Военный советник – так неопределенно называли во времена войны во Вьетнаме советских солдат, тайно участвовавших в операциях. Мы встретились с одним из участников боев Виктором Болярским. Он давно вышел на пенсию, живет в обычной новосибирской хрущевке с двумя котами. Мало кто знает, что скромный пенсионер – военный инженер, артеллирист, сбивший в 1966-1967 годах 34 американских самолета над Вьетнамом. Публикуем для вас воспоминания Виктора Николаевича и фото из его личного архива о том, что делали советские военные во Вьетнаме.
«Я попал во Вьетнам в звании капитана осенью 1966-го года. Кажется, был ноябрь. Мы летели через Китай – ИЛ-18 привез нас в Пекин, а дальше, на ночь глядя, отправились в Ханое. Тогда, осенью 66-го, американцы еще не бомбили города. В основном бомбили не население, а мосты и важные стратегические объекты. Помню, я попал в порт Хайфон. Только представьте - нефтебаза порта внутри вся перекорежена, а за ее забором ни одной воронки. Вот оно - свидетельство квалификации американских пилотов!
Нас, сибиряков, была группа около 10 человек при полку. Я не знаю, как правильно называть мою должность – считался военным советником, но у нас никаких документов при себе не было, кроме лица - ничего. Мы числились инкогнито. Все было окутано мраком и тайной. Существовал только обратный адрес - Москва-400.
Нам выдали груду добра - 10 пар обуви, от сандалий до берцев, невероятное количество рубашек, штанов и прочих полотенец. Логика была проста: на войне ничего не жалеть, падать, где придётся! Нас еще в Москве инструктировали – вы, конечно, помогаете вьетнамцам, но при подлёте вражеских самолётов к зоне пуска ракет перемещаться в безопасное место, нам живые специалисты важнее, чем в оцинкованном состоянии.
Наш полк за девять месяцев сбил 34 самолета. Вот моя отвертка - живая свидетельница тех событий. На ней 34 зарубки. Раньше снайперы отпиливали на прикладе убитых, а мы на отвертках – сбитые самолеты.
По тем временам СССР тратили на все это дело около 2 млн тех рублей в сутки. Пусковые установки и вся техника была наша. При каждом полку был командир, который помогал воюющим, были специалисты по направлением. Нас время от времени перемещали, чтобы супостаты нас не уничтожили.
Зенитные ракетные комплексы маскировали банановой растительностью: пусковые установки и ракеты прикрывали свежими листьями. Но тут есть одна особенность – вьетнамцы все-таки не дипломированные специалисты, и иногда могли закрепить эту маскировку веревками около аэродинамических рулей ракеты. Мы им внушали, что так делать не надо.
Кстати, наши комплексы строились не для влажного тропического климата, а для средних широт. Из-за этой влажности у меня даже вырос грибок на объективе фотоаппарата! А то, что на наших частях тела было – не передать словами. Нам ящиками поставляли вонючий тройной одеколон. Надо сказать, он отлично убивал всякую флору и фауну.
В Северном Вьетнаме было очень много артиллерии. Представляете: снаряд взорвался, летят осколки. И донышко весом 300 грамм пикирует с высоты 10 км – как молотком по кумполу. Везде вдоль дорог, вдоль тротуаров были индивидуальные убежища – такие ямки, куда во время стрельбы надо прятаться и сверху накрыться. Это были бетонные цилиндры диаметром сантиметров в 50 и глубиной метр с небольшим. Для наших габаритов это было тяжеловато, а средний вьетнамец спокойно помещался.
Если при обстреле осколком выдрало кусок кабеля, то делали так: кусок, который был задет, связывался петлей, к нему привязывался стебель бамбука. По бамбуку вьетнамцы вообще большие спецы, все плести умеют, и все функционировало. А однажды, взамен повреждённой прокладки в воздушной системе передатчика, пришлось поставить кольцо от резинового противозачаточного изделия производства Чехословакии, пока штатная прокладка не поступила из Союза. Изделие надежное, сработало!
Контактов с американцами у нас практически не было. Если американский пилот попадал в плен, для вьетнамцев это была разменная валюта – шел такой обмен людьми через Красный крест. Разумеется, никто не хотел высвечивать, что во Вьетнаме находятся советские специалисты. Вьетнамцы хоть и понимали, что мы им помогаем, но мы все-таки граждане чужой страны, поэтому нам было категорически запрещено даже фотографироваться на позиции».
Поставьте лайк и подпишитесь на наш блог, если вам понравился рассказ ветерана. А вторую часть истории Виктора Болярского о быте солдат, босых детях и поваре Зюме мы опубликуем для вас завтра.