрядов, командовал им пограничник Зинченко, нам дали двух проводников, знающих дорогу на Балаклаву. Нашими проводниками стали Лисин[27] и Шаповалов[28]. Там же в отряде нам дали по два килограмма вареной конины и по два стакана риса из НЗ.
Мы пересекли Яйлу — по хребту плато Ай-Петри — спуск к Байдарской долине до обрывов моря над мысом Айя у Балаклавы. Этот путь был проделан за двое суток. Ночью под покровом темноты мы пересекли Байдарскую долину севернее территории совхоза и, перейдя шоссе, двинулись в сторону моря к мысу Айя. На 4-й или 5-й день подошли к мысу. Видна была Балаклава, но где проходит линия фронта, мы не знали. Ночью 26 марта из кромешной тьмы впереди справа раздался крик «хальт» и стрельба. Мы кинулись по обрыву назад. Лисин был убит. Забросали противника гранатами, прыгнули в обрыв.
Мы находились в нагромождении скал, за день продвинулись к Балаклаве всего метров на сто. Из обрыва не могли выбраться семь суток. У нас кончились продукты. Последние триста грамм риса я варил лично и раздавал по одной столовой ложке. Мучила жажда. В расщелине мы наткнулись на лужицу со смешанной дождевой и морской водой и выпили грамм по 100–150. Наконец, мы вышли к «Золотому пляжу». Это был десятый день нашего похода. Шаповалов, который был ранен в перестрелке, окончательно потерял сознание, и мы спрятали его среди скал, а сами стали подниматься к Генуэзской башне. Выбравшись на склон горы, мы попали между линией фронта наших и немецких войск. Над головой то и дело свистели пули. Чувствуя приближение рассвета, мы стали ползти быстрее, и вдруг слышу: «Стій, хто іде?» Это было, как удар грома. Мы ответили, что это партизаны. Голос крикнул: «Не лякайтесь, я буду стрелять». И действительно, раздалось вверх несколько выстрелов, и мы заметили красноармейца. Прибежало человек шесть бойцов, нас подняли с земли. Невозможно передать нашу радость. Было 5 часов утра 2 апреля 1942 года. Первое, что мы просили, это воды и кушать. Когда в штабе узнали, что мы не ели семь суток, то нам дали полстакана воды и тарелочку супа на четверых. За Шаповаловым отправилась шлюпка, и его живым доставили в Севастополь». В мае 1942 года Н.С.Кобрин уже числился в штате горотдела милиции.
[1]И.Г.Генов «Дневник партизана» Тетрадь 1-я. Фотокопия. Архив автора.
[2]И.Г.Генов «Дневник партизана» Тетрадь 1-я. Фотокопия. Архив автора.
[3] Е.Б.Мельничук Партизанское движение в Крыму. Книга 1 Накануне. –Львов «Гриф-фонд» 2008г.
[4] Так указано в документе. По другим данным, директор совхоза им. С.Перовской имел отчество «Мартынович». На его могиле, на кладбище им. П.Ф.Горпищенко, указано именно это отчество.
[5] Е.Б.Мельничук Партизанское движение в Крыму. Книга 1 Накануне. –Львов «Гриф-фонд» 2008г.
[6] Моргунов П.А. Героический Севастополь — М.: «Наука», 1985.
[7] Бидерман Г. В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. — М.: Центрополиграф, 2005.
[8] NARA T-315 R-2342
[9] Е.Б.Мельничук Партизанское движение в Крыму. Книга 1 Накануне.
[10] NARA T-315 R-2342
[11] NARA T-315 R-2342
[12] NARA T-315 R-2342
[13] NARA T-315 R-2342
[14] NARA T-315 R-2342
[15] Совр. с. Счастливое
[16] Стиля, после войны с. Лесниково, ныне не существует. Располагалось на одноименной реке, севернее с. Счастливое
[17] ГАРК Ф.П151, Оп.1, Д. 461 л.072
[18] ГАРК Ф.П151, Оп.1, Д. 461 л.055
[19] ГАРК Ф.П151, Оп.1, Д. 461 л.050
[20] ГАРК Ф.П151, Оп.1, Д. 461 л.072
[21] группа Гуриенко на тот момент относилась к Севастопольскому отряду.
[22] Опечатка, имеется в виду группа возглавляемая Губелитом Т.Н.
[23] ГАРК Ф.П151, Оп.1, Д.461 л.050
[24] Е.Б.Мельничук Партизанское движение в Крыму. Книга 1 Накануне. –Львов «Гриф-фонд» 2008г.
[25] Н.С.Кобрин. Воспоминания. Фотокопия. Архив автора.
[26] М.С.Казакевич Милиция остается на посту – С. «Крымиздат» 1963 г.
[27] Лисин В. – бывший зам. директора на науке Херсонесского музея, проводник Севастопольского отряда
[28] Шаповалов Ф.Е. – бывший сотрудник балаклавского консервного завода, командир группы Балаклавского партизанского отряда