предыдущая часть
начало
Явление шестое
Осколки памяти
Обратно шли молча. Тарташ хохлился больше обычного, Инглав просто шагал, не глядя по сторонам. Он мог себе это позволить при таких размерах – все одушевленные препятствия сами убирались с его пути. А неодушевленные тас’шер умудрялся обходить, почти не задевая окружающих. Несса тоже притихла. Слишком много событий произошло. И еще девушка чувствовала себя виноватой, потому что взяла у грокасса этот непонятный Камень Душ. Что это такое, она не знала или не помнила. Но название звучало… угрожающе. А вдруг эта штука выпьет ее душу?
В кланах проблема чистоты крови стояла остро. У семейной пары всегда рождалась двойня: первый ребенок наследовал чистоту крови и все прижившиеся черты Прародителя. В нем гены разумных Реналлона могли сочетаться в любых, самых причудливых комбинациях, но демонические оставались чистыми, с выраженными расовыми признаками. Второй же ребенок был квартероном, в нем кровь предков мешалась в соответствии с законами генетики, и черты Прародителя вовсе могли отсутствовать. Старшая кровь и Младшая.
Больше детей у этой семейной пары быть не могло. Чтобы избежать вымирания, полукровки не образовывали прочных семей, расставаясь после передачи детей в интернат. Чтобы через несколько оборотов образовать новую пару и родить новых старших и младших.
Обычно участь младших линий была незавидна. В обществе полукровок к квартеронам относились пренебрежительно. Никто особо не занимался их воспитанием и развитием. Скорее, взросление юного квартерона напоминало жесткую дрессуру, с окриками и телесными наказаниями.
Нессе повезло. Или не повезло, как посмотреть. Ее мать Шелисса, будучи в молодости такой же авантюристкой, как и Несса, во время испытаний получила тяжелую травму, из-за чего долго не могла иметь детей. А когда все-таки забеременела, спайки начали лопаться и кровоточить. Старейшие думали, что она не сможет родить. Или родит мертвых.
И лишь отец Нессы, верил он Старейшим или нет, до конца оставался с Шелиссой. Он не позволил вытравить плод, хотя Совет Клана настаивал и даже грозил.
Старший ребенок родился мертвым.
Такое бывает крайне редко, демоническая половина, даже не осознавая себя, цепляется за жизнь. Отбирает силы у младшего, тянет соки из матери. Чаще мать умирает во время родов, но старший появляется на свет здоровым.
А тут все пошло не так.
Горе отца и отчаянье матери можно было понять. От Шелиссы остался почти скелет, шелковистая кожа стала пергаментной, вены толстыми веревками опутывали бывшую красавицу. А впереди ждало только худшее…
Рикал, уже мысленно смирившись с перспективой получить на руки сразу три трупа – жены и двоих детей, – сначала не поверил глазам. Лекарь был совершенно озадачен, но приличествующей случаю маски скорби на его лице не было.
– У вас дочь, – произнес он, с усилием растворяя оболочку стерильных перчаток. – Младшая.
– А…
– Жива. Предки улыбнулись тебе.
– Да… Только улыбка вышла кривой.
Лекарь пожал плечами:
– Мы никогда не можем знать, на что намекает голос крови. Малышка выжила, хоть это и невероятно. Думаю, ее ждет интересная судьба. И, предвижу, ей удастся многое.
Когда Нессу показали бледному призраку, что остался от красивой и сильной ард’шасс, третьей в своем роду, мать не колебалась ни мгновения:
– Моя! – Она попыталась протянуть руки к дочери, но сил хватило лишь двинуть кистями.
Рикал протянул спящего младенца жене:
– Твоя. Теперь поправляйся. Ты нужна и ей, и мне. А то я не знаю, что с этим орущим ужасом делать.
Так Несса, будучи младшей, вопреки Закону и Обычаю, получила всю любовь и внимание семьи. Шалисса больше не могла иметь детей, да и красота к ней не вернулась. А Рикал слишком полюбил дочь, чтобы искать себе другую пару. Итогом этой любви стало суровое, изматывающее воспитание квартеронки в требованиях старших. Там, где сверстникам что-то давалось сравнительно легко, Нессе приходилось превозмогать себя, выворачивать суставы и напрягать на грани разрыва мышцы. Из-за меньшего, чем у сверстников, магического резерва ей не удавались многие навыки, необходимые потомкам гвардии повелителя. Хотя Несса с самого младенчества запретила себе скулить и плакать, часто злые слезы бессилия блестели в ее глазах.
Чего стоило отцу устроить ее в интернат со старшими – не знал никто. Но, шагнув за ворота учебного городка, девочка дала себе клятву выпуститься лучшей.
И мало кто знает, чего ей стоило исполнение клятвы. Но на выпускных испытаниях Око Владыки она получила, без единого замечания сдав все семнадцать выпускных дисциплин, включая с трудом поддающуюся ей магию и бой на канате.
Явление седьмое
Едва не фатальное
Спутники ушли на несколько шагов вперед. И, глядя в их спины, Несса занялась очень важным делом. Она придумывала себе обиду. Говоря по правде, девушке было на что обижаться. С того самого момента, как она вновь осознала себя, ей никто ничего не рассказывал, ее куда-то тащили и периодически ругали. И это отсутствие прошлого. Вместо памяти – вязкая бархатная чернота, отзывающаяся болью на каждую попытку вспомнить себя, и яркие кусочки воспоминаний. «Настоящих ли?» – задумалась девушка. Хотелось верить, что да.
И это отношение… Она приняла спутников как «своих», поверила им, поддерживала как могла. А они? «Отстань, перестань, веди себя прилично!» А как – «прилично»? Никто не говорит.
Упоминание родителей отозвалось нежданной вспышкой воспоминаний. Довольно большой кусок жизни отряхнулся от вязкой тьмы и занял свое место.
Тем обиднее было показное равнодушие спутников. Словно самим видом своих спин они обвиняли: «Это все из-за тебя! Ты виновата…»
Несса почувствовала яростное желание убить кого-нибудь. Не фигурально, а в самом прямом смысле, с кровищей и разрубленными телами.
– Ну и чего вы теперь надулись и молчите?! Я знала, что ли, что так будет? – не выдержала квартеронка. В голосе ее зазвенели нотки близящейся истерики.
– Кому ты нушш-шна, дуться на тебя еще… – с издевкой прошипел Тарташ, не поворачиваясь.
– Ах, не нужна. Я и чувствую, спите и видите – от меня избавиться. Ну так и Предки с вами, без вас перебьюсь! Пока, маль…
Ментальная оплеуха была столь внезапной и сильной, что Несса с трудом устояла на ногах. Боль взорвала затылок, стекла в виски, ударила тупо в глаза и отдалась в уши, затихая. И все это меньше чем за удар сердца.
– Прекхрати-и-и-и исс-стерику! – Голос Тарташа уже не скрываясь становился змеиным.
– Ах ты… – Едва не падая от боли, Несса все же сделала шаг к обидчику, нанося удар кованым жалом прямо в горящие злым желтым огнем глаза…
Окованный кончик хвоста словно в каменную стену ударился. И тут же не менее сильная боль пронзила хвост ар’шасс. Сильная, резкая и унизительная. Тас’шер подставил руку, второй раз поймав, казалось бы, неотразимый удар.
И вот уж этого вынести Несса не смогла. Жалобно вскрикнув, девушка рухнула на колени и горько разрыдалась.
– Так! Вы, оба… Совсем со с калы упали? Таш, ты ей мозги чуть не разбрызгал.
– Сам не знаю, как так получилось… Не рассчитал. Это все рыжий, дери его демоны.
– Все, все, девочка, успокойся…
И от этих слов, вроде пронизанных теплом и беспокойством, стало еще горше. Несса рыдала как никогда до этого, горько и отчаянно, некрасиво кривя рот и размазывая слезы. Но ничего с собой поделать не могла.
Она не видела, как скривился Тарташ, готовясь отвесить еще одну оплеуху. Как Инглав использовал свой Дар, накрыв обоих сферой безмагии, и показал менталисту чудовищный кулак с костяными выростами на суставах и острой чешуей частичной трансформы, покрывшей пальцы. Тер’коэр кивнул и спрятался в капюшоне.
Полукровки мялись возле рыдающей квартеронки, не зная, что делать. В кланах не принято показывать эмоции при посторонних. Особенно при низших. А тут, считай, целый город посторонних, все бегут куда-то по своим делам. А на бордюрном камне тротуара сидит опаснейший боец, потомок легендарных и ужасающих шас’дар’тей и, словно маленькая девочка, горько плачет.
Благодарю за интерес к моей книге и надеюсь на ваши лайки и комментарии.
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые публикации.