Проснулась я рано от сумасшедшего крика петуха. Он горланил минут пять. И ему отвечали с других концов деревни такие же самодовольные вокалисты. По голосу чувствовалось — каждый мнил себя как минимум Пласидо Доминго. Вся деревня ожила. Люди, коровы, куры, козы, машины. А трактора — прямо танки какие-то. В общем, деревня это не тишина, а резкий переход от тишины к энергичному шуму.
Ансару пришлось, наверное, еще хуже. Он спал на сеновале, в большом старинном добротном амбаре. Можно сказать, в самом эпицентре звукового урагана. Может быть, нанюхавшись деревенского воздуха и сена, намучившись в колючих сухих травах, он уснул под утро. А тут петухи…
Мне хозяйка постелила в маленькой комнатке, похожей на чулан, рядом со своей спальней. В чуланчике только и было место для старого сундука, задвинутого между стенкой и спинкой железной панцирной кровати и для самой кровати.
На цыпочках я пошла во двор, стараясь быть не слышной. Но во дворе вовсю хозяйничала Марьяна Артемьевна. Она вышла из курятника с яйцами в обеих руках.
— Доброго утречка! Как на новом месте? Мягко ли спалось?..
— Отлично спалось! Доброе утро! Вы всегда в такую рань поднимаетесь?
— А куда ж деваться? Скотина молчать не будет. С утра бунтует. Вынь да положь съестное в кормушку. Но и в долгу не остается. Вишь? Нанесли курочки. Все в магазин не идти… Сейчас еще козу подою. Вот тебе и омлет. Вот тебе и завтрак.
Баба Марьяна говорила, будто сама с собой, передвигаясь по двору в замысловатом алгоритме. Заглянув на веранду, оставила там яйца, прихватила небольшой бидончик и отправилась в сарай — козу доить. Там тоже разговаривала: то ли сама с собой, то ли с козой своей. Говорила спокойно, обстоятельно, с ласковыми интонациями.
Подоив козу со странным именем Астя (не Ася), баба Марьяна на верёвке увела её на луг и там привязала к железному пруту, который, видимо, сама там и вбила специально для этого.
— Баба Марьяна, почему Астя? А не Настя?
— Потому что полное имя у ей Ненастя. Родилась в самую непогоду, в конце октября. Дождь, слякоть. Ну, и назвали Ненастной. А потом Ненастей. А там мы вовсе сократили до Асти. Так звать удобней. И козе понятней.
Я думала, что Ансар в это время спал, зарывшись в душистое сено. А он, на самом деле, в это время курил в огороде, любуясь горизонтом, утонувшим в предутреннем тумане. Он так сказал. Хотя во дворе тумана не было.
День предстоял теплый, поэтому баба Марьяна не стала разжигать печь, а приготовила завтрак на электроплитке. Я помогала в режиме "принеси - подай - унеси". Омлет и пышки к чаю, солёные огурчики, домашний окорок для Ансара:
— Мужуки мясо любют, — сказала хозяйка, ставя на стол тарелку с нарезанным деликатесом. Но я тоже не отказалась. По-утреннему бодро и весело ели и обсуждали, с чего начнем, как выразилась баба Марьяна, расхламляться.
Дом снаружи хоть и был ярко выкрашен, но архитектурой яркой не отличался. Он был похож на соседние дома, как брат-близнец. Три окна в улицу, двускатная крыша, тяжелые ворота во двор, крытый высоким навесом. Не знаю, был ли он оригинален внутри - не с чем сравнивать. В соседних домах не была. Но то, что строил его редкий мастер для себя, было очевидным. Вот взять хотя бы вход на чердак. По фильмам про деревню, по своим походам в гости к одноклассникам, живущим в частных домах, я видела, что это место часто как-то мало продумано и обустроено. Какая-нибудь приставная, плохо сколоченная лестница или вбитые прямо в бревенчатую стену большие железные скобы, которые служили и поручнем, и ступенькой. В общем, варианты для молодых и ловких. А вот для такого человека, как баба Марьяна, довольно рисковый. И к нашему удивлению, в её простом доме именно это место было обустроено с большой тщательностью и заботой. Такая лестница вполне могла украсить интерьер современного коттеджа. А в этой простой избе казалась просто чудом. Пологая, с красивыми резными деревянными перилами. Правда, опять всё того же, вы угадали, оранжевого цвета. Тут я не удержалась, спросила:
—Вы любите оранжевый цвет, баба Марьяна?
— Да как сказать? Лучше все же, чем зелёный.
— А синий, например?
— Так он синий не продает.
— Кто он?
—Так Гришка. Тут недалеко у него дача. Летом живет. Работает в городе на заводе. Машины красит какие-то. У него только оранжевая и зеленая. А зеленая уж больно темная, да с виду грязная. Больше с сера. Оранжевая всё же повеселей. Он дешевле намного продает, чем в магазине-то. Так мы у него и берём. Выбор не велик. Зато можно побольше взять. На всё про всё знаешь, сколько её надо, краски-то?
Откуда ж мне знать? Я помотала головой.
— Вагон.
Продолжение: Свистулька старьёвщика
Предыдущая глава: Политбюро и куры
Подпишитесь на канал, чтобы ничего не пропустить