Ветер играл в стойках моих зеркал, упираясь в моё лобовое стекло. Мы снова в дороге! Давно я уже не хожу в рейсы. Слаб я стал по современным меркам. Иногда выйдешь на трассу, смотришь, такие махины идут, иномарки непонятные.
В одной фуре три меня влезут! Мне уж не тягаться с такими, и по тоннажу и по скорости. Моё дело стариковское, стоять во дворе под навесом, смотреть, как осенью опадают листья, у нас во дворе яблоня прямо перед моим навесом, наверное антоновка. Весной сначала не её ветках набухали почки, распускаясь в нежно-зеленую листву. Затем листва одевала юную красавицу, словно девушку, наряжая её на прогулку с подружками. Потом появлялись белые лепестки, которые перламутром отливали в розовое, поэтому яблоня выглядела бесподобно. Словно невеста наряженная в фату. Фата была прекрасна. Привлекая к себе пчёл. Нежно-зелёным покрывалом весна одевала "невесту", превращая её в полноценную леди.
Вместе с одеянием яблони, покрывался зеленью и весь наш двор, даже мои колеи.
Буйство красок было таким неистовым, что мой приятель ветер прилетал полюбоваться ко мне во двор. Потом весна передавала бразды правления лету, зелень, как на деревьях так и на земле, наливалась насыщенно-зелёным цветом. И если весной майский дождь омывал зелень, она становилась свежее и ароматнее. Летом трава становилась тоже грубее, а на моей подруге появлялись плоды. Летом хозяин подходил ко мне, гладил по крылу. Потом ставил аккумулятор, мазал помпу, проверял ремни на компрессор, генератор, насос гидроусилителя и помпу, заливал воду в радиатор. Тосол мне был ни к чему, во-первых я не ездил зимой, а во-вторых, у меня патрубки прокладки под головками не выдержали бы едкую такую жидкость. Поэтому - вода самое то. Смотрел уровень масла, если нужно подливал, и конечно было нужно. Я же старый, и куда девается масло, не знаю даже сам я. Затем он заливал бензин литров сорок. Прокачивал бензонасосом, чтобы живительная влага попала в мой карбюратор. Затем хозяин, не залезая в кабину, включал зажигание, вытягивал ручку подсоса и упирал гаечный ключ в педаль газа. Достав кривой стартер (в простонародье рукоятка), он шёл к бамперу, обращаясь ко мне: "Ну, ЗИЛок, заведешься сегодня?" Оборотов с пяти я, как правило, заводился. Хозяин, бросая на ходу рукоятку, запрыгивал в кабину, стопой ноги сбрасывал ключ педали газа, снижал обороты. Так для нас с ним начиналось лето.
Начиналась пора сенокосов и пора пчеловодов. На всю деревню осталось только трое нас, у Юрки Семенова КамАЗ 5320,
у Борьки Горбачева ГАЗ-52, ну и я, ваш покорный слуга - ЗИЛ-130. Из былого величия колхозного автопарка остались только мы, да и то частично. КамАЗ работал у фермера по найму, как и раньше, возил зерно с тока на элеватор, у газона была работа более домашняя. Кому-то в город картошку отвезти, соленья-варенья, закрутки, кто-то поросёнка заколет, или бычка забьет. Вот, грузят это в газон и везут в город, или детям (кто живёт в городе), или на продажу на базар. Была у этого газона ещё одна обязанность, сперва её хотели возложить на меня, но я слишком прожорлив. Да и хозяин, несмотря на возраст, оказался для такой работы слишком нервным. Нужно было провожать сельчан в последний путь. Раньше этим занимался колхоз, и в соответствующих случаях выдавал подходящую машину. Теперь колхоза давно уже нет. И эта неприятная работа лежит тоже на плечах старого доброго ГАЗ-52.
А я помощнее, и мне людей в последний путь провожать не с руки, бензина много прошу. И вообще, в былые времена этим занимались или ГАЗ 53, или, чаще всего, ГАЗ 52. Поэтому обычная моя работа - перевозка сена хозяину и соседям. Есть у нас в селе ещё и трактора, в частных руках всего два.
МТЗ-40:
и старенький ДТ-75:
ДТ-75 так же, как и я, по большей части стоит и видит сны, его заводят только тогда, когда кто-то забуксует (как правило, это бывает Юркин КамАЗ). МТЗ-40 гоняет почаще, то какой-нибудь дачник в лужу залезет, то у пьяного рыбака его mazda в реку сползёт. А я таскаю прицепы будки пчеловодов.
Мощности у меня хватает, а пчеловоды люди щедрые, и меня заправят, и хозяину медку дадут. Так и гоняю всё лето. То за сеном, то к пчеловодам, очередную его дуру перевезти с поля на поле. Вообще-то, конечно, это дело как раз для МТЗ-40, и иногда он эту работу и выполняет. Но Степаныч после очередного рейса озлобляется душой, как монтер Мечников. Степаныч был натурой легкоранимой. Его волновало всё, курсы валют, глобальное потепление, куда у бабки Матрёны из третьего дома серая несушка стала нести яйца. В общем, человек был легко ранимый и впечатлительный. Поэтому озлоблялся он быстро. Его так же раздражали городские дачники, рыбаки, приехавшие на нашу речку, и просто туристы. Поэтому терапия ему нужна была постоянно, и лечился он, как правило, не менее двух недель у бабки Пелагеи народными средствами. Хорошо, что центр от нас в двадцати пяти километрах, и гаишников практически нет. Поэтому Степаныч обычно проходит курс терапии без эксцессов.
Ну, а я участвую в заготовках сена, иногда езжу в райцентр кому-нибудь из сельчан за новой мебелью, а иногда стройматериалами, когда кто-либо соберётся что-то подстраивать или строить сызнова. Правда, приходится выезжать на трассу, а там такие дуры летят, что того и гляди, собьют или ветром снесет от них. Иногда к хозяину приезжает сын на такой вот:
Вот мощь чувствуется. Внук хозяина говорит, что это из Швеции, называется scania. Не знаю, такие в моё время не ездили, важная такая, делает вид, что по-русски не понимает, хотя видно, что сына хозяина уважает. А вот он, напротив, меня увидел, обрадовался, говорит: «О, наш старый добрый ЗИЛ! Бать дай прожгу?» Хозяин, довольно улыбаясь, кивнул. И снова я вспомнил, что такое восемь цилиндров и v-образный движок! Это тебе не сено бабкам возить! Моментально откуда-то с полей явился мой старый приятель ветер.
-А, это ты тут резвишься. Айда наперегонки!
Сколько мы гнались друг другу наперегонки, я потерял счёт времени. Было хорошо, как в молодости... Руку мелкого я тоже хорошо помню, очень похоже на стиль вождения хозяина. Парень подражал отцу во всём, в стиле разворота, в манере заноса.
Затем мы подкатили к пляжу, сын хозяина любил сюда ездить ещё подростком перед армией, на мне же ездил. Заглушив меня, он замер, стрекотала останавливающая масляная центрифуга, это у нас, ЗИЛов, всегда так. «Эх, зря Мишку не взял.» - подумал парень, вылезая из кабины. Под колесами головокружительно пахло раздавленной травой, совсем как в детстве! Чуть-чуть бензиновой гари и мягкой травы. Из леса за речкой проявила себя кукушка, но Андрей был не романтик, и сколько ему жить, он не спросил. Он сбросил с себя футболку, треники, которые носил дома в деревне, и погрузился в речку. Мудрецы говорят, что дважды в одну реку не входят, они просто не росли в деревне! Андрей почувствовал, что с освежающей прохладой к нему возвращается детство, та беззаботная пора, когда от тебя требовалось всего лишь помогать по хозяйству и хорошо учиться. Это и был вход в ту же самую реку.
Наплававшись вдоволь, он полез в кузов. Я знал, что он ищет, он искал ведро! За спинкой в кабине он нашёл губку. Поскольку недавно хозяин меня покрасил, то я производил впечатление городского пижона. Но Андрей меня знал и, можно сказать, любил, как и хозяин. Поэтому чистыми и свежими мы домой приехали оба как раз к обеду.
А на завтра, городская scania увезла и Андрея, и его маленького Мишку. А я снова буду возить бабкам сено и прицепы пчеловодов с поля на поле. Лето закончится, настанет осень, как раз горячая пора для моего соседа КамАЗа. Будет свёклу возить, буксуя по раскисшему чернозему, будут и фермерские тракторы, будет таскать КамАЗы
и наш сельский ДТ-75. Так фермеры будут мучить технику, пока тракторы смогут проходить, потом, сделают перерыв до заморозков. Большую часть грузовиков перекинут возить подсолнух.
А я встану под навес, с моего радиатора сольют воду, и остатки бензина из топливной системы. И снова я буду любоваться яблоней, что растёт перед моим навесом. Её листва из матово-зелёной постепенно станет превращаться в огненно-красную. Кое-где из-за опавший листвы проявятся плоды. Их будут доклёвывать птицы, радуясь вкусной, рассыпчатой мякоти, ведь антоновка вызревает после морозов. Яблоня будет жаловаться, что теперь она вся облетевшая, никому не нужная, и никакие пчёлы весной к ней не прилетят. Мне придётся успокаивать её, говорить, что весной всё повторится, снова она превратится в невесту.
Начнёт раньше темнеть, ночь увеличится, и, однажды, всё покроется белыми одеждами. И в воздухе будут парить белые снежинки, танцуя вальс.
И снова мне будут сниться сны, где мы молодые, новые, целая партия - восемь штук, направлены в воинскую часть.
Один из нас упал с платформы при разгрузке, второго разбили в самоволке, и нас осталось шестеро. А потом нас раздали по предприятиям. Четверых из нас в сельхозтехнику, а мы с моим корешем в колхозы. Восьмидесятые годы пережили не все из нас, один сгорел (проводка замкнула), второго по пьяни разбили, ещё одного угнали подростки, угнали и разбили.
В общем, до наших дней дожил только я. И то, чуть в чермет не изрезали. Когда колхоз развалился, понаехали не пойми откуда взявшиеся фермеры. КамАЗы раскупили сразу с прицепами, ЗИЛы тоже ушли, как сельхозники, так и бортовые. А я уже стоял у забора, кто в теме, тот знает. На тот момент я перетерпел несколько изменений. Мне поменяли кабину на такую же, но другого цвета, моя сгнила. Мой тогдашний шофёр, ещё радовался, что облицовку позднего образца нашёл. Потом на меня поставили коробку отбора мощности, для привода насоса гидросистемы подъёма кузова, и самосвальный подрамник, затем, в соседним колхозе нашли кузов от сельхозника. Так я стал сельхозником. Так что у забора я стоял, уже будучи самосвалом.
Когда у хозяина его КамАЗ продали, в колхозе денег совсем не осталось. Вот он меня и взял в счёт зарплаты. Запчастей у него было много в закромах, он наоборот вернул облицовку раннего образца, поэтому ремонт я получил "мама не горюй"! Вот теперь живу напротив яблоньки, помогаю по хозяйству. И долгими зимними вечерами вспоминаю свою нелегкую, но красивую жизнь...
Уважаемые камрады и некамрады. Кто забредет сюда. Не сердитесь что при описании одного ЗИЛа были применены разные фото. Стилистики машины я поддерживался.