Первая часть и предыдущая.
*
Слева к палатам прислонился еще один сторожила – бывшая нотная типография Юргенсона, в которой были впервые напечатаны произведения Чайковского. Мы прошли здание когда-то тепло-голубого цвета, с белым декором. Теперь уже оно было сильно растрёпано, кое-где виднелись красные стены, словно ссадины на теле гиганта. Большую часть дома занимали огромные широкие окна, сквозь которые казалось, что помещение внутри пусто, с бесконечно высокими потолками и уходящими вглубь комнатами.
Затем мы повернули в небольшой садик, прошли к фасадной части особняка Морозовых, в котором располагалась мастерская Левитана.
… здесь бывали знаменитые писатели, художники и музыканты. Теперь и вы, можно сказать, прошли по одной земле с Шаляпиным и Чеховым.
– Я чувствую, у меня словно открылся новый источник для вдохновения, – сказал Хайни и сделал глубокий вдох, прижав руку к груди. Я снова не могла понять, шутит ли он, или правда вдохновлен этим местом.
Далее, мимо церкви князя Владимира и собора Иоана Предтечи мы вышли к Старосадскому переулку, в котором нашли Петропавловский собор. Вообще, я выбрала очень колоритный район Москвы, на каждый квадратный метр найдется что-то интересное.
Недавно отремонтированный комплекс зданий, наряженный в свежую краску теплых солнечных тонов, утопал в зелени двора. Высокую готическую башню венчал серебряного цвета крест, от которого, словно от приветливого маяка, рассыпались на улицу и лица прохожих яркие лучи.
До нас донеслись звуки органа, мы одновременно замерли, стоя во внутреннем дворе и прислушались к стройной умиротворенной мелодии.
– Здесь находится орган 1898 года, – сказала я полушепотом через несколько минут.
В этот момент все было так ясно, тихо и просто. Мы впятером словно были очень близки друг другу, как будто знакомы много лет. Мы тихонечко вошли внутрь и постояли еще какое-то время в уютном уголке шумной Москвы, не говоря ни слова и не чувствуя ни капли неловкости при этом.
***
On the left, another guard leaned against the chambers – the former music printing house of Jurgenson, in which Tchaikovsky's works were first printed. We passed a building that was once a warm blue color, with a white decor. Now it was already very disheveled, in some places red walls could be seen, like abrasions on the body of a giant. Most of the house was occupied by huge wide windows, through which it seemed that the room inside was empty, with infinitely high ceilings and rooms going deep into it.
Then we turned into a small garden, went to the facade of the Morozov mansion, where Levitan's workshop was located.
- There were famous writers, artists, and musicians. Now you, too, can be said to have walked on the same ground with Chaliapin and Chekhov.
- I feel like I have new one recourse for my inspiration, - said Heiny. He took a deep breeze and pressing his hand to his chest.
I couldn’t realize again was he joking or really inspired by this place.
Then, past the church of Knyaz Vladimir and the Cathedral of Ioan the Baptist, we went to the Starosadsky alleyway, where we found the Peter and Paul Cathedral. In general, I chose a very colorful district of Moscow, there is something interesting for every square meter.
The newly renovated complex of buildings, dressed in fresh paint in warm sunny tones, was buried in the greenery of the courtyard. The high Gothic tower was crowned with a silver-colored cross, from which, as if from a friendly lighthouse, bright rays scattered on the street and the faces of passers-by.
We heard sounds of the organ. We froze, standing in the courtyard, and listened to the harmonious, peaceful melody.
- There is an organ from 1898 here, - I said a few minutes later.
Everything was so clear, quiet, and easy at that moment. Five of us were as close friends like we have known each other for a long time. We went inside quietly and we stood for some time in a cozy corner of noisy Moscow, without saying a word and without feeling a drop of awkwardness at the same time.