Мы не смогли отказать старику, или это было бы странно?.. Он сказал, чтобы мы не торопились: по его мнению, через год, через два наша дочь сможет сама ходить. Тогда и с визитами можно будет не торопиться. И мы согласились. Правда, он попросил: не навещать его первые девять лет…
Митя смущенно кашлянул.
— Не смущайтесь, — сказал Валентин Павлович. — Мы не были ни испуганы, ни напуганы, а просто ошеломлены тем, что произошло. Ведь нам даже и в голову не приходило, что мины не уедут дальше. И вот… Но ведь это же безумие! Вы еще пожалеете, что заупрямились!
Трое слушателей молчали.
— И потом, — продолжал Валентин Павлович, не забывайте, что сегодня мы еще не знаем, почему погибли наши охотники.
вот перед нами уже лежит список с фамилий, которые начинаются на эту букву, и, значит, надо решать, какие из них могут оказаться в числе счастливчиков…
Так, читаю… «Гонт! Пьетро Гонт!
Годы жизни: 1728–1775».
И здесь второй выбор: Пьетр, Франческо, Джованни… Ну, все ясно! Это дело Корней Ивановича… Правда, у меня есть вариант:
«Год жизни: 1773–1834».
Тоже правильный, не правда ли?
Он покачал головой.
— Безумие, но что же делать? — помолчав, заговорил он. — И вы должны помнить, что по этому списку можно найти не одного Корнея Ивановича. Есть и другие Корнеи, и Марина, и Ермолай Акакиевич…
Тут Валентин Павлович заметил, что Митя, слушая его с каким-то странным выражением лица, смотрит совсем в сторону. Он обернулся и, желая, по-видимому, подбодрить сына, строго произнес:
— Да не гляди же ты так, не глядь! Я же вижу, что ты чем-то глубоко озабочен. Я так же как и вы поражен этим несчастьем…
— Ах, да, - сказал Митя. - Да… Я очень взволнован…
Он вдруг с такой силой сжал коленки, точно хотел их раздавить, потом быстро встал и ушел из кабинета.