- Вот что, парень, - спросил господин Бьёрн. - Сможешь забраться на крышу и залезть в дом через дымоход?
Впервые попавший под взгляд тёплых зелёных глаз с золотыми искрами в глубине, Ульв быстро-быстро закивал. И побежал к молчаливому жилищу.
Предыдущая глава "С ума они посходили, что ли?"
Сложно ли крестьянскому мальчишке залезть по крыше, покрытой обледеневшим дёрном? Ульв справился быстрее летней ящерицы. Разбежался, ни разу не поскользнувшись на мокром снегу, взлетел вверх по покатому скату, уцепился руками в рукавицах, пополз... Добрался по дымохода, пролез внутрь...
Из дома раздался дикий крик. Мальчишка вопил, будто наступил босой ногой на жаркие угли.
Господин Бьёрн помрачнел, Хавлиди отступил ещё дальше. Я не выдержал, поспешно добрался до двери, стукнул посохом пару раз:
- Хватит орать! Открывай, если жив!
Невнятно всхлипывая и стеная, мальчишка завозился, отодвинул засов. Изнутри пахнуло стылой сыростью: гадкий шторм неожиданно показался живым и тёплым. Ульв вывалился за порог, пополз, не разбирая дороги. Он скулил, словно щенок впервые унюхавший снежного медведя.
Неуверенно я оглянулся. Наследник Стерков одобрительно кивнул мне и указал подбородком на дверь.
Так я туда и сунулся сразу!
Ульв уполз недалеко. Я подхватил мальчишку за шиворот, встряхнул хорошенько:
- Что внутри?
- Там! Там! Там! Холодные! Скользкие! Лежат!
Лежат - значит не нападают. Жаль, что у меня нет волшебного светильника. Я перешагнул порог, медленно пошёл вперёд. Дымоход и распахнутая дверь давали ничтожно мало света: серые тучи приникали к студёному морю, к заснеженным камням. До дня, когда солнце поднимется над краем земли, оставалось пол-имённицы*.
Я ощупывал пол перед собой посохом, скользил ногами, не отрывая ступни от пола. Не хотел упасть и стать лёгкой добычей. Путь до очага занял целую вечность. Я осторожно обошёл центр дома и упрямо продолжил идти: у дальней от входа стены, где гуляло меньше сквозняков, обычно ставили кресло главы рода. Рядом стоило поискать светильники.
Стук посоха. Я ощупал стену: дикий камень, схваченный строительным раствором. Пальцы погрузились в густую шерсть. Я отпрянул, боясь, что неведомый зверь, убивший всех людей в этом селении, откусит мне руки.
Сердце заполошно колотилось, раня себя об грани ледяного яйца дурного предчувствия. Я снова потрогал шкуру - просто шкуру, повешенную на стену для лучшего сохранения тепла, - и продолжил поиски светильника.
Моя возня казалась мне бесконечной. Наконец я попал пальцем в густой холодный жир. Достал из кармана на поясе кремень с кресалом, высек пучок искр. С третьей попытки поймал искру фитильком, раздул.
Огонёк горел неохотно, дрожал. В плошке оказалась ворвань, это хорошо. Было бы оливковое масло, столь любимое в богатых домах Хольме за отсутствие вони, возни было бы больше. «Жидкое золото» из плодов дерева, растущего только в Южной империи, застывало на холоде. Вонючая ворвань горела при любом морозе.
Я думал о чём угодно, лишь бы не замечать то, что творилось вокруг. Зажёг остальные светильники, заполнив дом зыбким, дрожащим светом. Вернулся к двери.
Около дома никого не оказалось. Я заозирался, заметил Ульва, нетерпеливо выглядывающего из кузницы. Мои спутники решили укрыться от бури.
В кузнице не оказалось привычного горна. Очаг покрывал сложный Узор. Знаки под моим взором были чернее зимней темноты.
- Здесь живут богатые люди, - отметил наследник Стерков. - Даже мой отец не мог позволить себе огненное волшебство. Наш дом обогревался дровами. Странно, что очаг не греет.
- Жили, мой господин, - я помолчал, не зная, как выразить словами то, что увидел в главном доме. - Они все мертвы.
* Имённица - десять дней. По количеству имён Бога.