Мама, скажи, а ты бы хотела быть мамой или быть маленькой, но не тогда, когда у тебя не было кукл Барби, а сейчас?
Я улыбаюсь глубине вопроса и отвечаю:
⁃ Ну вообще конечно, мне нравится быть мамой, но я не против побыть маленькой сейчас.
⁃ Мама, расскажи, мне какая у тебя была детская? Маленькая или большая?
Тут я еще сильней улыбаюсь и пускаюсь в рассказ. Дочка не понимает, как можно жить в одной квартире с двумя другим соседями и делить кухню с ванной.
⁃ То есть как все вместе? Вы жили с бабушкой, дедушкой и Танькой в одной комнате? Ой, и как вы там все помещались.
Муж подсказывает: «А ты нарисуй».
Я рисую план коммуналки и человечков в каждой комнате. Там же рисую нашу с сестрой двухэтажную кровать, родительскую тахту зеленого цвета с валиком, стол с клеёнкой, стеллаж для книг, шкаф для вещей, вспоминаю, что он был оранжевым, с зеркальной поверхностью, и удивляюсь, а как мы в 14 квадратных метрах помещались? Вспоминаю и дорисовываю шкафу антресоли.
⁃ Ой мама, а где игрушки? – спрашивает дочка.
Я рисую ящик под кроватью и рассказываю, что мы с Танькой игрушки не разбрасывали, в отличии от кое-кого. Подмигиваю.
Аделька задумывается.
⁃ Ого, бедная мама, теперь понимаю, почему тебе не нравятся маленькие пространства.
⁃ И почему твоя мама говорит всё время: «это моя студия: закройте дверь», – подкалывает муж.
Аделька тревожно спрашивает у папы:
⁃ Папино, а к нам же никого не поселят? Каких-то чужих дядек и тетёк? Мы не будет ни с кем делить нашу ванную и кухню, – с опаской оглядывается по сторонам.
Муж успокаивает и разъясняет понятие «частная собственность» и «советский союз». Ребенок облегченно вздыхает, сгребает в охапку куклы Барби и зовёт меня играть:
⁃ Пойдем, бедная моя мама, хоть сейчас в Барби поиграешь.