После первого свидания в кофейне в обеденный перерыв Макс стал поджидать меня на вечернем развозе сотрудников. Я прыгала в новенький серебристый "рэйндж ровер" и уносилась в ресторан...
Автор: Николай Соснов
Привет, Юля! Пишет тебе Галя из...
Впрочем, ты, наверное, все это уже прочитала на конверте. Так странно отправлять сообщение на бумаге. Чувствуешь себя жительницей, как минимум, двадцатого века, а то и вовсе девятнадцатого.
Ну, что поделаешь, если в твоей деревеньке интернета отродясь не бывало, мобильная связь почти не ловит, телевизор с помехами принимает только Первый канал и местное радио вместо приемника. Россия велика, в ней всегда найдется подходящая глухомань. Невозможно объять необъятное, как бы ни хотелось кому-то сковать всех одной цепью, как в песне поется.
Ты пишешь, что ужилась с селянами и даже подыскала себе занятие по душе, пока муж работает в лесу. Рада за тебя. Я бы не смогла день за днем вязать при тусклом свете лампочки Ильича черт-те какого года выпуска. Ты же знаешь, я люблю город, движение толп, общение со множеством незнакомых людей. Еще люблю готовить и кормить. Так что работа в "Фуд-Плаза" для меня самое то.
Ты спрашивала, как у меня продолжилось с Максом. Да никак. То есть закончилось, фактически не начавшись. Но давай-ка расскажу по порядку.
После первого свидания в кофейне в обеденный перерыв Макс стал поджидать меня на вечернем развозе сотрудников. Вместо того, чтобы грузиться с поваром в наш бэушный желтый "газик", я прыгала в новенький серебристый "рэйндж ровер" и, не переодевшись, уносилась в один из этих шикарных ресторанов, где одно блюдо стоит моей недельной зарплаты. Но что Максу такие мелочи! Я потом посмотрела в сети и ужаснулась: его машина стоила двадцать пять миллионов! Так что выложить пару "хабаров" за роскошный ужин и последующий вечер в лучшем клубе города для него все равно, что нам с тобой потратить сотню на молочный коктейль в "Трастевере".
Ну вот, мы с ним виделись раза три. Макс вел себя очень мило, не по-мажорски, не лапал, в спальню не тащил, даже телефонный номер не выпрашивал. О себе говорил мало, я только поняла, что мой кавалер не женат и владеет небольшим банком.
Потом случился облом. В последний наш, четвертый, вечер, мы после ужина поехали не в клуб, а на речную видовую. На сей раз Макс почему-то взял не "ровер", а черный "астон мартин", который рядом даже с "крузаками" и "лексусами" местных задавак выглядел королем среди нищих.
Мы стояли у самых перил, смотрели на гаснущие городские огни, на трассирующие линии суетящихся светлячков на шоссе, и потягивали белое "торрес милиманда" из отдельных бутылок. От еды, алкоголя и свежего воздуха я совсем разомлела. Сейчас он увезет меня в отель или к себе домой, и хрена лысого я буду сопротивляться...
Тут Макс и спросил, серьезно так: чего бы я хотела больше всего? Есть у меня мечта, реальная, но в нынешнем положении неисполнимая? Эх, мне бы попросить квартиру... А я, дурочка, рассказала о чем мы с тобой мечтали на последнем курсе училища. Помнишь? Выпустимся и поедем в Европу, посетим Рим, Париж, Мадрид... Макс внимательно выслушал и отвез меня домой. Я всю ночь проплакала в подушку от его безразличия.
Назавтра Макс неожиданно пришел в "Фуд-Плазу" с утра. Уселся за столик прямо против моей стойки, заказал сырное ассорти, чай и фисташковое мороженое. Он ел и вовсю глазел на то, как я отпускаю работягам с ближайшей фабрики судки с бужениной и овощными салатами, а офисным девочкам - чизкейки с кофе или нашим фирменным яблочным морсом. Меня это сильно нервировало, особенно улыбочки и подмигивания Макса. Раздражал и его вычурный шахматный пиджак, красно-белый на черной шелковой рубашке с вышивкой в виде золотистых змеек. В районе, где я выросла, за подобный прикид били морду без разговоров.
Так вот он и сидел, ел, пил чай чашку за чашкой, заказал еще сэндвич с грудинкой, а я, взмыленная, носилась от столиков в кухню и обратно, попутно отпуская ребятам за стойкой бара аперитивы и ледяные баночки пива с тарелками сухарей на закуску.
А затем вошли они: молодой чернявый в пляжных шортах и белой футболке с фото Кремля и надписью "Москва рулит" на спине, и мужик постарше, морщинистый, облезло-лысый, в камуфляжном костюме. Значит, вошли, присели к Максу за столик, поговорили пару минут, да и увели его с собой, защелкнув наручники. Я обомлела и застыла подобно соляному столбу из Библии, о нем на Пасху проповедовал батюшка в нашем районном соборе. Потом мне дворничиха Гюзель сказала, что Макса посадили в ментовскую тачку с включенной мигалкой и увезли.
Вот так у нас и закончилось, Юля. Вечером я прочитала в блогах про банк Макса. Оказывается, он давно прогорел. Последние месяцы, пока его банкротили в суде, Макс нещадно тратил припрятанные денежки основных кредиторов. Теперь на нем висел долг в семьсот миллионов рублей и уголовное дело с перспективой многолетней посадки.
Блин, главное-то я тебе не сказала. Прямо ору с себя. Главное - подарок Макса. Да-да, на прощание он оставил мне подарок, прислал курьером бандерольку с запечатанной книгой "Гордость и предубеждение" Джейн Остин. Сама книга в подарочном исполнении и так стоит немало, но под обложкой я нашла еще и распечатку электронного билета в Рим на свое имя (как он только данные мои добыл для заказа?) и тонкую пачку купюр по пятьсот евро, среди которых почему-то затесалась пятифунтовая банкнота.
Вот, собственно и все. За окном моросит противный римский дождик. Я сижу буквально на чемоданах в ожидании автобуса на вокзал (мой хостел прямо на остановке) и дописываю последние строки на бесплатной гостиничной бумаге. Сейчас запечатаю конверт с портретом Верди на марках (ты помнишь этого композитора, его ремиксы крутили наши соседки по общаге) и отошлю тебе в далекую Россию. Вернусь я скоро. До осени пиши мне на прежний адрес, а потом я дам новый в Тогучине. Там сидит Макс, и я собираюсь перебраться к нему поближе. Думаю, ты не удивлена.
О моей поездке в Европу подробнее напишу в следующем письме. Пока-пока, Юльчик. Медведям респект не забудь передать:).
Твоя подруга Галя (чмок и еще раз чмок).
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.