Они пришли рано утром. Ещё все спали. Он, Дато, открывал ворота усадьбы Мико под дулом пистолета хмурого парня в чёрном пальто и надвинутой на глаза кепке. Во двор въехал крытый брезентом грузовик, и с него стали спрыгивать чекисты. Они быстро разбежались по усадьбе, перекрывая все ходы и выходы. Хмурый парень надел ему наручники и, посадив на скамью у ворот, велел не дёргаться. А потом вывели Мико. И тоже в наручниках. Всегда самоуверенный и по-барски вальяжный, сейчас он выглядел сгорбившимся и растерянным. По морщинистым и как-то сразу посеревшим щекам текли слёзы. Мико посадили рядом с ним на скамью. Сев, тот спрятал лицо в ладонях. Рядом стояли хмурые чекисты с пистолетами. А потом стали выносить из дома и грузить в кузов грузовика ящики и коробки, завёрнутые в тряпки картины и статуи. Дато глаз не опускал. Он смотрел и сначала старался всё запомнить. Но потом счёт вынашиваемым вещам и выезжавшим машинам потерял и лишь смотрел. Выносили и грузили сменяющие друг друга грузовики до глубокой ночи. Потом к Мико подошёл старший, руководивший погрузкой и, сняв наручники, велел находиться дома. Сказав, что его пригласят, когда нужно. Сняли наручники и с Дато. Мико ушёл в дом. А Дато, посидев в опустевшем дворе, закрыл ворота и вошёл в дом. Он направлялся к кухне. Есть ему совсем не хотелось. Ужасно хотелось почему-то пить. На кухне сидела у холодной плиты кухарка Мико, Дона, и уже не плакала, а лишь смотрела застывшим взглядом в тёмное окно, шепча какие-то молитвы. Дато, взяв кружку, набрал воды из-под крана и выпил. Жажду он смог утолить лишь третьей кружкой. Ставя пустую на стол, он хотел что-то спросить Дону, но тут наверху что-то громко хлопнуло. Дона вскрикнула и, прижав ладони к щекам, расширившимися глазами уставилась на Дато. Всё понявший Дато побежал наверх. Дверь в кабинет Мико была открыта. На пороге стояла растрёпанная Мона. Её тяжёлый взгляд был пуст. Ни жалости, ни осуждения. Оглянувшись на шаги Дато, она стремительно вошла в кабинет и, позвав его, присела у средней панели боковой стены.
-Стукни сильно сюда, - велела она. Дато, развернувшись спиной к стене, со всех сил стукнул ногой в панель, и та провалилась. Это оказался не найденный чекистами последний тайник Мико. Там стояла сумка. Мона заглянула в неё и, кивнув, подняла.
-Охраняешь дом, - ткнула она Дато пальцем в грудь и, развернувшись, стремительно вышла.
Дато хотел спросить, что делать с Мико, но не успел. Подойдя к столу, он посмотрел на выпавший из рук Мико пистолет и потемневшую лужу крови под его уроненной на стол головой.
-Они специально оставили ему пистолет, - пришла запоздалая догадка. – Чтобы не заводить уголовное дело и не придавать огласке сокровища усадьбы.
Подойдя к окну, он видел, как к воротам подошли Мона и Дона с большим узлом. Мона оглянулась на дом и, окинув его взглядом, словно прощаясь, или прося прощение, вышла за ворота. Дона последовала за ней. Постояв ещё немного, Дато подошёл к столу и поднял трубку телефона без диска.
-Вас слушают, - раздался на том конце провода вежливый мужской голос.
-Мико застрелился, - произнёс тихо Дато.
-Какой Мико? – не поняла трубка. – Ах ты, чёрт, - через секунду выругалась она и отключилась.
Дато вновь сидел у ворот. За Мико приехали только через час. Была уже ночь. В слабом свете уличного фонаря зловеще блеснул бок чёрного автомобиля.
-Ты будь пока здесь, - велел ему хмурый мужчина в чёрном пальто. – Дом стереги. Потом я пришлю охрану. Понял?
-Хорошо, - безразлично кивнул Дато, оставаясь сидеть.
Закрыв ворота, он отправился в свою сторожку и, как ни странно, заснул быстро. Сунувшаяся с расспросами жена лишь сочувственно вздохнула и накрыла одеялом. Утром он опять не стал завтракать, лишь вяло поковырялся в тарелке. Даже весёлое щебетание трёхлетней дочери не веселили его. Голова была пустая. Жена попробовала подсунуть ему стакан его любимого вина. Но и от вина он отвернулся, выпив лишь две кружки воды.
Они пришли на вторую ночь. Трое небритых земляков вошли, когда он, отправив жену и дочь спать, сидел бездумно, пялясь в телевизор. Двое сели по бокам, а третий, взяв стул, напротив.
-Дато, ты не уберёг хозяина, - покачал ногой третий. – Ты знаешь, что за это бывает?
-Я готов, - безразлично ответил он и не отвёл взгляд он ножа, что крутил в руках гость.
-Нет, Дато, ты хочешь слишком легко отделаться, - покачал головой гость. – Так не пойдёт. Ты вернёшь нам всё, что забрали у твоего хозяина сначала.
-Как? – прищурился тогда он.
-Это твои проблемы, Дато, - хмыкнул гость. – Паханам - всё равно, как ты это сделаешь. Хоть, войну объявляй чекистам, хоть, Кремль штурмуй.
-Это не выполнимо, - покачал головой Дато, пытаясь вспомнить, сколько грузовиков добра было вывезено. – Мне и за сто лет столько не собрать.
-Правильно. Надо было лучше беречь тогда собранное другими, - жёстко закончил гость. - Мы забираем твою семью Дато. – Он тогда непроизвольно дёрнулся.
- Сидеть! - зашипел гость, выставляя перед ним нож. - С ними ничего не случится, если ты всё правильно будешь делать, Дато. Они вернутся к тебе, когда ты отдашь долг. Понял? - Гость кивнул помощникам, и те исчезли в спальне. Оттуда послышались приглушённые вскрики, возня и голос дочери: -мама!
Через пять минут вышла жена с дочкой на руках. Господи, лучше б он не видел её глаз. Не дав сказать и слова, их увели. Гость покрутил нож и усмехнулся: - Ну, действуй теперь, Дато. Мы будем за тобой наблюдать. Жизнь твоей семьи - в твоих руках. Помни это!
Они ушли. Он долго сидел, бездумно глядя в телевизор. Потом, выключив его, встал. Не раздеваясь, он упал на кровать и забылся тяжёлой дрёмой. А утром явились чекисты и, взяв под охрану усадьбу, велели ему выметаться. И он ушёл. Снял комнату в общежитии на окраине и стал думать, а, продумав свой план, стал его выполнять. Со временем его авторитет поднялся и очень высоко. Ему даже прислали фотографии его семьи. Постаревшая жена и повзрослевшая дочь. Они сидели в чайной на фоне гор, каких, он не знал. В Грузии он так ни разу и не был. Исколесил почти все крупные города России, а в Грузии не был. А три дня назад оттуда пришли. Низкий, полный мужик, не бритый и с кривыми ногами. Он долго ходил по его дому и всё цокал языком. А потом, когда Дато поил его чаем, хвалил его, что, мол, много добра накопил, молодец. Теперь это всё пойдёт на покупку оружия для Грузии. Грузии, мол, сегодня нужно много оружия. Зреет война с Россией. И каждый честный грузин должен помогать своей Родине. Дато молча слушал этого кривоногого, и в душе у него зрела неприязнь. Он родился и вырос в России. Он никогда не был и не видел Грузию. Почему сейчас труд стольких его лет, считай всей жизни, надо отдавать вот ему, этому необразованному пастуху с гор какой-то Грузии. А потом гость похвалился, что был на войне и показал кассету с фильмом. И попросил Дато её поставить. Он мол, любит эту кассету смотреть перед сном. Дато поставил кассету и сначала равнодушно смотрел на орущих небритых мужиков в камуфляже, что врывались в спящие селенья и стреляли во всех без разбору, резали, рисуясь друг перед другом, головы старикам и пацанам, Даже засняли изнасилование женщин. А потом Дато словно кто-то сильно ударил по голове кувалдой. На садовой скамейке один небритый камуфляж насиловал его дочь, а другой, скалясь, держал её за руки. Потом камера дёрнулась в сторону, и Дато увидел свою жену, привязанную к дереву, на ней ничего не было. Голое тело было зверски изуродовано. Дато её б не узнал, если б голова жены не была привязана волосами к стволу. Открытые чёрные глаза жены словно выжгли у Дато остатки его пропащей души.
И вот все эти дни он решал для себя одну единственную задачу: что ему делать? Гостя ночью утопили в озере его ребята. Но, Дато прекрасно понимал, что другие придут не сегодня, завтра. И это будет его последний день. Но, оглушённый страшной смертью жены и дочки, он ничего не делал. Он просто ждал. Первым пришёл этот странный мальчик - Робин Гуд. Смешное имя. Детское. И, даже, после того, как он обезвредил всю службу безопасности паханов, Дато не верил, что этот мальчик сможет расправиться с пастухами с гор, хотя очень хотел поверить. Он с затаённым злорадством наблюдал, как мальчик вывозит накопленные им ценности и ждал гостей. Он знал, что это будет его последняя минута, когда они появятся. Но он очень хотел посмотреть на их морды, когда они увидят пустой схрон. Очень хотел и надеялся увидеть. Но появление “пастухов” он прозевал. Задремал. Очнулся лишь от рыка,
-Что здесь происходит, твою, ….? - стоящий на пороге кухни небритый мужик разразился многоэтажной бранью. Очнувшиеся Семён и киллер таращили испуганно глаза на прибывшего.
-Я не понял, Дато, что тут происходит? – гость подошёл к хозяину и ткнул того дулом автомата в грудь. – Кто вас связал? Надеюсь, твои ценности на месте?
-А ты сходи, посмотри, - усмехнулся Дато, разглядывая гостя. Та жа небритость, тот же камуфляж и те же кривые ноги. Презрительно скривившись, он сплюнул. - Мясник.
Гость в это время развернулся и выбежал в коридор. Через минуту где-то далеко раздался его бешеный рёв. Дато удовлетворительно закрыл глаза: вот и всё. Скоро он увидится со своими близкими, которых так давно не видел, что совсем уже стал забывать. Теперь скоро.
