Фоторепортаж после арт - встречи на летней площадке в сквере у библиотеки «Фолиант», посвященной 215 - летию со дня рождения русского художника. История создания одной легендарной картины.
«Вылазками в будущее Иванов как бы упразднил следующие полвека нашей живописи. Она пошла круговым путем. Чтобы придти к тому же…» Абрам Эфрос.
Могут ли картины делать мир лучше? Александр Андреевич Иванов (28.07.1806 -15.07 1858), русский живописец, считал, что могут.
13 июля 2021 года, в преддверии 215-летия со дня рождения художника- юбиляра, для всех желающих в сквере у библиотеки «Фолиант» прошла арт-встреча. Она была посвящена жизни и творчеству художника - юбиляра.
Читатели полистали книги по живописи, посмотрели репродукции картин Александра Иванова, узнали историю создания его самой известной работы - грандиозного полотна «Явление Христа народу».
Поняли, как непросто складывался жизненный и творческий путь художника.
Известно, что когда русские художники, живущие и стажирующиеся в Риме, в марте 1857 года впервые увидели шедевр Иванова, который он писал 20 лет, они не поверили своим глазам: работа была чудо как хороша!
Позже у «Явления Христа народу» появятся недоброжелатели - скажут, что на переднем плане мало воздуха, природа мертвая, а само гигантское многофигурное полотно похоже на гобелен. Знаменитый поэт Федор Тютчев пустит в обиход остроту: «Тут крестятся люди с лицами семейства Ротшильд». Злые языки еще долго не уймутся - но успех у Иванова не сможет отнять никто!
Так почему же в годы учебы в Петербургской Академии живописи, ваяния и зодчества его постоянно изводили другие ученики?
Почему отец был против женитьбы сына на барышне Гюльпен, дочери учителя музыки? И какую роль в жизни художника сыграла неаполитанка Тереза, восемь лет хозяйничавшая в его мастерской и родившая ему дочь Мариуччу? Кем она была для Иванова?
Какие отношения связывали художника с графиней Марией Апраксиной, дочерью русской аристократки Софьи Апраксиной? В чем была причина ссоры живописца с писателем Николем Гоголем?
Чем стала для художника его самая известная картина и почему он много лет ее никому не показывал? Что случилось потом? Почему Иванов все же принял решение выставить свою работу на людской суд?
Почему, несмотря на успех, художник ощущал себя мертвецом? Человеком, смотрящим на мир из-за последней черты? Отчего думал, что жизнь потрачена впустую? На самом ли деле он был сумасшедшим?
Но обо всем по порядку. Итак…
Бирюк и городской сумасшедший
До этого автора картины считали городским сумасшедшим, да и внешне он производил на окружающих очень странное впечатление: невысокий, заросший густой бородой, короткорукий человек в темных очках, ходил в старом пальто-хламиде и куцых брюках, прихрамывая и опираясь на суковатую палку. Он редко обедал в тратториях, чаще ел дома - воду для кофе и чечевицы брал в ближайшем фонтане и заедал свою стряпню куском сухого хлеба. Иногда причиной был страх перед вездесущими отравителями, а порой и безденежье.
Русская колония давно уверилась в том, что в голове у художника Иванова живут тараканы. За 27 лет он стал римской достопримечательностью. Говорили, что его огромное полотно - миф: день за днем, год за годом Иванов переделывает свою работу, и она становится все хуже.
И вот теперь вслед за русскими художниками-эмигрантами и русскими аристократами в мастерскую Иванова потянулись английские, немецкие, французские живописцы - все они учились мастерству в Риме, на образцах античных времен и Ренессанса. Перед домом выстраивалась длинная очередь, ведущая на второй этаж, в мастерскую, шаткая лестница скрипела, угрожая развалиться.
Успех был оглушительным, о таком мечтали все русские художники Рима, пенсионеры Императорской академии художеств, и те, кто перебивался в Вечном городе на собственные деньги. Стажеров отправляли сюда на два или четыре года, и многие старались зацепиться за Рим, порой увеличивая изначальный срок раза в два. Среди них были определенные владельцами в Академию художеств крепостные и отставные офицеры, продолжающие семейную традицию дети академиков живописи и увлеченные искусством дворяне.
Весь этот разношерстный русский люд в меру - по-русски - работал и шумно, опять-таки по-русски, гулял, влюблялся в итальянок, не часто заглядывал в музеи и все вечера просиживал в тратториях. Отыскивавшие «своих» русские путешественники определяли столик земляков по гремевшему на все заведение густому мату. Рождество художники отмечали широко, на Пасху столы ломились от крашеных яиц, на Масленицу - от русских блинов, во время застолий они хором пели гимн и поднимали тосты за государя. Александр Иванов бывал на гулянках не часто, поэтому товарищи считали его бирюком.
Отцовские заповеди
Так повелось еще с Петербурга, с учебы в академии: сын тамошнего профессора Андрея Ивановича Иванова был неловким, замкнутым мальчиком. Не заводил друзей, не шалил, не тратил карманные деньги на табак и пиво. Маленький увалень так хорошо рисовал, что учителя подчас задавались вопросом - не помогает ли ему отец? Кроме бумаги и карандашей, кистей, красок его, казалось, не интересовало ничего. Ученики постоянно изводили толстяка, но разозлить его или заставить расплакаться не удавалось.
Мальчиков в академию принимали на полный пансион, плохо одевали и неважно кормили, а Саша был сытым и ухоженным домашним мальчиком. Ему не прощали круглые щеки, добротную одежду и то, что его работы всегда хвалил руководитель живописного класса профессор Мюллер, горький пьяница и любитель нюхательного табака. Саша отмалчивался, замыкался в себе - и даже к выпускному классу Александр Иванов не приобрел друзей в академии, поэтому никто не догадывался, что у него есть мечта.
Семья Ивановых жила сегодняшним днем. Отец Александра был довольно успешным художником, но воздушных замков не строил. Любил мифологические сюжеты (там можно было дать наготу) и сюжеты из Священного Писания - на них всегда находились заказчики. К живописи отец относился так же, как сапожник к своему ремеслу. Надо честно трудиться - и удача придет…
Так и было: за преподавание в академии платили жалованье, исправно поступали частные заказы, и в доме Ивановых в спрятанной за образами кубышке прибавлялись червонцы и сотенные. Профессор Академии художеств Андрей Иванов верил, что его ремесло всегда обеспечит семье верный кусок хлеба.
Мечта или еретическая идея?
Он и не догадывался, что молчаливый и робкий сын, радующий отцовское сердце прилежанием и послушанием, вынашивает опасную, а может, и еретическую идею. Копируя в Эрмитаже полотна знаменитых мастеров, Саша мечтал написать «картину картин», которая изменит мир к лучшему.
Никто не ведал, что творится в его круглой, коротко остриженной голове, - а там бродили мысли, которых не постыдился бы и профессор философии из Московского университета. 14-летний отрок верил в то, что искусство может стать наравне с верой, а художники - каста избранных, жрецы духа, и им суждено изменить мир к лучшему. Он изучит то, что делали древние, и превзойдет их, а когда его картина будет закончена и ее увидит мир, жестокосердные смягчатся, скупые раздадут свои богатства бедным, а лицемеры полюбят правду…
Несчастные дети часто представляют себя могучими великанами, грозными полководцами или всесильными царями. Потом они взрослеют и прощаются со сказкой - но Александр Иванов остался верен своей мечте. Смешной мальчишка превратился в нелепого юношу.
Неуклюжий молчун, теряющийся в обществе, не способный заводить друзей и волочиться за барышнями, он тем не менее был звездой академии. Иванов получил малую золотую медаль за картину «Приам испрашивает у Ахиллеса тело Гектора» и большую - за «Иосифа, толкующего сны заключенным с ним в темницу виночерпию и хлебодару». Общество поощрения художников отправило его на стажировку в Италию. Для него составили программу занятий, обязали посылать в Петербург отчеты о том, что он изучил и что собирается делать. Оставалось взять билет на пароход…
Несостоявшийся жених
И тут Александр Иванов влюбился, да так, что решил отказаться и от своей мечты, и от поездки в Италию.
Барышня Гюльпен, дочь преподававшего в академии учителя музыки, была бесприданницей. Они познакомились во время Рождества, когда весь город ходил друг к другу в гости. Днем наносили визиты, объезжая знакомые дома, а вечером, дома, за семейным столом начиналось настоящее веселье.
Во время одного из таких визитов увалень-художник заприметил хорошенькую бойкую барышню, говорившую по-русски с милым акцентом. Их представили друг другу: он поклонился неловко, словно вставший на задние ноги бегемот, барышня изящно присела, выставив из-под юбки кончик изящной туфли, и стрельнула глазками.
Саша влюбился с первого взгляда, да так, что чудное создание в скромном платье и с трогательным пучком на затылке снилось ему шесть ночей подряд. До тех пор, пока он не изобрел благовидный предлог для визита и, улучив момент, не сунул мадемуазель Гюльпен исписанный корявым почерком листок бумаги.
В записке он уверял ее в чистоте своих намерений и в том, что его сердце навсегда разбито. Александр назначил барышне Гюльпен свидание в Летнем саду - и через месяц она так надежно взяла его в свои маленькие цепкие ручки, что Иванов сообщил родителям о скорой женитьбе.
Мадемуазель Гюльпен была кокетлива и нежна, от нее пахло земляничным мылом - молодой простак решил, что судьба послала ему прекрасную фею. А дочка учителя увидела в нем свой шанс: ей хотелось завести дом и семью.
Если бы все сложилось так, как она мечтала, то Александр Иванов провел бы свою жизнь в покое и безвестности, похоронив давнюю мечту. Но тут вмешался отец. Профессор хотел, чтобы сын добился большего: способностями бог его не обидел, дал и трудолюбие: после стажировки в Италии он, пожалуй, пойдет дальше входящего в моду Брюллова. Александр прославится, заживет барином и возьмет жену из хорошей семьи, с приданым - а о своей французской вострушке к тому времени забудет.
Родители пилили Сашу две недели: матушка рыдала, отец заклинал пожалеть его седины, жаловался, что глаза слабеют, рука уже не та, что прежде - скоро он не сможет работать и по милости собирающегося бросить семью Александра наверняка умрет в богадельне…
Папенька был так убедителен, что даже сам этому поверил и в конце концов прослезился. Расплакался следом и Саша. Потом они обнялись, попросили друг у друга прощения, и все было решено. Несостоявшийся жених написал мадемуазель Гюльпен прощальное письмо и купил билет на пароход до Любека, дальше он поедет в дилижансе. Отец и мать махали ему платками с пристани, не догадываясь, что видят сына в последний раз. Андрей Иванович Иванов славы своего сына так и не увидел, не дождался и внуков. Он умер, оставив сыну пять тысяч рублей. На эти деньги Александр прожил в Италии еще несколько лет, избегая людей и без конца переделывая свою картину.
Но в 1830 году до этого было далеко: перед ним открывается новый мир, скоро он увидит музеи Дрездена, затем его ждут Флоренция, Венеция и Рим, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Караваджо, красота, которой нет равных на свете…
Александр Иванов переезжает из города в город, объясняясь с местными на пальцах, - иностранных языков он не знает, экономить не умеет, и его не обсчитывает только ленивый. Так началось длившееся 27 лет путешествие за мечтой.
Интрижка с натурщицей или судьба?
Однажды художнику приглянулась хорошенькая натурщица, девятнадцатилетняя неаполитанка, приехавшая в Рим к тете и устроившаяся продавщицей в табачную лавку. Тереза подрабатывала позированием и копила деньги на приданое: она мечтала выйти замуж.
Художники испокон веку заводили интрижки с натурщицами, и никто не делал из этого трагедий…Тогда Иванов не слишком отличался от прочих живших в Риме русских художников. Ходил в траттории и пил вино, шатался по городу, болтал ни о чем и не думал, что это преступление по отношению к его картине. Та стояла наверху, в мастерской, и Александр занимался ею в свободное от другой работы время.
За «Явление воскресшего Христа Марии Магдалине» Иванову присвоили звание академика живописи, впереди - должность профессора, хорошее жалованье и пенсия. А работа над «Явлением Христа народу» шла своим чередом... Потом Тереза забеременела и уехала домой, в Неаполь. Он наказал ей избавиться от ребенка и сильно осерчал, когда она явилась к нему через несколько месяцев с отчаянно пищащим свертком.
Он велел унести ребенка прочь, она заявила, что в этом случае он не увидит и ее. В итоге Тереза и маленькая Мариучча остались в мастерской. Девочка подрастала, он качал малышку на ноге и рисовал для нее смешные картинки. Постоянно запаздывающих переводов из Петербурга и нерегулярных заработков худо-бедно хватало на троих.
А картина жила своей жизнью, не имевшей отношения к тому, что происходило в комнате внизу, где стояла детская кроватка, и сушились пеленки. Он поднимался наверх и запирал за собой дверь - бестолковой женщине и несмышленому ребенку нечего делать в его святилище. В мастерской он зажигал свечи, разводил краски и, затаив дыхание, приступал к работе, переделывая то, что написал вчера. Мечта ускользала, картина, о которой он грезил с детства, не приближалась к идеалу.
А внизу шла давно опостылевшая, бедная жизнь: гремели кастрюли, хныкал младенец. Там было душно и сыро, пахло капустой и застиранным бельем - быт оборачивался мерзостью. Возможно, гений искусства наказывает его за предательство? Не потому ли картина не движется?
Месяц проходил за месяцем, складываясь в годы, Тереза полнела, Мариучча подрастала - жена привратника говорила, что девочка похожа на отца, как две капли воды. А потом случилось чудо, и оно обрушилось на него неожиданно, словно весенний ливень. Добрый друг, писатель Гоголь, привел его в дом к русской аристократке, графине Софье Апраксиной, и Иванов по уши влюбился в ее дочь. Он - немолодой, неловкий, бедный художник. Она - юная, прелестная, богатая наследница, окруженная светскими львами… Со стороны это казалось безумием, но Александр внушил себе, что он тоже любим, что Машенька Апраксина непременно станет его женой, будет переводить необходимые ему для работы над картиной французские и немецкие книги.
Он навсегда рассорился с Гоголем, написавшим ему, что все это бред и его судьба - жизнь бесприютного художника-бобыля. В те дни он изобразил Машу на акварели «Вирсавия» такой, как он о ней мечтал - полуобнаженной и с распущенными волосами.
За обедами на римской вилле Апраксиных Александр Иванов прятал протертые локти и задвигал под стул ноги в прохудившихся ботинках. Он даже не смел поднять глаза, когда Мария к нему обращалась, отвечал кратко - «да-с» или «нет-с». Сбивался и путался, когда юная Апраксина просила рассказать что-либо о своей работе, багровел, как рак, услышав от нее дежурный комплимент…Домой возвращался в полной уверенности, что сегодня они наконец объяснились и его чувства нашли ответ.
Терезе он устроил скандал, обвинив в краже своих пропавших перчаток и плаща. Тогда он и сам в это поверил и не слишком огорчился, когда вещи нашлись, - это случилось через две недели после того, как Тереза ушла от него, забрав дочь. Наверное, она почувствовала себя лишней... Однажды, вернувшись домой, Иванов обнаружил, что дом опустел (заодно пропали и несколько сотен скудо, которые он прятал в тайнике). Художник так никогда и не узнал, что сталось с женщиной и его дочкой.
Затворничество
Вскоре Апраксины объявили о помолвке Маши и князя Мещерского. Узнав об этом, Александр Иванов закрылся в своей мастерской и десять лет работал над «Явлением Христа народу», забыв о заработке и друзьях, не часто вспоминая о стрижке и мытье. Выручали отцовское наследство да императорская субсидия, которую художнику пожаловал великий князь Александр Николаевич.
...Александр Иванов часто вспоминал звонкий голос Терезы и то, как Мариучча играла старыми кистями. Знакомый художник Григорий Лапченко, одновременно с которым он приехал в Италию, давно женился на дочке содержателя постоялого двора Кальдони и счастлив. Сейчас Лапченко ослеп, и о нем заботится Виттория - супруги живут душа в душу…
Он подумал о том, чего сам себя лишил, а потом решил, что все это неважно: жена и ребенок могли помешать, он обязан был закончить картину. Но так ли она хороша? Вдруг это морок, наваждение и жизнь потрачена впустую?
Пора возвращаться домой
Принимая посетителей, Александр Иванов заглядывал им в глаза и смиренно соглашался с критикой:
— …Да, на переднем плане и впрямь мало воздуха…
— …Возможно, и краски слишком ярки…
— …Вам кажется, что я написал не палестинский, а италийский ландшафт? Что ж, оставляю это на ваше усмотрение…
Но все-таки большинство зрителей восторгалось «Явлением Христа...» Соотечественники недоумевали: многие слышали, что очень долго Иванов работал вхолостую, подправляя готовое полотно. В последнее время он прятал картину от людей, скрывался и сам, не пожелал открыть дверь даже приехавшему из России младшему брату-архитектору. Сергей Иванов долго стучал, наконец, створка чуть приоткрылась и на него уставился перепуганный, обросший человек:
- Какой еще брат? Вы лжете, мой брат - мальчик…
Потом художник сообразил, что со времени их последней встречи прошла целая жизнь, откинул запоры и обнял Сергея. Брат поселился на Виколо-дель-Вантаджо, но в мастерскую Александр пускал его редко, да и сам ухитрялся почти не показываться ему на глаза.
Что же случилось, почему Иванов открылся людям и выставил свою работу на их суд? Он никому об этом не говорил, да и сам не вполне понимал, что с ним происходит. В 1857 году ему стало казаться, что жизнь уходит, ускользает, как вода сквозь пальцы, и дело не только в том, что у него все чаще подкашивались ноги, и к горлу подкатывала тошнота. С тошнотой вроде все понятно - это враги убивают его медленно действующим ядом, у них есть агенты и в римских тратториях, и на виллах знатных русских, куда его иногда приглашают отобедать.
Страшнее то, что он везде чувствовал себя чужим: вокруг шла жизнь, играли дети, улыбались женщины… А он ощущал себя мертвецом, человеком, смотрящим на мир из-за последней черты. Значит, пришла пора возвращаться домой. Быть может, там он вернется к жизни?
«Явление Христа народу» сняли с рамы и скатали в рулон - картина отправится в Петербург. Художник начал собирать вещи.
Он едет через всю Европу, его прекрасно принимают в Париже. Русский посол, до которого дошли известия о необыкновенной картине, встречает художника как знатного гостя. Александр Иванов выговаривает посольскому чиновнику за то, что тот не сохранил в тайне место его пребывания, - кругом враги, они сносятся с римскими недоброжелателями по телеграфу...
Художник заказывает себе в Париже новые фраки, проезжает Германию, пересекает русскую границу и останавливается в Петербурге. Город кажется ему чужим: родителей нет, сестра умерла, судьба разбросала по свету старых знакомых. Александр Иванов надевает фрак и отправляется с визитом в Михайловский дворец, навестить великую княгиню Елену Павловну, видевшую «Явление Христа» в Риме и выхлопотавшую ему субсидию. Великая княгиня добра и любезна, обещает содействие, говорит, что император купит картину для Эрмитажа.
На следующий день художник едет к другой своей покровительнице - президенту Академии художеств великой княгине Марии Николаевне, сестре нынешнего царя. Она тоже его обласкала и уверила в том, что за картину заплатят большие деньги. Иванов польщен: он собирался продолжить свой труд, написать цикл на евангельские темы, а перед этим совершить путешествие в Палестину.
Все происходило как во сне. Показ «Явления Христа народу» в Зимнем дворце, лестные слова императора, подготовка зала в Академии художеств, переговоры с министерством двора - ему собирались заплатить десять тысяч рублей серебром, или восемь тысяч и пенсию…
Александр Иванов кланялся и чувствовал, что все это происходит не с ним. За окном Петербург, ему улыбаются придворные, а он уходит туда, где придирчивые критики увидели не палестинский, а италийский ландшафт: на свою картину, за желтую равнину, голубую реку и далекие горы.
3 июля 1858 года нарочный из министерства двора сообщил, что
картина «Явление Христа народу» куплена за пятнадцать тысяч рублей серебром. Александр Иванов выслушал известие, но обрадоваться не успел - у него подкосились колени, и он тяжело осел на пол.
В Петербурге говорили, что художник умер от холеры, те же, кто знал его по Италии, не очень верили в это. Симптомы были те же, что и в Риме: слабость в ногах, головокружение, тошнота - убежать от судьбы ему не удалось. Что он видел в свои последние минуты: слезы Терезы, ласкающуюся к нему Мариуччу, машущих с причала отца и мать? Жизнь прошла, будто ее и не было, но Александр Иванов об этом не жалел. Он знал, что будет жить до тех пор, пока люди смотрят на его картину.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Александров А. Александр Иванов пожертвовал любовью ради «Явления Христа народу»/Алексей Александров// Караван историй.- 2014.- №2.
2. Алленов М.М. Александр Андреевич Иванов. - Л.: «Художник РСФСР», 1989. - 32 с. - (Серия «Мастера русской живописи»). – Тираж: 50 000 экз.
3. Алленов М.М. Александр Иванов. - М., 1997.
4. Алленов М.М. О некоторых особенностях композиционного построения картины Иванова «Явление Мессии» // Советское искусствознание.- М.,1980.
5. Бернштейн Б. Снова об Иванове и Пуссене //Вопросы искусствознания. - М.,1993.- № 2-3.- Стр.25- 40.
6. Все о живописи. Самые знаменитые шедевры/Сост И.И. Мосин.- Вильнюс, Санкт-Петербург, ООО «СЗКЭО», 2014. - 112 с. (об Иванове АА. – Стр. 40)
7. Евстратова Е.Н. Павел Третьяков и его знаменитая коллекция.- М.: «Олма Медиа Групп», 2015.- 448с., ил. (об Иванове А.А. - Стр. 112-121)
8. Загянская Г.А. Пейзажи Александра Иванова. - М., 1976.
9. Неклюдова М.Г. Александр Андреевич Иванов / Оформление Э. И. Копеляна; Ред. Я. В. Брук; Науч. ред. Т. М. Коваленская; Государственная Третьяковская галерея. - Л.: «Художник РСФСР», 1966. - 64 с. - (Серия «Народная библиотечка по искусству»). –Тираж: 20 000 экз. (обл.)
10. Поликаров В.П. Философские предпосылки творчества А. Иванова // Советское искусствознание.- М., 1974.
11. Собко Н. Иванов, Александр Андреевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб-М., 1896-1918.
P.S.https://vk.com/album-46420619_280455925 - вот в этом фотоальбоме – «Художнику Александру Иванову – 215 лет» - можно посмотреть все остальные фотографии, сделанные 13.07.21. в арт - встречи на летней площадке в сквере у библиотеки «Фолиант», посвященной 215 - летию со дня рождения русского художника.
13.07. 21. Подготовила Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь библиотеки «Фолиант» МБУК «Библиотеки Тольятти», руководитель лит. клуба «Прикосновение»; e-mail:rossinskiye@gmail.com; Страница группы Вконтакте http://vk.com/library_foliant; 30-78-00