Читать Рассказ "Заточение. Часть 1"
***
На третий день пришел человек в маске.
Я не знал его и не слышал его голоса никогда.
И это было страшно. Потому что если бы это был кто-то свой - я бы понял причину.
Он медленно вошел. Подошел к столу и взял стул за спинку, а затем развернул его спинкой ко мне и сел.
- Итак. Я думаю, настало время поговорить.
Было многое непонятно, но я хотел поскорее разобраться со всем. Я кивнул.
- Что ж. Я поясню тебе. Ситуация, которая возникла - больше не терпела отлагательств. Но прежде, чем я всё поясню тебе - хочу спросить. Ты понимаешь причину своего заточения?
Я отрицательно покачал головой
- Что ж. Это очень странно. Я так тебе скажу - причина здесь. Держи.
И он протянул мне какой-то блокнот.
Освещение было только от окна, довольно скудное, но достаточное, чтоб увидеть, что на блокноте были нарисованы цветы и я безошибочно узнал руку моей жены.
Я взял и нерешительно посмотрел на него.
Вообще я заметил, что сейчас у меня было намного больше нерешительности, чем я предполагал.
- Открывай, открывай.
Он был вежлив, но за ширмой вежливости ощущалась стальная воля.
Я посмотрел.
Было похоже на дневник. На первой странице был указан день и мелким почерком было написано что-то длинное.
Я тяжело вздохнул, потому что узнал этот почерк.
8 февраля.
Сегодня суббота утро.
Я плакала ночью, пока не уснула.
Вчера Лёня снова был жестким. Или агрессивным. Даже нет слов
Я думаю, что когда-то привыкну к этому. Хотя не хочу.
Но сейчас я ощущаю себя отвратительно.
Не понимаю, что происходит.
Он нападает, требует внимания и любви.
Через час просит прощения.
Потом неделя затишья.
Потом снова. Нападает, просит прощения - затишье.
Надеюсь, он хотя бы понимает, что так происходит уже восемь лет как мы вместе.
Я закончил читать и поднял глаза.
Собеседник в маске встал
- Читай. Причина - здесь. Я зайду вечером и мы побеседуем. Не вздумай рвать, у нас есть копия.
Что-то в его тоне и отношении мне показалось снова знакомым.
Он вышел и через минуту принес мне обед.
Большая тарелка с гречневой кашей и двумя сосисками.
Я продолжал читать
15 февраля.
"Очередной скандал. Ему не понравилось, что я не приготовила ужин.
Он нападал на меня словами.
Никогда не бьет физически. Но так бьет морально, что я просто хочу сдохнуть."
28 февраля
Он псих.
Сегодня просто пришел с работы в гневе. Денег в бизнесе нет.
И срывался на меня и на Алю. Просто накричал.
А потом требовал помириться.
Это же насилие. Я так не могу больше.
Не разговариваю с ним пару дней, а через время снова начинаю забывать его грубое насилие эмоциональное и мы снова общаемся как ни в чем ни бывало. И он ничего этого не понимает.”
18 марта
Он накричал. Потребовал, чтоб я прямо сейчас готовила ужин, а потом поехала с ним в гости. И ладно бы, еще ужин.
Но в гостях надо врать и лицемерить, делать вид, что у нас всё в порядке в семье.
Ненавижу лицемерие. Ненавижу лгать.
Я просто отмалчивалась
29 марта.
Сегодня Аля сказала: “Папа, не надо. Не надо кричать на маму”.
Я удивилась. Потому что она ведь совсем кроха, ей чуть больше четырех.
Но она меня чувствует.
И она защищает маму перед папой.
Я плачу от того, что моя дочь делает. Нет слов. Просто слёзы.”
Я читал этот дневник и понимал, что всё намного хуже, чем я думал. Именно я был причиной того, что Карина стала закрытой и гневливой, набрала вес и стала выглядеть плохо.
Именно я ее унижал.
И самое ужасное, что я просто этого не видел за моими целями в бизнесе - построить самое большое рекрутинговое агентство в городе.
Я не видел всего этого, мне казалось, что это просто небольшие ссоры и всё довольно безобидно.
Я начал понимать, что всё зашло слишком далеко.
Я не просто обижал ее.
Я унижал ее.
То, что для меня было просто способом доказать свою точку зрения, для нее было наездом бульдозера.
Это была большая ложь моей жизни - что я нормальный муж.
Нет.
Я ходил по этому подвалу, мерял шагами комнату и не мог остановиться.
И тут я начал понимать, что я — абьюзер.
Но я не видел этого так.
А ее слезы воспринимал просто как слабость.
Что она слаба и нужно ее посильнее воодушевить. Наказать. Заставить.
Я смотрел на солнце за окном
Я не слышал никаких звуков. Но иногда замечал детские ножки. Оказывается, там был жилой двор и дети.
И только сейчас начал понимать, что такое отношение у меня было всегда и ко всем.
Но как с этим справиться.
Теперь я начинал понимать. Причина еще в детстве. От отца. Он так вел себя с мамой.
Надо принять.
Семью уже не вернуть.
Но хотя бы я должен попробовать договориться.
Чувство жалости накатило. Я постарался взять себя в руки.
Я сильно жалел себя. Чувствовал уставшим и беспомощным.
И потому начинал требовать действовать только по-своему от жены.
И не замечал, как начинал унижать и оскорблять ее.
От того, что я так плохо вел себя и ее слезы воспринимал совсем не в том смысле, в каком нужно было, мне стало не по себе. Она плакала от унижения и боли. А я думал, что от слабости и ее нужно хорошенько прижать и заставить.
Я вдруг начал понимать весь ужас происходящего.
И всю проблему наших отношений.
Чем больше я давил - тем больше я ее ломал.
О ужас.
Я изначально хотел ее поломать. Продавить.
Заставить.
Я сидел на кровати, смотрел на солнце и понимал, что я допустил много ошибок.
Бесчисленное количество раз я делал то, что для меня выглядело простым актом воспитания. Но я не заставлял ее. Не воспитывал.
Я унижал и ломал.
В моих глазах это было отстоять правоту и научить ее.
Но на самом деле это было настоящее унижение.
Самое настоящее.
И это давило.
Осознание этого накатило.
Я тихо сидел и смотрел на улицу.
Получается, я унижал не только ее.
Но и всех сотрудников.
Пусть их и не много.
Вспоминал.
Всё ради бизнеса
У меня же была и есть цель. Стать лучшими не только в нашем городе. Но и в нашей стране. И в Европе!
И я ничего этого не добился и близко.
Осознание реальности накатило так, что я просто закрыл глаза и лег на кровать. Мне хотелось забыться сном.
Через какое-то время дверь открылась и снова вошел человек в маске.
- Ты не поел?
- Не хотелось.
- Понимаю почему. Рассказать тебе, что происходит или сам догадаешься?
- Я всё понимаю, не дурак.
- К сожалению, полиция в нашей стране сейчас никак не может помочь при эмоциональном насилии. Доказать ничего нельзя - ведь нет побоев, как при физическом насилии.
Карина сейчас уже далеко.
Мы ее сначала успокоили, а потом помогли уехать в другой город и начать жизнь там. Всё это долго готовилось, пару месяца.
Наша организация - назовем ее "Небезразличные парни", помогают в таких ситуациях".
Она в безопасности и сможет попробовать начать новую жизнь.
А с тобой разговор совсем другой.
Удерживать тебя мы не можем по закону страны.
Но по закону совести - временно решили подержать, пока не уедет Карина с дочерью.
- На каком основании вы вывезли жену и дочь?
- Мы никого не вывозим. Только если они сами хотят - мы помогаем. В твоей семье всё быстро решилось - твоё насилие не оставляло тебе ни одного шанса.
Она сейчас далеко.
Документы на развод готовы и я принес их с собой.
Вот они.
Ты будешь аккуратно платить алименты.
А мы, небезразличные парни, будем внимательно следить за тобой.
Он откинулся на спинку стула и посмотрел на меня.
Он был всё еще в маске и я как ни пытался, не мог узнать его.
Я пытался собрать мысли в кучу.
- Что вы планируете сделать … кхгм … со мной?
Он расхохотался.
- Трусишка. Не бойся. С тобой - ничего. Ты всё подпишешь. Начнешь отправлять алименты. И будешь жить старой жизнью.
Но если ты хотя бы раз попробуешь снова взяться за старое - то есть найти ее и каким-то образом причинить любой вред. Даже просто эмоциональный. Ты об этом пожалеешь.
Я убежден, в нашем обществе так много мужского тупого маскулинного насилия только потому, что нет ответственности за это.
Никто не понимает, как много зла вы приносите.
Не дай Бог твоя дочь выберет такого же мужа-мудака как ты. Но она уже запрограммирована на это, понимаешь?
И потому мы делаем всё, что можем.
У нас всё добровольно. Девушки сами нам звонят. Приходят. Рассказывают всё.
Потом мы ищем подтверждения.
Ставим диктофон дома и слушаем.
И только если все подтверждается - мы включаем режим “Спасение”.
Но главное для нас не только обезвредить насильника.
Главное - это помочь жертве не быть жертвой. Ведь в ином случае твоя бывшая жена найдет себе такие же отношения, где новый муж будет издеваться так же,
Потому она проходит курс реабилитации. Мы помогаем ей обрести уверенность, спокойствие, уважение к себе и здоровую самооценку.
А через время, может полгода, может год - она получает честную обратную связь, что всё в порядке с ней.
И мы считаем свою миссию выполненной.
Таких женщин, которым мы помогли на сегодня уже двести тринадцать. И методика вполне рабочая.
Его речь была очень спокойной, голос размеренным.
И я понимал, что система отлажена.
- Теперь у меня к тебе простой вопрос. Ты согласен всё это подписать?
- А я вообще могу увидеть жену и дочь?
- Нет. Всё, твоё время ушло. Сейчас уже поздно. Менять что-то можно было тогда, когда ты ее обижал. Но ты был занят тем, чтоб включать машину давления сильнее и сильнее. Сейчас нет.
Я встал и подошел к окошку. Смотрел на улицу.
- А как вы определяете, что она действительно жертва, а я… - я сделал паузу - я насильник? Ведь запросто может быть так, что она просто играет роль или ей выгодно выставить всё в таком свете.
- Ну во-первых от хороших мужей жены не уходят.
А во-вторых, у нас есть список из пятнадцати параметров, по которым мы определяем уровень насилия в семье. Мы проводим медицинское обследование ее. Также временно просим поставить диктофон в доме. Она не может удалить информацию с него, может только разместить.
Когда фактов набирается достаточно - принимаем решение всей командой.
Если насилие действительно присутствует - принимаем решительные меры.
Как в случае с тобой.
Ты меня не знаешь. Я вообще из другого города. Не пытайся даже вспомнить мой голос, мы не знакомы.
Моя задача - довести решение этого вопроса до логического конца.
Сделать так, чтоб развод состоялся.
Чтоб ты платил алименты.
И чтоб Карина морально восстановилась.
И всё.
Неожиданно его тон стал официальным и он стал обращаться на "вы".
Так что вы решаете?
- Мне нужно подумать. Это всё слишком быстро произошло.
- Это лучшее, что вы можете сделать, если действительно желаете добра вашей дочери. Но мы действуем добровольно.
И только ваше заточение - оно вынужденная мера, пока мы не поясним всю ситуацию.
- А что, вы думаете я сам не понимал? - попытался я сыграть роль
- Не нужно играть. Мы здесь не дурачки. Нет, не понимал.
Обычно насильник, особенно эмоциональный, и близко не понимает последствий своих действий.
А последствия катастрофические.
четыре из десяти девушек так и не могут восстановиться в нормальном восприятии себя.
Четыре!
Я был в ужасе. И ведь действительно, я не понимал этого совсем.
- Да. Хорошо. Я соглашаюсь.
- Ок. Тогда нужно подписать тут и тут.
Я всё подписал. Ручка скрипела. Он вежливо взял бумаги и вышел.
Уже в дверях он посмотрел на меня.
- Вас выпустят через неделю. Питание, книги, всё, что нужно - будет.
***
Через неделю я вышел на улицу и никогда еще я не радовался так свежему воздуху и возможности идти куда хочу.
___
Читать Рассказ "Заточение. Часть 1"
ОБ АВТОРЕ
Владимир Багненко - автор книги "Неидеальный папа". Работает над сборником рассказов и второй книгой.
Подписывайтесь на мой Телеграм-канал "Авторский стиль" - о текстах и книгах.
Другие публикации канала
Пишите то, о чем давно мечтаете.
Рецензия и три неожиданные мысли о книге «Заблудившийся автобус» Джона Стейнбека.
Нобелевская речь Джона Стейнбека, 1962 год
литература история рассказы люди проза