Мурёша – это кошка. Она жила у нас долго. Была умной, красивой и немного своенравной. Зато охотница какая! Часто приносила добычу рано утром, к неудовольствию женской половины семьи, на порожки дома. При ней во дворе ни котов, ни кошек чужих не наблюдалось, включая соседний двор. Свою территорию охраняла чётко. Котилась всегда 12 апреля, минус один – два дня. К тому же не попрошайка, чтобы стоять и мяукать противно – нет, такого не было. Мявкала тихо и красиво. А песни как пела – сказка! Громко, переливчато, меняя тональности. Одним словом не кошка, а находка.
Только был у Мурёши один минус. Не всегда, но временами он проявлялся. Когда пускали её в дом, особенно зимой, она могла спокойно находиться день, два и три. Её, естественно, кормили, плюс тепло, светло, что ещё надо? Так нет! Она, сытая и довольная всё равно залезет на стол, за кусочком хлеба, например. Понятно, что сразу отправлялась на улицу.
Естественно, если было холодно, то вечером звал её и, если приходила, то пускал или относил на летнюю кухню, которая также отапливалась. Если не шла, значит, уже устроилась где – нибудь на соседском чердаке или вообще в доме у соседей. Вот о них и пойдёт речь.
Жили мы рядом всю жизнь, мою имею ввиду. У нас даже в заборе был проход, чтобы не ходить через улицу. Жили дружно. Собаки у них были всегда, а вот котов – кошек не было. Зато наших котиков соседка тётя Люда всегда подкармливала. Вот и Мурёша ходила к ним столоваться, как к себе домой.
Старший сын тёти Люды – Петрович, умудрённый жизнью и опытом пятидесятилетний мужик на то время. Четвёртый раз опыта он набирался пять лет. Прошло уже лет 10, но семьи у него не было, так знакомые подруги. Вот и жил он с отцом, матерью. Петрович был мужиком безвредным и весёлым. Юморной характер, украшенный блатным колоритом и фантазией, всегда проявлял себя. Шутки, иногда и не очень приличные, сходили с его уст часто.
Бывало, делаешь что – нибудь у себя во дворе, а рядом Петрович с тётей Людой огород, например, вскапывают. Вернее тётя Люда руководит и присматривает, а Петрович воплощает её замыслы в реальность. Просто так Петрович, в основном, не работал. Такса была русской – 100 грамм, лучше, конечно, больше. Вот уговорив Петровича на очередной трудовой подвиг, тётя Люда выходила с ним. Тут со стороны Петровича шла лекция, вот как на огороде.
Он вспоминал всё. Что два племянника могли бы приехать и вскопать. Попутно шла характеристика самих племянников – какими только эпитетами он их не награждал, пародисты отдыхают. Потом он вспоминал, что лопата не такая, а вообще доисторическая. Что хорошо бы это дело провернуть после дождя, чтобы земля была мягче или наоборот, пусть подсохнет, если влажная. Плюс к этому шли ссылки на международную обстановку или видных политических деятелей, которые вот так, как он огород не вскапывают. Мог вспомнить гороскоп, который слушал утром. Наконец, закончив полемику с матерью, начинал трудиться. Петрович работать не очень любил, хотя и умел. Но был стимул, и работать приходилось. Официально он нигде не работал, не официально тоже. До пенсии было далеко.
Вот Петрович, который любил животных, часто и пускал Мурчу (так он Мурёшку называл), ночевать в своей комнате, да и подкармливал её.
Вот однажды слышу в соседнем дворе «гневную» тираду Петровича. Подхожу к забору, спрашиваю, в чём дело?
- Представляешь, - начал слегка возмущённо он, - Выпросил у матери куриный окорочок. Она их потушит – ни вкуса, ни запаха. А я люблю зажаристый, острый с корочкой. Пошёл на летнюю кухню. Подготовил окорочок, посолил. А Мурча рядом сидит, знает, что косточки ей достанутся. Поставил я сковороду на плиту, а сам присел чесночка из ящика достать, чтоб сделать, так сделать. У меня ещё заначка грамм на 200 есть (Петрович довольно подмигнул), так что всё, как в лучших домах. Поднимаюсь, а окорочка нет! Я даже обомлел! Куда делся? Тут смотрю, что и Мурчи нет! Утащила, зараза, мой обед и закусон! Хотел отобрать, да куда там, её уже и не видно.
Посочувствовал я Петровичу, да что тут сказать.
Прошло два дня, Подхожу к крану воды в ведро набрать, а в соседнем дворе от дома по направлению к летней кухне медленно идёт Петрович. У него на руках сидит Мурёшка.
- Петрович, ты ж её позавчера ругал, за то, что окорочок у тебя стащила, - удивился я.
- Ну, то когда было, - остановился и ответил сосед, - Ей тоже мяска хотелось, не утерпела.
Они пошли дальше. Кошка, положив голову на руку Петровича, смотрела на меня довольными жёлтенькими глазами.
Самое интересное, что потом у потомка Мурёши Рыжика проявился такой же наследственный минус, изредка стянуть что – нибудь со стола. Но, несмотря на это, и его продолжали кормить наши соседи.