Она торопливо шла навстречу холодному ветру. Казалось, что на свете ничто уже ее так не обрадует, как этот пронизывающий ветер. В горах было почти так же холодно, но меньше ветра. Он дул с той же силой, что и у подножия гор. Пегги приоткрыла рот, наслаждаясь свободой ветра.
Когда Пегг выходила из дома, она не думала, что ветер так быстро сможет подхватить ее и унести прочь.
"Ты не хуже любого другого", — она.
Когда она вышла на дорогу, ветер стал неистовствовать сильнее. Он подхватил ее почти так, как когда она бежала из дома.
Ей казалось, что она вся затрепетала от страха. Она остановилась. Ветра уже не было.
-- Как мне вернуться обратно? — спросила Пеггс себя.
Ветер дул все так же спокойно и ритмично. Пекельма вернулась в дом и села рядом с Кларой.
Мысли Клары, казалось, были далеко-далеко, в горах. Это было даже не опасно. Она думала о близких и любимых вещах, которые никогда не забудет.
Может быть, только это и помогало ей сохранять способность думать. Глаза Клары были погружены в себя, иногда закрывались, но тут же открывались вновь.
Она размышляла о мастере, который, как ей казалось, все еще не знал о ней ничего. Она старалась понять, почему же он все-таки дал ей имя — Пекльма?
Ее мысли были далеко.
Пеггс тоже о чем-то размышляла. Ей казалось, она уходит в себя так далеко, что не замечает окружающего мира.
Внизу на дороге появился путник. Он прошел мимо нее так близко, что Пеггги не услышала его шагов. Она почувствовала его взгляд на своей щеке.
Эта незнакомая девица на самом деле не была так уж не похожа на хорошую девушку. У нее было лошадиное лицо, очень толстые губы и глупое, глупое выражение. Певучую речь и хорошую манеру говорить она, кажется, приобрела благодаря деньгам. Деньги и власть.
Приближаясь к дому, Клара тихо сказала:
— У нас завелся вор-карманник, а может быть, даже несколько.
— А может быть больше, — добавила Пег.
Дверца шкафа открылась и оттуда выскользнула банка с мармеладом. Банка упала на пол, банка разбилась.
Клара стукнул