Дождь то затихал, то снова начинал моросить. Но, в машине было тепло и сухо. Поэтому, погода нас не очень сильно волновала.
- Мы поедем в Гевгелию. Там по дороге заправимся. Цены там в три раза меньше, чем в Греции, потому как, Северная Македония не входит в Евросоюз, и ее еще не успели разорить до конца. В Гевгелии найдем симпатичную таверну и поедим там жаренного барашка. Конечно, там готовят не так вкусно, как в Греции, но тоже ничего. Большинство жителей там болгары, есть албанцы, румыны. В общем понамешано всех понемножку. Но, основные жители, южные славяне, то есть, братья по крови. – Трещала я, пытаясь просветить подругу.
Дорога начала медленно заползать на первый перевал. Вершины гор были спрятаны в тумане. Горы стояли тяжелые в своем величие, снисходительно смотрящие на людскую суету.
Как будто, понимая, что в любой момент все, что делают люди, обратится в прах. И только их суровые скалы будут смотреть на мир с прежним равнодушием и отстраненностью.
Любаша зябко передернула плечами, хотя в машине было по- прежнему тепло и сухо.
- У тебя нет такого ощущения, что нас разглядывают, как каких-то … мелких козявок, которых одним щелчком можно стряхнуть с этих склонов?
- Любань, так и есть. Мы и есть эти самые козявки. Придут и уйдут сотни, тысячи людских поколений, а эти горы, как стояли, так и будут продолжать стоять.
Я мельком посмотрела на подругу, боясь выпускать извилистую дорогу из виду.
- А, чего это тебя на философию потянуло?
- Да, какая тут философия! Просто, мне не нравится чувствовать себя козявкой.
- Ну, так ты и не чувствуй. Вспомни, что ты человек. У них, - Я кивнула в сторону гор, - время течет просто по- другому. Они спокойны, потому что, им торопиться некуда. Впереди еще миллионы лет. А наше время коротко. Вот мы и суетимся. Правда, иногда не по делу.
Мы забрались на самую седловину перевала. Здесь лежал сплошной то ли туман, то ли облака, спустившиеся так низко. Дорога была узкой и вихлялась, как маленькая девочка перед зеркалом в мамином платье. Я ехала медленно, опасаясь встречных машин.
Вскоре дорога пошла на спуск, и на склоне мы увидели маленькую деревушку, прилепившуюся между складок гор, причудливо разрезанных когда-то земным гневом землетрясений. Тут ощущалась жизнь только в центре, где была кофейня и небольшая таверна.
Любаша, наконец, оставив свои мрачные мысли насчет козявок, с интересом разглядывала окружающее. Ехала я медленно, поэтому, разглядеть ей удавалось все, до мельчайших деталей.
- Кабан!!! – Вдруг заорала она мне под ухо. – Смотри, там кабан!!
Я слегка подпрыгнула от неожиданности от ее вопля. Но, дорога была сложной, со многими пируэтами, поэтому, я даже глаз не скосила в сторону, куда она тыкала пальцем с таким энтузиазмом. Продолжая осторожно выруливать за очередной поворот, я проворчала.
- Ну, кабан. Орать то так зачем? Ты что, кабанов не видела? Эка невидаль. Чего удивляться то, здесь деревня, встречаются и кабаны с курами. Чего ты так возбудилась то?
Любаня слегка надулась.
- Конечно, я видела кабанов. Только этот был диким, огромным и лежал на капоте машины.
- Дикий кабан залез на капот машины? – вытаращила я глаза. – Да, от такого зрелища хоть кто возбудится.
Люба, раздосадованная моей бестолковостью, сердито заметила.
- Да, не кабан залез на капот машины!! Его охотники убили и положили на капот машины. Его с места преступления так вывезли.
- А-а-а … - Протянула я, еле сдерживая смех. – Тогда все ясно.
- Ну, вот что тебе ясно, что ясно!!?? Я серьезно, а она ржет, издевается еще надо мной! – Попыталась обидеться подруга, наблюдая за моей смеющейся физиономией.
Подругу я обижать не хотела, поэтому примирительно сказала:
- Ладно, ладно. Чего ты? Ну, хочешь, вернемся назад, и ты его как следует рассмотришь?
Но, Любаша тоже долго не умела обижаться по причине своего ангельского характера. И просто махнула рукой, что, мол, нет, не стоит. Но кабан все же оставил след в ее сердце, потому что, через минуту, она стала расписывать мне, какой он был огромный, какие у него были бивни и свирепый вид, даже у мертвого.
Тем временем, дорога опять пошла по серпантину вверх, на второй перевал. Облака вдруг исчезли вместе с туманом. И нас приветствовало не по- осеннему яркое солнце и огромное бездонное синее небо. Лес стал гуще. Кое-где попадались небольшие поляны, заросшие душистыми травами. На одной такой полянке мы решили остановится, чтобы немного размяться. Вдруг, Любаша, отошедшая чуть дальше от машины, радостно воскликнула:
- Смотри, сколько здесь маслят! Да все такие маленькие. Хорошенькие. Давай, на жареху наберем? Домой приедем и с картошечкой пожарим. Нет, все-таки, прав Антон Павлович Чехов, в Греции все есть. Даже маслята, и, ой … смотри, рыжики!!! -Ворковала подруга, разглядывая в траве грибы.
Надо сказать, что, грибы в любом виде были моей слабостью. Поэтому, схватив пакет и нож, я резво рванула к подруге, захлебываясь слюной в предвкушении будущей трапезы.
Обобрав полянку, я предложила расширить наши поиски. Подруга посмотрела на меня, хмуря брови.
- Это, в смысле, в лес углубиться предлагаешь?
Я радостно закивала головой. Азарт охотника бурлил в моей крови. Но, Любаня не спешила с криками ура ломануться за мной в чащу, продолжая расспрашивать меня, сверля грозным взглядом.
- Это, ты предлагаешь углубиться вот в этот лес, откуда был родом тот кабан, которого я видела на капоте машины в деревне?
Еще не понимая, чего она от меня хочет, я опять закивала головой, но, уже с меньшим энтузиазмом.
- Ты как хочешь, а туда, - она ткнула пальцем в сторону стены, как мне казалось, вполне гостеприимного леса, - туда, я не пойду.
И тут до меня наконец дошло.
- Ты что, кабанов боишься? – Удивленно спросила я.
- Таких, как тот, - она махнула куда- то себе за спину, - Да, таких боюсь.
Видя, как я сникла, глядя с тоской на предполагаемый грибной рай, она стала меня успокаивать.
- Ну, сама посуди. Зачем нам столько грибов? Мы уже почти пакет набрали. Нам поесть хватит. А куда нам еще больше?
Смерившись с неизбежным, я понуро побрела в сторону машины. Вскоре, мы уже спускались с перевала.
- Еще один последний перевал, и мы будем на границе. – Сообщила я Любе.