Эпизод 54
Шарлин отказалась от поста верховного правителя Запада. Когда они с друзьями вернули Электро спокойную размеренную жизнь, она ясно увидела, где сможет добиться гораздо более серьёзных результатов, чем в управлении государством. Даже более того, она побоялась, что политическая рутина помешает ей заниматься делом всей её жизни. Тем более – сейчас, когда все дороги мира открыты для неё.
Фонд по защите прав женщин стал международной неправительственной организацией, которая обрела немыслимое влияние на планете. Шутка ли сказать, главы всех трёх стран переписывали свои законы так, как требовала Шарлин. Под её диктовку уничтожались дискриминация, право на семейное насилие, безнаказанность угнетателей и даже едкие шуточки про несостоятельность женщин в той или иной сфере. Теперь всё это беспощадно каралось на уровне закона, на букву которого не получалось уже смотреть сквозь пальцы, как это было раньше.
Бывшая актриса с удовольствием взирала на плоды своей деятельности. Женщины по всей планете не боятся больше произвола мужчин. Красивые девушки не опасаются быть изнасилованными и спокойно выходят на улицу. Ещё бы, за любое противоправное действие в отношении слабого пола – казнь. За неуместную шутку, задевающую способности любой из прекрасной половины, можно уехать лет на пять в казематы.
Можно прямо сказать: Шарлин добилась в жизни того, чего хотела.
Но не до конца.
Ей очень нравился Арнольд. Он такой прямой и открытый. Честный. Не раз спасал её в критических ситуациях. Ещё он сильный. Но силу эту всегда использует в защиту более слабых, а не наоборот. Идеальная партия, не так ли?
Но с ними со всеми что–то случилось после возвращения из Северных гор. Они перестали быть настолько близки, как во время своего путешествия. Отдалились. Каждый занимался чем–то своим.
Эдгар замкнулся в своём новом фешенебельном кабинете и строчил по роману в месяц, выдумывая такие небылицы про их поход, что у Шарлин иногда глаза на лоб лезли. Хорошо ещё, что он нигде не принижал её значимость в этом событии, а то уж она нашла бы на него управу.
А Арнольд… Арнольд занимался какими–то своими чисто мужскими делами, и о ней совсем не вспоминал, что навевало грусть и душевную слякоть.
Иногда одинокими вечерами, которые она делила с бутылочкой, а то и двумя, вина, женщина принималась плакать и жалеть себя, что не нужна она тому, кого хотела бы видеть рядом с собой.
Постепенно это чувство притупилось, а затем, в нервном течении дней и забылось вовсе.
В тот вечер она позвала свою помощницу домой. Они уже несколько раз встречались до этого, но на нейтральной территории. Взяли вина, которое было выпущено в честь Шарлин. Обсудили, какую из новинок посмотрят на огромном электровизоре бывшей актрисы. Мария – так звали помощницу – спросила, можно ли взять её новую игрушку. Шарлин позволила.
Первый тревожный звоночек раздался в голове спасительницы Электро в тот момент, когда она только встретилась с Марией – кроткой, тихой девушкой, по–щенячьи преданно заглядывавшей ей в глаза. Но связана тревога была не с помощницей, а с погодой. Тяжёлые свинцовые тучи заполонили пространство над головой, наталкиваясь друг на друга. Небо стало беспросветным и потемнело так, словно они находились на ночной стороне планеты.
– Милая моя, нам бы поторопиться, – сказала Шарлин, завидев Марию ещё издали.
– Да, погодка нынче жесть, – отозвалась та, – давно такой не припомню.
– Я бы сказала: никогда.
Они взялись за руки и быстрым шагом поспешили к апартаментам Шарлин.
– Зато теперь модельеры подумают над какой-нибудь серией одежды для таких случаев, – сказала Мария, снова заглядывая в глаза бывшей актрисе.
– Возможно. Кстати, ты видела последний показ Дэ Буфона?
– Да, но как–то не впечатлил. Знаешь, Лина, (Шарлин поморщилась, потому что терпеть не могла, когда её так называли) такое ощущение, что его концепции перестали подчёркивать хрупкость и женственность.
– Просто скажи, что он выпустил военную форму для женщин.
– Ну, или спецодежду для стройки, но с дикими вырезами.
– Да уж, – Шарлин вздохнула, – в такой и на стройке не поработаешь… Да и в армию не пойдёшь.
– Мне кажется, он просто боится, – сказала Мария.
– Кого?!
– Нас.
– То есть? – Шарлин даже остановилась и посмотрела на спутницу.
– Знаешь, с этими новыми законами модельеры не понимают, как сделать так, чтобы не накосячить. Они всегда стараются угадать, что будет модно в будущем, не совсем осознавая, что модно будет как раз то, что они выпустят. Сделай Дэ Буфон платья более открытыми – и на него набросятся мужчины – мол, это самая, что ни на есть провокация. Сделай более целомудренными – мы оскалимся на то, что не нужно нам этого рабского закупоренного кокона. Ещё бы юбки ниже колена сделал, и тогда вообще – к стенке. Помнишь того, который выпустил одеяния с приспособлениями, закрывающими лицо?
– Да, конечно, это я настояла, что таким портным не место среди нас. Но расстреливать его я не призывала, это они сами.
– Что ни говори, но в ближайшие годы мода будет ущербна, пока не появится тот, который поймёт, чем на самом деле живёт общество, и во что оно должно одеваться.
За разговором, незаметно для себя, они подошли к дому Шарлин. Когда–то в этом здании размещалось министерство. Теперь его полностью передали в пользование организации по защите прав женщин. Квартира главы этой организации занимала десяток верхних этажей. Надо ли говорить, что всё внутри давно уже переделали под вкус нового хозяина. Повсюду были зеркала, отделка под золото, мраморные полы и прочий антураж, который сразу говорил о статусе владельца.
Они прошли широкой витой лестницей до лифтов и вызвали тот единственный, который ходил на самый верх. Пользоваться им имели право не больше дюжины людей на всём Электро.
В кабине лифта, которая не уступала отделкой самым шикарным электрояхтам, Мария, присев в массажное кресло, открыла сумочку.
– Смотри, что я нам купила, – сказала она.
Это была плётка. Достаточно большая, но мягкая на ощупь.
– Хочешь добавить остроты нашим отношениям? – спросила Шарлин, едва сдерживая улыбку.
– Мы же пробовали уже связывания и тому подобное, я и подумала, что можно немного продвинуться.
– Хорошо, но сначала посмотрим новый электрофильм.
– После твоего ухода из кино, там смотреть стало не на что, – вздохнула Мария.
– Не льсти мне. Хотя, у тебя это получается очень здорово.
Острая боль пронзила голову Шарлин от темени до основания черепа. От неожиданности она едва не выронила тяжёлую бутылку с вином. Глаза её закрылись, а рот искривился в страдальческую волну.
– Что с тобой?! – вскрикнула Мария и сорвалась с кресла.
– Не… н–ничего… Это, наверное, из–за погоды, – прошептала хозяйка здания.
Когда двери лифта открылись, Шарлин уже отошла от внезапного приступа, но ей всё же казалось, что боль не исчезла совсем, а затаилась, где-то по центру головы. «Надо будет сходить к врачам, провериться», – подумала она.
Её личные покои находились на третьем ярусе десятиэтажной квартиры. Тут была только огромная кровать, электровизор во всю стену, да мощные колонки, передающие звук гораздо лучше, чем в любом общественном электрокино.
Столик для вина был вмонтирован в саму кровать.
– Ну, что, милая, располагайся, – сказала Шарлин, включая электрофильм, который ей хотелось посмотреть.
Мария бухнулась на кровать, разлила вино по бокалам, а затем принялась обнажаться.
Шарлин наблюдала за ней с едва заметной улыбкой, словно за подростком, который дорвался до своей пубертатной мечты.
Фильм оказался откровенно плохим. Никуда не годный сценарий и посредственная игра актёров заставили скучать с первых минут.
– Странно, – сказала Шарлин, – трейлер был ничего.
– Как обычно, – отозвалась Мария, – в трейлер засунули всё, что получилось, а мы вынуждены смотреть и остальное.
– Да уж… – Шарлин щёлкнула пультом, экран погас, а свет в покоях включился. – Я вижу, что ты уже готова к нашим играм.
Мария лежала полностью раздетая, поглаживая груди с набухшими острыми сосками. Рядом с ней покоилась и новоприобретённая плётка.
За окном полыхнула молния, и боль в голове Шарлин снова напомнила о себе, но уже не так остро, как в первый раз. Спустя несколько секунд грянули раскаты грома.
– Погодка, – сказала бывшая актриса и выключила свет.
Она почувствовала тёплые руки и жаркое дыхание на своём теле. Подалась объятиям, и двое сплелись воедино. Чувственные молодые губы на её губах. Её груди ласкают гибкие нежные пальцы. Движение тел сливается в унисон. Появляется влажность. И на самих телах от здорового пота возбуждения и в самом сокровенном месте. Они движутся друг по другу, ощущая желание, наслаждаясь тёплыми прикосновениями. Пальчики Марии ласкают её женскую сущность, и от этого Шарлин распаляется. Ей хочется ещё и ещё. Движения становятся быстрее и резче. Она стонет от удовольствия.
Но боль внутри черепа не даёт ей расслабиться полностью. И ещё осознание того, что это не руки Арнольда её ласкают.
За окном всё чаще сверкает молния.
– Давай испробуем, – выдыхает Шарлин, и Мария понимает её.
Первое прикосновение плётки принесло странные ощущения. Оно было довольно мягким, но пробудило ещё более жгучее желание внутри живота.
– Ещё!!!
Второй удар был гораздо более сильным.
Третий принёс с собой боль. Казалось, плётка взрезала плоть женщины.
Молнии сверкали, почти не переставая.
Боль в мозгу разнесла свою клетку и принялась гулять по всему черепу.
Шарлин взвыла.
Новый удар снял полоску кожи с её ягодиц. По ним текло тёплое.
Следующий удар располосовал спину.
Шарлин сковало, словно и в этот раз помощница связала её. Она не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Даже кричать не могла, только тихонько всхлипывать при каждом новом ударе, сдирающем с неё кожу. Заживо.
Вспышки молний слились в единую пульсирующую световую резь.
Новый удар содрал кожу с кости. Следующий, судя по всему, сломал эту самую кость.
– Прекрати, – взвыла Шарлин.
Но тут же удар плётки сорвал с неё скальп.
Кровь, или какая–то тёмная и тёплая липкая жидкость заливала ей глаза.
Собрав последние силы, она обернулась.
Над ней стояла не Мария.
В первый момент ей показалось, что это огромный медведь рвёт её плоть своими когтищами. Но затем поняла, что в обманчивом зареве молний приняла за шкуру военный камуфляж. Арнольд? Нет, у этого типа была повязка на глазу.
Боль заполнила всё её естество. Наваливался блаженный мрак, обещающий увести в ничто. Но в последний миг перед тем, как уйти из этого жестокого мира, гаснущий рассудок ухватил одну деталь: истязавший её человек с повязкой на глазу уменьшился в размерах и стал подростком. Победоносным движением руки он сорвал повязку.
Но лица Шарлин увидеть не успела. Она уже плыла в безбрежном океане вне времени. Однако подлая боль не собиралась её отпускать. Она донимала то с одной стороны, то с другой, пока, наконец, не вынудила очнуться.
Под ней был холодный каменный пол. Перед лицом решётка, за которой, где-то вдали, едва тлел гаснущий факел.
Сил на то, чтобы ощупать своё тело, у девушки не осталось.
***
Понравилось - лайк, сильно понравилось - подпишись :)
Сайт автора - etnarch.ru