(Фантастика)
Александр Огоньков лениво потянулся. Еще раз перечитал готовое стихотворение. Классно получилось. Правда, не совсем понятно, о чем оно. Что муза навеяла?
«Ладно. Потом разберусь, что к чему. Главное, в нем есть философия», - решил поэт и вышел в сад. В саду все цвело и благоухало. Пришла пора садить картошку, а копать не хотелось. Александр задумчиво почесал подбородок и направился в сарай за лопатой. Не заметив старое ведро, стоявшее у двери, больно ударился об него. А как копать с больной ногой? - Блин! Откуда взялось проклятое ведро? - с досадой пнул его здоровой. Она тоже начала болеть. Ведро не сдвинулось. Тогда Александр попытался приподнять утварь за сломанную ручку. Ведро не отрывалось от земли.
- Что такое? - не на шутку разозлился Огоньков. - Пустое ведро. Дна нет… Ничего, не понимаю.
Он сделал еще одну попытку убрать с дороги хламье. Результат прежний. Внезапно какая-то неведомая сила подхватила садовода - любителя и потянула прямо в ведро. От ужаса Огоньков взвыл, но без толку. Его продолжало тащить. Он упал на колени. Тяга не ослабевала. Двигаясь по инерции, поэт завис над ним вниз головой, потеряв сознание. Энергетическая воронка, образовавшаяся в этом месте, закрутила бесчувственное тело и поволокла к центру Земли. Когда бедолага очнулся, то обнаружил себя летящим в черную пропасть. У которой, похоже, тоже не было дна. Он, естественно, дико закричал, впал в прострацию. Кошмар продолжался.
Неожиданно стало очень светло и нестерпимо жарко. Как будто рядом находился действующий вулкан. Невероятным образом Александр спланировал и опустился на почву, напоминающую пемзу. Его затрясло от страха и неизвестности. Он старался взять себя в руки и сосредоточиться на происходящем, так как мозг отказывался воспринимать данность. Оглядевшись по сторонам, констатировал факт нахождения в недрах Земли и происходящих глубинных процессов. Как раз началось выветривание. Горячие воздушные массы сплошным потоком с бешеной скоростью понеслись над поверхностью почвы, сметая все на пути. Лапилли - обломки лавы величиной с горох со свистом полетели в разные стороны. Сгустки раскаленного вещества в форме шара выстреливали откуда-то и падали рядом, как бомбы. Александр свалился рядом с огромным туфом, закрыв руками голову. Он был ни жив, ни мертв. Через некоторое время все стихло и к нему подошли… Люди!!! Подняли обос... обессиленного поэта. Повели к незаметному строению из полу - прозрачных кирпичей. Едва пришедший в себя, изрядно побитый «горохом», Огоньков стал расспрашивать их о том, где он. И как выбраться из чудовищного ада. Желательно по быстрее.
- Мы не знаем, - печально ответили подземные жители и со слезами принялись рассказывать каждый свою историю. Их тоже затянула сюда энерговоронка. Положение абсолютно безвыходное. От отчаяния у Огонькова подкосились ноги. Он обреченно рухнул на горячую, как печка, каменную скамью возле дома и зарыдал от безысходности, усталости и гравитации. Гравитационные аномалии скрючивали здесь все живое. Хотелось лечь и не двигаться. Люди, окружившие Александра, смотрели с состраданием, но помочь не могли.
- Что делать? Что делать? - тоскливо думал он. - Неужели я навсегда останусь в этом гиблом месте?
Вдруг из здания вышел древний, очень маленький старичок и направился к ним. Все мгновенно умолкли и уважительно расступились.
- А-а, новенький, - приветливо сказал дедушка, заметив удрученного поэта. – Ну, пойдем со мной.
Они вошли в дом, напоминающий общежитие. Только сейчас Огоньков сообразил, что обитатели данной местности выглядят специфично и не симпатично. Их рост не превышал полтора метра. Тела и лица сильно деформированы. А глаза настолько раскосые, что расположены почти поперек глазниц. Результат земного тяготения.
- Ну-с, молодой человек, - голос старца привлек внимание Александра. - Вы попали в подземный мир, который находится на линии светораздела или в терминатор, отделяющий метаморфическую геосферу от Гинотеры. - Я не понимаю, о чем вы? Какой Гинотеры? - просипел шокированный Огоньков.
- Гинотера Канта - огненно-жидкое ядро планеты Земля, - начал просвещение дедушка. Но голова у поэта закружилась. Он осел. Пол тоже был обжигающим, как раскаленная сковородка, по причине накопившегося внутри земной коры тепла от распада радиоактивных элементов. «Пожалуй, пора сменить тему», - решил старик, спокойно глядя на слабонервного «клиента».
- Расскажите, пожалуйста, о себе. Вы у нас, кто будете?
- Философ! - дерзко заявил Александр, поднимаясь с пола. Шура всегда считал себя неординарной личностью.
- Прекрасно. Значит, легко смиритесь с переменами и приспособитесь к новым условиям.
- Но я не хочу ни с чем смиряться! - закричал философ и заметался по комнате. - Я домой хочу! У меня там куча важных дел! Мне картошку садить надо!
Он так разволновался, что опять чуть не упал. Ноги подгибались от напряжения. Внезапно за окном раздался оружейный залп и по воздуху полетели темно-синие параллелепипеды размером со шлакоблок. Совсем как салют. Салют медленно угасал на глазах у изумленного поэта.
- Что это? - Огоньков уже ничего не соображал.
- Знак, - старичок улыбнулся. - У нас нет дня, нет ночи. Солнце-то отсутствует. Одно раскаленное ядро под ногами. А люди привыкли жить в циклах. Приходится обозначать. Все знают, синий салют – вечер. Пора спать. Красный – утро.
- С ума сойти можно, - прошептал Александр. - Лечь - встать! Лечь - встать. - Можно, - ухмыльнулся дед. - Знаешь, почему так тяжело жить на Земле? Потому что циклы давят на сознание. Блокируют его. Ты правильно сказал: "Лечь – встать". Человечество привыкло делить вечность на части, вести отсчет времени, жить по режиму. От циклов зависит самочувствие, настроение, физическое и психическое здоровье. Но это наносное. Если бы мы смогли освободиться от оков мыслей, ощутить вечность, расслабиться, жить легко и просто… Никуда бы не торопились, спокойно развивались. Как философ, ты понимаешь к чему я клоню? Может быть, тогда и мозг у большинства лучше заработал. По-новому. Сразу оба полушария. Люди спать перестали бы. Сон - глупое занятие. Пока наш мозг принимает информацию, обрабатывает во сне на 3% и загоняет в подсознание. Потом опять, уже из него, черпает еще более искаженную информацию.
Огоньков непроизвольно дернулся. Он понял, что никогда его мозг не заработает, как надо. И спать ему нравится больше, чем жить. И сны смотреть тоже.
- Что же получается, - ехидно поинтересовался он у продвинутого старца. - Если я стихи пишу, ко мне приходит искаженная информация?
- А ты понимаешь, о чем пишешь? - тут же ответил находчивый дед.
Александр в растерянности потупился. И неожиданно начал читать свое последнее стихотворение.
«Перевернулся мир песочными часами. В нем время падает какими-то кусками. Перевернулся с ног до головы. Вдруг треснули песочные часы. Песок рассыпался. Прогресс! Остановилось время. Крест исчез». Внезапно его осенило. Перевернулся мир в сознании человечества. Давно и безнадежно. Время «кусками» - это циклы, блокирующие сознание. И пока людей на уши не поставишь, они не поймут, что времени нет. Часы заменили им вечность. Когда песок рассыплется, тогда начнут прогрессировать. Время для них остановится, проявится вечность. А крест - символ кармы исчезнет. Все станут свободными в бесконечном пространстве. Время - метафизическая абстракция. Вот прикол!
- Нет, нет! - зарыдал Огоньков в истерике. - Я так жить никогда не смогу. Я не понимаю, как можно жить в вечности. Выпустите меня! Я не могу здесь находиться. Я не могу больше жить!
Он выскочил из помещения, побежал куда глаза глядят. Бедный поэт не знал, что изучение скоростей распространения различных волн в земле показало, она состоит из ряда концентрических зон с различной плотностью и составом. В одной из таких зон он вскоре оказался. Почва буквально рассыпалась под ногами. Потому что она была… Пеплом. Александр с трудом взобрался на гору пепла и, разглядев в ней кратер, с безумным воплем бросился туда. Прямо в огнедышащее жерло. В глубинную горную породу, находящуюся в расплавленном состоянии. Аминь! Пока он бежал навстречу верной смерти или вечной жизни, кому как больше нравится, он все решил. Если вернуться домой нельзя, то и тут делать нечего. Ведь он был обыкновенным человеком с шаблонным мышлением, а не настоящим философом, которому все равно где жить, кого любить и о чем думать…