(книга "Больше, чем тире")
Как и обещал ранее, сегодня я расскажу Вам про нашу огромную картину, которой удалось уцелеть аж до апреля 1990 года, и которая стояла на торце нашего огромного плаца, который в свою очередь был немногим более самой главной площади нашей страны.
Про плац и про эти картины Вы можете прочитать в моем рассказе «Очень даже может быть». А также ознакомится с невероятными подробностями их создания в комментариях и воспоминаниях курсантов тех лет. За что я им весьма благодарен. И с чувством искренней признательности всем откликнувшимся на ту мою публикацию я вынужден сообщить, что рассказ про плац и его гигантские картины мне придётся переделать в небольшую документальную повесть в качестве дополнения к моей книге «Больше, чем тире». Ещё раз спасибо вам всем!
Ну а сейчас я не на долго вернусь к тезисному описанию для непосвященных, что же собой представлял наш плац, и что же уникального было в нём и на нём.
Итак, после скрупулёзных измерений обеих чистых «строевых» площадей (нашего плаца и Красной площади в Первопрестольной), которые используются по прямому назначению во время парадов, оказалось, что площадь «чистого строевого зеркала» Красной площади составляет 15955 квадратных метров, в то время, как площадь нашего плаца оказалась 16634 квадратных метра. Разница совсем мизерная, но приятная мелочь - всё равно приятна.
Но вот что было на нашем плацу и чего не было на Красной площади – так это эпические военно-морские картины, которые курсанты училища именовали «глыбами». Ваш покорный слуга на момент поступления застал только одну – торцевую картину размерами 50 на 15 метров, и которая называлась «Бой авианосной ударной группы».
На ней изображены наши корабли, идущие по морю развёрнутым строем. Тут и тяжелый авианесущий крейсер «Киев» со взлетающими с него самолётами вертикального взлёта и посадки Як-38, и эсминцы, и большие противолодочные корабли. В углах летают морские ракетоносцы и противолодочные Ил-38, а над морской пучиной пузатыми обожравшимися стрекозами мечутся противолодочные палубные вертолёты Ка-27 уже обнаружившие очередную подлодку НАТОвского выкормыша и готовые обложить её своими гидроакустическими буями. Старожилы говорят, что на плацу раньше были ещё две картины.
Одна картина – размерами 120 на 15 метров, которая располагалась вдоль длинной стороны плаца – как раз напротив двухэтажной трибуны. Называлась она «Корабли в кильватерном строю»,
и вторая – немного поменьше - со святыми ликами курсантов артиллерийского факультета, которые принимали участие в самом глобальном военно-морском учении ВМФ СССР «Океан».
Но вот беда, после очередного урагана эти обе картины просто сбросило на плац, разметав огромные листы шифера, словно вырванные листки из блокнота. А сваи, трубы и прочие металлические конструкции картины были попросту скручены, расплющены и равнодушно вырваны безжалостной стихией с мясом из земли.
Так что уцелевшей в нашем училище осталась только одна - торцевая - картина. Ну та самая – размером 50 на 15 метров, про которую курсанты при каждом удобном случае очень любили кокетливо шутить, что мол, из-за нашей картины в Польше рассвет наступает на полчаса позже.
Отлистав, несколько лет назад, я с душевной теплотой вспоминаю, что будучи ещё мальчишкой каждый раз, когда мы всей семьёй возвращались с балтийского взморья из Светлогорска на электричке, то где-то на подъезде к Калининграду среди высоких тополей вдруг промелькнёт внезапной небесной голубизной что-то огромное, завораживающее и монументально-картинообразное. И с тех самых пор у меня появилась мечта обязательно найти и рассмотреть поближе это неведомое и огромное нечто...
И вот спустя несколько лет я уже стоял в форме морского курсанта на безбрежном плацу родного училища и, глядя на эту огромную картину, с грустью осознавал, что моя детская мечта не только сбылась, но в ближайшие минуты будет разрушена моими собственными руками по приказанию вышестоящего командования. Противоречивые чувства, знаете ли…
Дело было в том, что в связи с новыми прозападно-гласными веяниями в умирающем Советском Союзе, а также из-за перестройки и хозрасчёта, повлёкшие за собой рождение дикого дефицита в том числе и горюче-смазочных и лакокрасочных изделий нашу гигантскую картину долго не обновляли, и к началу девяностых годов она поблёкла. Местами на ней краска облупилась, и картина стала представлять собой довольно-таки жалкое зрелище внезапно усопшего динозавра. Поэтому в те смутные перестроечные дни – а именно в апреле 1990 года контр-адмиралом Смирновым (нашим новым начальником училища) было принято хотя и нелёгкое, но вполне логичное решение не тратиться на «раскраски», а просто демонтировать заскорузший объект бывшей гордости Калининградского училища.
Но так как этого монстра когда-то сооружали курсанты третьего факультета, то и демонтировать его должны были непременно курсанты этого же факультета. Вот так наш взвод и попал на демонтаж картины. При этом нас даже освободили от учебных занятий на целый день.
Сами работы проводились в строгом соответствии с традициями по проведению незапланированных тех самых хозработ на флоте. Сначала полдня раскачиваешься, потом приноравливаешься. А затем, убедившись, что имеемым инструментарием и инвентарём ничего путного сделать не представляется возможным, хозработы стихийно прекращаются и плавно перетекают на следующие дни.
Так у нас уже было однажды, когда по зиме 1989 года нашу роту после обеда вдруг всего на пару часов выгнали в начало Советского проспекта, как раз напротив Северного вокзала, на разборку брусчатки.
Но она была так качественно уложена, и булыжники были так тщательно подогнаны друг к другу, что нам с простыми ломами и кирками к восточно-прусской брусчатке подступиться не удалось. Проковырявшись с неподдающейся булыжной мостовой, мы как-то смогли выковырять несколько аккуратных тяжелых параллелепипедов, с которыми и фотографировались, как с сувенирами.
Сожрав все вкусные пончики в местной кулинарной лавке, мы убыли обратно в училище.
А вот на следующий день нас уже ждали не только кирки, ломы и лопаты, но даже отбойные молотки.
А потом вообще к месту нашего ковыряния подогнали колёсный экскаватор, который одним махом и вскрывал брусчатку. А затем мы уже вручную загружали «КАМАЗы» бесполезным камнем.
Но на этот раз мы с самого утра дремали в высокой траве у самого подножья картины, благо погоды стояли солнечные и тёплые, и ждали распоряжений от верховного главнокомандования. Время от времени к нам прибегал самый главный тыловой начальник и суетливо сообщал нам последние вести с «трудового» фронта:
- Сейчас вам инструменты принесут!
И появлялась пара ленивых матросов с роты обеспечения с тяжелым деревянным ящиком, в котором были гаечные и газовые ключи, молотки и отвёртки с пассатижами и клещами. Мы немного погрустнели.
- Сейчас вам верёвки принесут!
И снова появлялись эти двое из ларца и приносили несколько бухт грубой толстой верёвки. И мы погрустили ещё раз.
- Сейчас к вам люлька приедет!
И… прошёл час, за ним другой, а люлька всё не приезжала. Уже были съедены и вкусные булочки, и сметана в баночках и даже целая коробка «Пломбира», купленная в местном «чепке» (так называлось курсантское кафе), а люлька так и не появилась. Начальник тыловой службы время от времени прибегал к нам и, убедившись в отсутствии автолюльки, начинал причитать:
- Так и не приехала? Вот полускоты! Обещали ж ведь! Да как же так?
И снова убегал от нас в поисках автолюльки. На обед нас отпустили неохотно и с условием – «быстренько поесть и вприпрыжку - обратно к картине, ибо люлька может появиться с минуты на минуту». Мы, конечно же не хотели расстраивать и без того безмерно огорчённого начальника тыла, и поэтому как можно быстрее поели и вернулись к месту предполагаемого демонтажа. Но люлька так и не нарисовалась. Как назло, она появилась в тот самый момент, когда мы, все такие вялые и расслабленные, уже начинали выходить в астрал, медленно возносясь над высокой травой и над деревьями - к самым верхним шиферным листам нашей картины.
Тут уж начальник тыла, весь такой радостный и счастливый, произнеся краткую напутственную речь на тему соблюдения техники безопасности, раздал нам гаечные ключи и приказал действовать. Но, увы, так как картине был уже не первый десяток лет, то все болты и гайки настолько заржавели и прикипели, что открутить их мирным и гуманным способом при помощи гаечных и газовых ключей не представлялось возможным. Действо затягивалось и грозило не только полным провалом, но и взысканием начальнику тыла за срыв графика демонтажа. Поэтому он снова удалился от нас со словами:
- Всем оставаться на местах! Я сейчас…
Вскоре в люльку уже загрузился матрос-газосварщик, точнее газорезчик, наш курсант Паша-турист, который знал альпинистское дело, и который на пятом курсе смог так искусно спрятаться от командира, что это даже стало легендой. Про это читайте в рассказе «Бес попутал, товарищ командир» .
Он привязал конец верёвки к первой плите, болты которой старательно срезал автогеном матрос. Остальные внизу с интересом ждали развязки этой драмы. И вот плита, которая оказалась неожиданно тяжелой стала спускаться вниз.
Только в те минуты можно было в полной мере осознать, какой-же титанический труд был произведён нашими предшественниками, если почти за полчаса мы смогли снять только одну плиту.
А этих плит на картине было никак не меньше сотни. Начальник тыла только сокрушённо покачивал головой, подсчитывая сколько же времени потребуется на демонтаж всей картины.
При таких темпах он как раз он успеет уложиться к Новому 1991 году. Это была бы катастрофа. За весь день мы сняли только шесть листов и «высосали» почти все баллоны с газом. Поэтому было принято решение на сегодня все работы прекратить, люльку отпустить, а курсантов – разогнать.
Вечером начальник тыла уже докладывал адмиралу, что демонтаж затягивается на неприличный срок из-за гуманного отношения к листам шифера, которое радетельное начальство мечтало пустить на иные хозяйственные цели. Подсчитав в какую копеечку влетит такой демонтаж при использовании автогена в совокупности с нанятой у городских коммунальных служб автолюльки, было принято решение «резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита» (с).
И вот следующим днём всё было кончено.
Подрезанные снизу огромные трубы, удерживающие монстра, более не составляли его опору и картина, секция за секцией, с жутким грохотом падала прямо на траву и на плац, разбрызгивая острые осколки шифера по всей его площади.
Легенда умерла навсегда.
А курсанты третьего факультета ещё почти целую неделю в свободное от занятий время разбирали останки монстра, загружали обломки в самосвал, который отвозил весь мусор в самый дальний угол училища, где находилась свалка, в то время, как матрос-газорезчик уже на земле старательно разделывался с металлическими опорами и фермами поверженной курсантской гордости.
И ещё долго курсанты училища никак не могли привыкнуть к неприличной и пугающей наготе строевого плаца, который без картины казался ещё чудовищнее и огромнее. Но зато всех нас немного тешила одна добрая мысль, что теперь в Польше солнце начало показываться из-за горизонта вовремя.
© Алексей Сафронкин 2021
Другие истории из книги «БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТИРЕ» Вы найдёте здесь.
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.