Продолжение книги-детектива Владимира Матвеева и Елены Годлевской «Собери моё тело».
Удивительное ожерелье
В Риге, в Музее литературы, театра и музыки хранится удивительный экспонат - позолоченное ожерелье в форме меча. Архивный паспорт гласит: «Ожерелье. Латвия. (1950 год?). Стилизованное в форме меча. Каменная поверхность опрокидывается, фрагмент ленты – парча) помещается внутри. Внутри позолоченное. Другая сторона гладкая. На рельефной поверхности орнамент: на ручке мотив солнца, на лезвии – декоративные серебряные штуцеры, золотые инициалы МК, монограмма АЕ и трапециевидный кулон. Никаких отметок.
Цепь присоединена к мечу. На цепи – перфорированный знак Московской пробирной инспекции (до 1958) с тонкостью цифр 875.
Лента из парчи получена на захоронении в Орле (Россия) героя Отечественной войны 1812 года генерала А. Ермолова. М. Кемпе верила, что это фрагмент генеральских погон А.Ермолова и ожерелье носила как свой талисман».
Орёл не сохранил писем Мирдзы Кемпе к Каплинскому, но об их содержании можно судить по письмам орловского инспектора. Похоже, латышскую поэтессу совершенно не устраивали уклончивые ответы Каплинского о прахе её «мужа», и она обращается к… его жене Татьяне, с которой, она, судя по всему, познакомилась, когда приезжала с Майей Луговской в Орёл. Мирдза требует конкретики: кто, когда и зачем нарушил покой Ермолова.
Письмо Татьяны Каплинской – Мирдзе от 13 января 1955 года удивительно:
Дорогая Мирдза Яновна!
Как тепло мне стало от Вашего письма!
Сердечное спасибо за него и за радушное приглашение приехать к Вам. Хочется верить, что весной или летом этого года я с радостью и наслаждением буду вбирать в себя красоту Вашей любимой Латвии.
Мне очень жаль, что я не могу сейчас написать Вам об истории с костями Алексея Петровича Ермолова. Два раза я ходила к той женщине, которая взяла тогда на хранение Ваш венок, и безуспешно.
В первый раз не застала ее дома, а во второй раз она оказалась больной, и наш разговор не состоялся.
В воскресенье будет утром богослужение в церкви, и я специально пойду к воротам, где надеюсь встретить ту женщину, которая когда-то работала в церкви и знала меня как сотрудника отдела ?? архитектуры.
Помните, я Вам рассказывала о ней.
Вот разыщу ее! Она-то, наверное, поможет мне докопаться до истины…
Обнимаю Вас и крепко с благодарностью жму Вашу руку… Ваша Т.К.
Во-первых, что за женщина, с которой, судя по всему, Мирдза Кемпе познакомилась во время своего приезда? Не та ли самая прихожанка, которая много лет спустя расскажет настоятелю церкви Кардашу о «большевистском» варварстве?
Во-вторых,получается, что латышка приезжала в Орёл не раз, ведь в рассказе Майи Луговской ни о каком венке не упоминается? Да его и не могло быть, поскольку подруги тогда мчались в неизвестность «по напутствию» «блюдца», вращающегося на спиритическом сеансе! И Каплинский упоминает в одном из своих писем: «Мы опять с Вами не встретились…».
Зато встретилась его жена. И был венок не из живых цветов, который Кемпе привезла из Латвии и оставила у женщины, всё знающей о разграблении склепа…
Прах Ермолова, словно клад, волновал всех, кто сталкивался с этой тайной. Судя по находкам в 2012-2013 гг., вопрос этот не давал покоя и работникам культа, которые явно сюда наведывались. Дело в том, что церковь работает до сегодняшнего дня, а значит, никто, кроме её служителей, не мог спускаться в склеп все эти годы.
К сожалению, епархиальный архив, который мог содержать какие-либо свидетельства об этом, сгорел. Но жена настоятеля Троицкого храма Иоанна Кардаша, умершего в 1996 году и прослужившего в этой церкви без малого 26 лет, утверждает, что муж ещё конце 1980-х доподлинно знал: в склепе Ермолова нет, и говорил ей об этом. Наверное, по этой причине работники церкви сбрасывали туда строительный мусор – знали, что героя там нет.
Вскрывали склеп и не так давно, в «нулевых». Отец Георгий, принявший храм от отца Иоанна после его смерти, отказывается об этом говорить наотрез. Но факт в том, что он тоже не обнаружил там Ермолова. И не мог обнаружить.
С надеждой, что о месте захоронения знают те, кто устанавливал барельеф герою в далёком 1954 году, продолжаем изучать письма Каплинского…