И что нам за дело до всех остальных, особенно если они не из тех, кто может принести пользу.
В тот вечер я сидела у камина и наблюдала, как огонь пожирает полено, а потом превращал его в пепел.
Я любила эту игру пламени с древесным пеплом, и меня переполняло желание сделать еще больше.
Пусть это и не было моим призванием, но я хотела стать искусной притворщицей, хотела быть такой же, как все, но по-своему.
Ты думаешь, я не знаю, что ты делаешь с людьми?
Я вижу тебя, когда ты идёшь по улице, – там, где тебе нравится.
Ты не смотришь под ноги, и людям приходится смотреть вверх.
Твои шаги тяжелы и величавы, как походка императора.
Люди расступаются, а в глазах у них мелькает тень испуга.
Но ты не ведаешь об этом, потому что тебя это не беспокоит.
Пойдём.
И ты не будешь спрашивать, куда.
— Но я уже спросил...
— Нет, не спросил, а спросил в надежде.
Не спрашивай, если нет надежды.
А если есть — то это не надежда, а желание.
Когда человек уже готов уйти, он начинает спрашивать о следующем шаге.
Но когда человек ещё не готов, он не может спрашивать о следующем шаге, ведь следующий шаг — это его судьба.