Несколько дней назад я получил страшную весть. Не стало моего давнего приятеля, которого я с чистой совестью мог назвать даже другом — Анатолия Сергеевича Лебедева. Жил он далеко от меня — в городе Кировске Мурманской области. Поэтому виделись мы с ним последнее время не часто. У себя в городе был он человеком очень известным. Сразил его коронавирус...
Анатолий Лебедев возглавлял Кировско-Апатитское отделение общества автолюбителей. На этой почве мы с ним и познакомились ровно 20 лет назад. Тогда он приехал в Москву и зашел в редакцию газеты «Московский комсомолец», где собирался рассказать Виктору Травину о том гаишно-административном беспределе, который творился у них на Кольском.
Травину это было интересно, однако воспользоваться теми сведениями он никак не мог, поскольку к географии Москвы они никак не относились. И тогда он позвонил Юрию Гейко, который вел в «Комсомольской правде» свою рубрику «Автоликбез», и рассказал о госте с Севера.
Вскоре он появился на пороге нашего кабинета (я тогда работал вместе с Гейко). Невысокий, щуплый, скромный, смотрел на Юрия Васильевича с огромным пиететом. Но в то же время чувствовалась исходящая от него сила.
И он начал свой рассказ. Да, вещи там тогда творились ужасные. Если из Москвы «лихие 90-е» тогда уже ушли, то там они еще были в самом расцвете. Однако для того, чтобы писать о творившемся там на страницах всероссийской газеты, это было все же мелковато. Для областной — нормально. Но не для «КП».
— Анатолий, поймите: для «Комсомолки» это очень мелко, — сказал Гейко. — Нужны какие-то более громкие факты.
— Громкие… А заказ на убийство со стороны начальника ГАИ пойдет? — спросил Анатолий. По всему было видно, что говорить об этом он не собирался вообще. И мы сначала не поняли, почему.
— Да, это громко, — подтвердил Гейко. — А кого он заказал?
После некоторой заминки Толя выдавил:
— Меня.
Оказалось, что недавно назначенный начальник местного отделения ГИБДД настолько разозлился на председателя ВДОАМ, который мешал ему проворачивать его темные делишки, что решил вопрос с ним закрыть кардинально. Подговорил одного недавнего сидельца, и тот сделал вид, что готов исполнить заказ.
Но мент просчитался: зэк хоть и не питал нежных чувств к председателю ВДОАМ, однако ментов не любил гораздо сильнее. А продажных — тем более. Он сам пришел к Анатолию и рассказал о полученном заказе. Так что на следующую встречу с заказчиком он пошел уже с диктофоном.
В общем, покушение не состоялось. Материалы по этому делу были переданы в УСБ и в местную прокуратуру, но никакого дальнейшего хода они не получили.
Прознавшее об этом мое начальство срочно отправило меня туда в командировку. На месте все подтвердилось, я привез убойный (в буквальном смысле слова) материал, но… Публиковать его газета не решилась.
Кировского начгая вскоре сняли, но дружба наша с Толей тогда и завязалась. Бывая в Москве, он всегда останавливался у меня. Я же приезжал в его края и на рыбалку, и на тесты снегоходов, иногда даже по нескольку раз в месяц.
Еще в свой первый приезд в Кировск я обратил внимание, что в городе его знали практически все. Идем по улице — останавливается машина, кто-то из нее здоровается, предлагает подвезти.
Он, не имея юридического образования, отстаивал интересы свих подопечных и в административных, и в гражданских делах. И все выигрывал! Самыми интересными, самими необычными делами он делился со мной, а я уж писал о них в менее привередливых (и менее осторожных) изданиях.
Даже с большинством местных гаишников у него были прекрасные отношения. А вот хапуг и рвачей он очень не любил.
Всю жизнь Анатолий прожил на Севере, работал в геологических экспедициях, на руднике — там, где тяжело и опасно. О заработанной вредности узнал через полгода, как ему надо было выходить на пенсию — лишь когда ему позвонили из собеса с вопросом, почему он не идет оформлять пенсию.
Была у него одна заветная мечта: побывать в Ливерпуле, на родине легендарной группы «Биттлз». И ему удалось ее осуществить!
Воспитал двух дочерей, а как радовался внучкам!
Если кто-то спросит, какая у него была главная черта, я отвечу так: готовность всегда прийти на помощь. В этом он был весь. И было ему 63.
Прощай, Анатолий Сергеевич! Прощай, Толя. Мне тебя будет очень не хватать…