Почему бесятся европейцы, что такое «оброк на ЛГБТ» и зачем нужно сохранять диалог с Советом Европы и ОБСЕ, объяснил Петр Толстой в эфире программы Владимира Соловьева «Полный контакт».
Соловьев: Вообще, что из себя представляет Запад, я вам хочу показать по видео, которое мне вчера прислал из Америки наш добрый друг Александр Властин. Я вам скажу прямо, у меня волосы просто встали дыбом, когда я это увидел. 11 лет, драг-королева. Мол, это якобы его выбор, и он не поддавался никакому влиянию со стороны своих родителей. Ага, ребеночка к этому готовили. И вот идет мальчик, который в 11 лет притворяется девочкой на каблуках, в парике, накрашенный. И американцы пишут, это что, нормально, или родителей этого ребенка надо в тюрьму посадить? То есть что они сделали с этим ребенком? И он ведет себя как взрослая женщина очень сомнительного поведения. Напомню, это 11-летний мальчик. Вот это нормально? Ну и все его благодарят, ведущий от него в восторге. При этом он накрашен просто как взрослая женщина. Нормально? И целый выпуск посвящен фразе «Десмонд потрясающий». Петр Олегович, ну что, вот это то будущее, которое нам хотят навязать европейцы и не только? То есть потом такие мальчики, переодевшиеся девочками, – их права потом будет защищать ЕСПЧ, как вчерашним решением пытаются, наплевав на нашу Конституцию, навязать нам гомосексуальные браки?
Толстой: Ну, Владимир Рудольфович, мы же с вами понимаем, что речь идет о том, чтобы размыть норму. Вот есть белое, и есть черное, и нужно обязательно намешать оттенки серого, с самыми экзотическими радужными цветами. Поэтому появляются вот эти мальчики-девочки, появляются законы о том, что ребенок сам должен определять свой пол без согласия родителей, и в этом ему помогает государство и учителя. Появляются туалеты для «третьего» пола, соответственно меняется обращение в авиакомпании «Люфтганза»: «дамы и господа» отменяется, они стараются говорить нейтрально, чтобы не обидеть чувства трансгендеров. Это, к сожалению, активная позиция извращенцев, которые пытаются нам навязать свою исключительность, свои дополнительные права.
Позиция России в этом отношении очень простая. У наших граждан есть все права. Они все равны перед законом. Дополнительных прав у людей по признаку того, что они относят себя к меньшинствам, не возникает. И именно это и бесит европейцев. Они-то уже давно по этому пути пошли, они ратифицировали Стамбульскую конвенцию, они ссылаются на ЛГБТ как на норму. Более того, я не знаю, знают ли наши зрители, в части стран, которые хотят вступить в ЕС, есть такой «оброк на ЛГБТ». Местные муниципалитеты обязаны перечислять 10% своего дохода в пользу ЛГБТ-сообществ. И если в их деревне, допустим, нет представителя ЛГБТ – должны в столицу отправить эти деньги. Они идут на проведение гей-парадов. Конечно, такого в России не будет. У нас другой менталитет, другие традиции, самое главное, другой закон. Благодаря поправкам в Конституцию мы можем спокойно игнорировать любые такие решения – решения ЕСПЧ, и любых других органов в силу того, что наши нормы, наши законы являются приоритетом.
Соловьев: А зачем это делает ЕСПЧ? Они же понимают, что мы это выполнять не будем. Они просто пытаются довести уровень неприятия этой структуры настолько, чтобы мы сами вышли?
Толстой: Они считают так: «Хорошо, у них в Конституции написано, что брак это союз мужчины и женщины. Ну, давайте мы найдем и предложим России лазейку, такую лазейку в демократическое общество, назовем это не браком, а партнерством и признаем фактически это как брак, предложим России такой вариант». Понимаете, они считают, что у нас гораздо более либерализованное общество. Стереотип о России такой, что есть традиционалисты-консерваторы, которые находятся у власти, а основная масса народа жаждет либеральных реформ, вот этого ЛГБТ и всего остального. Вот это главная их ошибка, на мой взгляд, они просто неверно оценивают ситуацию.
Соловьев: Потому что они воспринимают Россию по «Эху Москвы», где Лиза Лазерсон говорит, что в России не народ гомофобный, а власть гомофобная, где считают главными выразителями русских людей группу «Pussy Riot». Если бы они немножко лучше знали Россию, то у них было другое представление. Но им не надо лучше знать Россию, потому что от лица России, к сожалению, они слушают не вас и ваших коллег, а слушают весь этот эховский и дойчевелевский сброд.
Толстой: Понимаете, это одна из причин, почему мы работаем в Совете Европы – чтобы они понимали и слышали другую Россию. Сейчас это замкнутый круг. Они общаются с маргиналами, которые якобы представляют правозащитников и либеральную общественность, потом это воспроизводят в собственной прессе, а потом уже с этими клише снова общаются с теми же маргиналами. То есть получается, что они из этого замкнутого круга никак не выходят. Они просто другую Россию не знают, не понимают, как она устроена, о чем думают люди, о чем, допустим, мои избиратели сегодня говорят, какая у нас главная тема. Это совершенно не про ЛГБТ, это борьба с коронавирусом, вакцинация и так далее. Никаким образом тема ЛГБТ сегодня не является важной для жителей Российской Федерации.
Соловьев: Петр Олегович, а что говорят ваши избиратели по поводу нашего нахождения в ЕСПЧ?
Толстой: По поводу Совета Европы избиратели, так же как и поводу ОБСЕ, говорят: «Давайте уже встанем, выйдем и прекратим с ними общаться». Такая реакция у всех, кто там находится, я должен сказать, что и у меня тоже. Она абсолютно объяснима. Это желание просто плюнуть, перекреститься и выйти. Но пока я считаю, что все-таки каналы для продвижения наших интересов, для продвижения нашей повестки, для того, чтобы суметь объяснить этим людям все-таки, чем живет страна и почему те или иные представители, избранные народом, могут им какие-то вещи неприятные говорить. Мне кажется, этот канал все-таки стоит сохранять для диалога. А тот факт, что мы приняли изменения в Конституцию, он фундаментально важен для нашего будущего. Для того, чтобы вот эти дурацкие решения не выполнять, чтобы они были для нас ничтожными, чтобы положить конец тому колониальному положению, которое было до принятия поправок, когда любое международное решение, любая международная норма автоматически становилась выше наших федеральных законов.
Соловьев: Но ведь по большому счету ЕСПЧ говорит: «Нам наплевать на вашу Конституцию, нам наплевать на то, что вы суверенная страна, и нам наплевать на то, что российский народ является единственным источником власти в Российской Федерации».
Толстой: Ну да, они этого не признают. Это вообще такая европейская концепция, они считают суверенитет устаревшим понятием и считают, что права человека первичны вне зависимости от суверенитета и всего остального, то есть они имеют право вмешиваться во все. Но на практике, конечно, ни в одной стране ничего хорошего из этого не выходит. Это не только России касается, это касается Турции, ряда других стран, Испании, например, когда речь шла о Каталонии. То есть все эти попытки сделать такой наднациональный суд справедливости – они упираются каждый раз в то, что все-таки в национальных государствах существует своя избранная власть, существует народ, который является высшим источником власти. Поэтому у нас никакие попытки «сверхчеловеков» и европейских гуманистов установить в России свои порядки не прошли и не пройдут. Раньше не прошли и теперь точно уже не пройдут.
Соловьев: А может нам перестать их легитимировать? Вы правильно говорите о том, что надо, чтобы они услышали нашу позицию, но сам факт присутствия в этих структурах невольно легитимирует их, типа: «Ну вы же, русские, сами пришли, вы же под это подписались? Ну, вот мы вам и говорим, вас и судим». Может перейти на отношения не с этими структурами, а непосредственно со странами-участниками, не признавая тем самым легитимность этих надструктур, но признавая легитимность европейских стран?
Толстой: По сути, наша политика сейчас так и выстраивается. У нас двусторонние отношения со странами Евросоюза гораздо лучше, чем с самим Евросоюзом. Что касается Совета Европы – мы вступили туда в 1996 году. Мы с вами помним, при каких обстоятельствах – Борис Николаевич старался победить на выборах.
Соловьев: О да.
Толстой: И мы взяли на себя по тем временам абсолютно невыполнимые обязательства. Мы их все выполнили. Европейская конвенция по правам человека в России соблюдается и соответственно все ее положения действуют, являются частью нашего законодательства. Единственное, что там ничего не сказано по поводу ЛГБТ. Поэтому все решения, которые сейчас принимаются уже якобы в развитие этого документа – они для нас нелегитимны. Но еще есть такое обстоятельство, что на сегодняшний день 70% судей Европейского суда по правам человека были избраны без участия Российской Федерации. Их избрание пришлось на период, когда Россия не работала в Парламентской Ассамблее. В нашем представлении суд и судьи – это такие уважаемые люди в мантиях. На самом деле Европейский суд по правам человека состоит из представителей некоммерческих организаций, в основном соросовских организаций, которые в разных странах выдвинулись на вот эти должности судей. То есть они не юристы, не имеют соответствующего образования, они просто штампуют вот эти политически ангажированные вещи. Выходить оттуда совсем рано или поздно нам придется, но давайте подождем, когда мы сможем это сделать по какому-то такому заслуживающему поводу. Я такого повода жду в связи с Украиной и надеюсь, что рано или поздно он настанет.
Соловьев: Да нам надо самим просто создавать суд по правам человека, о чем говорил Путин, потому что все, что происходит с Ассанджем, все, что происходит с каталонцами, «желтые жилеты» – много вопросов, когда людям нужна защита, потому что уровень нарушения прав человека в Европе в последнее время зашкаливает.
Полный эфир: