.А. Ну я тогда начал - бы с утраты какого – либо доверия друг к другу. Его уровень и раньше был не особо высок, а сейчас он летит просто куда – то в полные мизера. Мы уже давно привыкли к тому, что везде в окружающем нас мире надо быть предельно собранными и осторожными, но теперь эта доверительность исчезает и из отношений даже с самыми близкими нам людьми, а это уже страшно. И тогда отсюда возникает эта глобальная непонятость всех всеми на всех уровнях, и нам всё время начинает казаться, что основная масса людей вокруг в любой момент, просто так, могут создать нам неприятности, и, как следствие, мы в той или иной мере замыкаемся в себе.
Н.Н. А Вам не кажется, что здесь Вы слегка переборщили, как – то не особо я вижу угрюмых и замкнутых людей вокруг себя.
А.А. А внешне этого особо и не должно быть заметно. Что если я всем улыбаюсь и хожу с высоко поднятой головой, то я уже не могу быть и социопатом? Многие из нас прекрасно научились правильно вести себя в социуме и неплохо манипулировать другими под видом внимательного и сочувствующего человека, являясь при этом откровенными эгоистами. И действительно, с такими и дело иметь куда приятнее, чем с эмоционально развинченным субъектом. Но только одна беда, рядом с ними ты и сам становишься таким же, и тоже через какое – то время утрачиваешь способность сопереживать кому – либо.
Н.Н. И это для Вас особенно страшно?
А.А. Да вот это для меня и есть одна из самых страшных бед нашего времени, потому, как утратив эту способность сопереживания, мы утрачиваем и способность воспринимать людей, как живое и непознаваемое чудо, случайно возникшее рядом с нами, каким бы ужасным не казалось их поведение на данный момент.
Н.Н. То есть Вы голосуете за открытость, и согласно известной максиме, при ударе по одной щеке призываете подставлять другую?
А.А. Ну до этого уровня развития я ещё просто не дорос, а вот про адекватность отношений с окружающими нас я бы высказался. Ведь иногда ты просто чисто по - человечески хочешь помочь кому – то, а люди уже настолько напуганы даже самой возможностью бытового насилия, что шарахаются от малейшего движения в их сторону. Так, например, я всегда подаю руку для помощи своей жене, когда она спускается из транспорта. Но иногда бывает так, что я выхожу немного раньше её, и тогда я подаю руку, чтобы помочь выйти и другим барышням, которые выходят раньше её. Но если честно, я уже и не помню, когда в последний раз кто – то воспользовался моей помощью. А ведь это простая человеческая вежливость.
Н.Н. Так может и Вам уже давно пора прекратить пугать этих барышень?
А.А. Может и пора. Единственный раз меня сама молодая и очень симпатичная девушка попросила о помощи. Я шел по улице, и вдруг она на меня буквально наехала: «Мужчина, Вы, что разве не видите, что здесь сплошной гололёд, а я на каблуках, и в любой момент могу навернуться. Вы бы меня хотя бы через улицу перевели». В общем, перевел я её и через улицу, и дальше довёл до пункта её назначения. А так как мы шли не особо быстро, то успели немного и поболтать, и она показалась мне тогда и очень милой и довольно не глупой барышней, и об этой прогулке я всю свою жизнь вспоминаю с удовольствие. А дел то было всего минут на пятнадцать.