Мой отец всегда говорил мне, что удача – самая ветреная, но необходимая для жизни дама. Неважно насколько ты умён, красив, образован, если она от тебя отвернулась, то дело твоё швах.
Несмотря на то, что эта история произошла со мной давным-давно, в те дни, когда тело ещё не подводило меня, а на моей голове было полным-полно волос, я помню это так словно это было вчера. Вот уже на протяжении пятидесяти лет — это воспоминание терзает меня. Я не хочу умирать с ним, поэтому впервые за долгое время я решил записать.
Возможно, когда меня не станет, кто-нибудь найдет эти записи. Люди невероятно любопытны, и старая потёртая тетрадка, с выведенной надписью «Дневник», привлечёт внимание после моей смерти. Я не сколько не сомневаюсь, что кто-то прочитает это. Мне не важно, поверит кто-то в это или нет. Даже будет лучше если никто не поверит. Я просто хочу освободиться. А возможность писать даёт эту пресловутую свободу. Тебя словно ничего больше не держит и твой разум пускается в бескрайнее путешествие. Растекаясь мыслью, и выплёскивая свои проблемы на бумагу, я избавляюсь от них. В своё время парочку моих рассказов опубликовали в сборнике.
Я надеюсь, что мой самый страшный ужас, изложенный на бумаге освободит меня.
Когда ты стар, ужасы прошлого всё чаще навещают тебя. Словно тёмное сияние звезды, пробивающееся из детства. Они, эти воспоминания обжигают, заставляют тебя вспоминать те вещи, которые ты столько лет старался подавить. Плюс те вещи, которые у тебя выходили с лёгкостью, например, самостоятельно одеваться или вставать с кровати. Руки постоянно трясутся, и даже выводить эти строки мне очень тяжело. Но несмотря ни на что, вот уже на протяжении пятидесяти лет стоит мне закрыть глаза, как я до сих пор вижу это морщинистое лицо с покрасневшими глазами. В ушах раздаётся его довольно мелодичный, но хрипловатый голос. Я не хочу вспоминать его. Ночами, моё стареющее сердце замирает, когда моим подслеповатым глазам кажется, что я вижу в комнате его силуэт. В этот момент главное успеть нажать кнопку вызова медсестры.
Небольшой городок, в котором я прожил всю жизнь, расположенный неподалёку от Лагуна-Колорадо, чьи воды окрашиваются в красный цвет, в зависимости от времени дня или температуры, всегда был полон тайн и загадок. Когда я был гораздо моложе, то подобные местечковые легенды вдохновляли меня, влекли своими тайнами.
Наш городок был небольшим и тихим, с ровными рядами домишек с живыми изгородями. Из благ цивилизации только супермаркет «Эрини», несколько закусочных, участок шерифа, и небольшой завод, построенный после войны. К счастью, доходы от туризма позволяли держаться на плаву.
Люди, приветливые, живущие в собственном уютном мире, как и в любом другом небольшом городишке, тем не менее обладали собственными тайнами, и я не исключение. У каждого из почти десятитысячного населения, были свои скелеты в шкафу
Даже несколько ферм, которые поставляли свои продукты для города, и те хранили зловещие легенды, хоть о них и судачили местные старушки после воскресного богослужения.
То, о чем я собираюсь рассказать, случилось в понедельник. Отец, уходя на работу, как всегда, задал несколько поручений мне, и моему старшему брату Эрлу, да упокоит Господь его грешную душу. У нас был небольшой домик, и своя живность, так что несмотря на то, что кормление свиней, или же работа по дому не то чем хотят заниматься подростки всех возрастов, занятия он всегда нам находил.
Большую часть работы на себя брал Эрл, потому как после, он на целый день уходил к своей подруге Дениз, и они мило ворковали, пока её отец, не возвращался с работы, и не грозился пристрелить «этого чёртова негодяя». Эрл всегда смеялся, когда рассказывал, когда мистер Тёрколтон едва не застал их с Дениз целующимися, и гнался почти до самого нашего дома с ружьём. Ему повезло что оно было не заряжено.
Что-то я хожу вокруг, не решаясь выплеснуть то, что столько лет держал в себе. Мне очень нравилась Софи, девчонка с задорными косичками. Они тогда только переехали рядом с нами, и в то лето я только и мог, что смотреть на её задорную улыбку, так и не решаясь заговорить с ней.
Тем не менее, я и мой приятель Джош, помимо того, что как оказалось оба вздыхали о соседской девчонке, умудрялись «слоняться» по округе, действуя на нервы некоторым очень впечатлительным старушкам, которые считали, что мы что-то типа банды. На самом деле, тогда мы очень увлеклись мистикой, и, как и любые подростки, частенько ездили на своих велосипедах к ферме мистера Гаррисона, который по слухам, лет десять назад убил свою жену. Мистер Гаррисон был просто ворчливым стариком, вечно кричавшим на нас. Вероятно, он думал, что мы хотим украсть его яблоки, или прост о впал в маразм, и любил покричать. Только став гораздо старше, я подумал о том, что возможно он просто был рад видеть хоть кого-то живого рядом, а кричал больше для проформы, чтобы никто не узнал, что он на самом деле не злобный старикашка.
– Пойдём к Перекрёстку? – Спросил Джош, перевесившись через жалобно скрипящую изгородь, наблюдая за тем, как я подравниваю газон.
– А что там делать? – Спросил я. Коса то и дело пыталась вырваться из моих рук, и вонзиться в землю. Если я ещё раз сломаю косу, то отец заставит меня рвать траву руками.
–Я слышал, как миссис Робинс говорила старухе Норе, что на нём видела страшного старика. – Джош махнул куда-то в сторону рукой. – А ещё вот. – Он помахал мне мятой пачкой сигарет в воздухе.
– У отца стащил? – Хмыкнул я.
Джош мне не ответил. Перекрёстков в городе много, но только об одном говорят с придыханием и с большой буквы. Это место, за городом, довольно пустынное, две грунтовые дороги, одна вела от города к заброшенной каменоломне, а другая объездная. Я заканчивал косить.
Когда мы приехали к пыльному перекрёстку, то нас ждало разочарование. Даже дом старой умалишённой Дороти казался местом гораздо тревожнее. Бросив велосипеды и побродив вокруг перекрёстка, так ничего и не найдя, мы поехали к дому Софи, в надежде пригласить её сходить с нами в кафешку.
Я не хочу подробно расписывать как проходил наш день, тем более, что Софи нас игнорировала, и пошла с Джошем на свидание только на следующий вечер, и то, только как оказалось на то была веская причина.
Вечером, когда мистер Лаудли, отец Джоша, матеря его на всю округу тащил его от моего дома за ухо, возможно потому что узнал кто таскает его сигареты, я только покачал головой.
– Не повезло.
Брата не было всю ночь, в ту пору он периодически так пропадал, равно как и отец, про которого шептались, что он хаживал к одинокой учительнице, поэтому спать тогда я лёг рано.
Стоило мне закрыть глаза, как я услышал довольно мелодичный, с лёгкой хрипотцой голос.
– Майк. – Голос звал меня по имени, и мне тогда показалось, что это вернулся мой придурочный братец.
–Что? – Раздражённо рявкнул я, садясь в постели.
О, если бы только можно было всё вернуть назад, я бы зажмурился изо всех сил, и накрылся одеялом с головой, просидев так до утра. Но к сожалению, в пору молодости, мы редко думаем головой.
Это был не мой брат. Напротив меня, возле моей кровати стоял пожилой мужчина в дорогом костюме. В полутьме комнаты его было плохо видно, но рядом с моей кроватью, на тумбочке всегда лежал фонарик. Им я и воспользовался.
Луч фонаря выхватил загорелое морщинистое лицо, и глаза, с полопавшимися сосудами. Эти глаза пристально изучали меня.
– Майк, что бы ты хотел больше всего на свете? –Спросил незнакомец.
Стоит сказать, что в ту пору в нашем городишке жило меньше народа чем сейчас, поэтому почти всех людей, хотя бы в лицо, но мы знали. Хотя может быть память подводит меня... Тем не менее стоящий у моей кровати человек был мне не знаком.
Он по-хозяйски, совершенно не смущаясь того, что вломился в чужой дом осматривался.
– Бедно тут у вас. – С сочувствием сказал он.
– Я сплю? –Вопрос вырвался у меня вместо крика. В конце концов я мужчина, а крик, несколько из образа мужественности выбивается. Это сейчас молодёжь может отращивать эти идиотские прядки, плакаться друг другу в жилетки, а тогда это могли делать только хиппи. А их мой отец не любил.
– Как тебе будет угодно. – Улыбнулся ночной визитёр. Улыбка его была неестественная, он улыбался только губами, а глаза его с полной серьёзностью изучали меня. Словно бы препарируя и взвешивая мою душу. – Так, что... Чего бы ты, хотел больше всего на свете?
Пусть и во сне, как мне казалось тогда, но это был серьёзный вопрос. Отец всегда говорил, что все несчастия в мире от отсутствия удачи, хотя сейчас я понимаю, что игроман, просаживающий большую часть зарплаты играя в покер, ничего другого и не скажет. Мне казалось, что нам не хватает денег, хотя все соседи жили более или менее одинаково. Тогда я чуть не ляпнул, что хотел бы много денег, но в голове всплыли слова отца, которые он часто говорил. «Мне бы немного удачи».
– Может быть денег? – Мягко спросил незнакомец. – Или же та девочка Софи? Учиться на отлично? – Все его предположения были невероятно заманчивы. – А может ты хочешь жить вечно? – На последней фразе он рассмеялся.
– Я хочу, чтобы мне всегда везло. – Стараясь говорить, как можно более убеждённо, произнёс я.
Откуда мне, глупому мальчишке было знать, что это мне не снилось. О! Если бы только вернуться назад! Я бы сказал, что я ничего не хочу. Я бы отказался от всего, лишь бы не мучится всю оставшуюся жизнь.
– Идёт! – Он хлопнул в ладоши и рассмеялся. – Удача никогда не отвернётся от тебя, пока ты находишься в этом городе.
С той самой ночи всё изменилось. Это не значит, что я стал «везунчиком» в представлении большинства. Например, моя нога никогда не была в казино. Просто жизнь повернулась ко мне той стороной, что опасность всегда обходила меня стороной.
На следующий день, Джош гордо шатался по городу с Софи, у которой резко к нему пробудились чувства. Ночной визитёр никак не выходил из моей головы, и поэтому я отказался идти гулять. Может быть тогда я и заметил, что моя «удача» оборачивается для окружающих неудачей. Не знаю, что было бы если бы я пошёл с ними. Или если бы Джош не загадал, что он всегда хочет быть с Софи, я больше чем уверен, что он загадал именно это. Вопли пожарных сирен, как и дым от горящего кинотеатра, были видны и слышны даже и из нашего дома.
Казалось бы, как глупо писать об этом сейчас, но я столько лет держал это в себе. Рука трясётся, сил больше нет, глаза сами по себе закрываются, но я уговариваю дать себе ещё немного времени, и держаться.
На следующую ночь незнакомец снова появился в моей комнате. Эрл спал в своей постели. Я же, сев в кровати, внезапно осознал, что это не просто сон.
– Здравствуй, Майк. – Белозубо скалился незнакомец. Его морщины, в полутьме, превращали его лицо в страшную маску. – Как же тебе повезло. – Покачал головой он и расхохотался.
С той поры, стоит мне закрыть глаза, я вижу перед глазами это лицо. Оно смеётся, радостно потирает руки, потому что знает, стоит мне закрыть глаза в последний раз, как оно победит.
– Ты загадал разумное желание. – Он сказал мне тогда на прощание, указывая на меня пальцем, с желтоватым, облупившимся ногтем. – А твой друг, Джош –нет. Приятной жизни. – Он подмигнул мне и расхохотался.
Я помню то, как очнулся от собственного крика. Возле меня стоял брат, непонимающе пялясь на меня, и беспомощно хлопая глазами. Отец, как всегда, уснул в кресле около телевизора на первом этаже.
– Что случилось? – Обеспокоенно спросил Эрл.
Я ошалевшими глазами обвёл комнату, никого кроме брата в ней не было.
– Ничего. – Эту фразу, по ночам мне часто приходилось говорить последние пятьдесят лет.
Раньше, от моего крика, моя жена Роза просыпалась каждую ночь. После того, как она умерла, и мне пришлось переехать в дом престарелых я стал пугать медсестёр.
На самом деле, вспоминая свою жизнь, и то количество раз которое я избегал смерти, только чудом. Люди гибли вокруг меня, от несчастных случаев, Эрл, совместно с отцом погибли буквально через пару недель, разбившись на машине, по странной случайности, я ехал в кузове пикапа, и вылетел из машины при ударе.
Я понимаю, что моё спутанное изложение возможно не даст читающему прочувствовать весь ужас, окружающий меня всю мою жизнь. Сейчас, когда мои глаза закрываются я понимаю, как сильно я устал. Устал от того, что все люди, дорогие моему сердцу умирали. Я не буду звать медсестру на этот раз. Знаю, что кнопка вызова сработает, что она успеет, и проклиная слишком везучего и тяжелого старика. Они даже откачают меня в очередной раз.
– Я знаю, что ты тут, и что ты ждёшь. – Тихо сказал я. – На этот раз я не буду сопротивляться.
Зная, что стоит мне закрыть глаза как морщинистая маска, с покрасневшими от лопнувших сосудов глазами, жадно смотрящими на меня. Даже как-то странно, что вся моя жизнь свелась к нескольким страницам. Моя самая страшная тайна. Завещание уже готово, я готов.
Нужно решиться закрыть глаза, и откинуть от себя кнопку вызова. Пора прекратить свои мучения.