Георгий Осоргин

В книге «Погружение во тьму» Олег Волков рассказывал, как в Бутырской тюрьме он сблизился с заключенным Георгием Осоргиным. Впоследствии они вновь встретились в ссылке на Соловках. Георгий Михайлович был делопроизводителем лазарета – правой рукой главного врача. Служба давала ему возможность избавлять от общих работ, укладывать в больницу, пристраивать в тихих уголках священников, "бывших", беспомощных интеллигентов.
Сам Георгий Осоргин принадлежал к старинному дворянскому роду Осоргиных. Когда началась война с Германией, он оставил учебу на юридическом факультете Московского университета и пошел на ускоренные курсы офицеров кавалерии. В первый год воинской службы за боевые заслуги был награжден Георгиевским крестом. Но проливать русскую кровь в гражданской войне Георгий не пожелал. Он отказался вступить в ряды Белой армии. Взяв земельный надел в Сергиевском, сам пахал и возделывал его вместе с сёстрами, как простой крестьянин. Вскоре женился на такой же, как и он сам «лишенке» — Александре Михайловне Голициной. «С ней он не прожил и двух лет, но знал – всю жизнь. Он твердо решил, что женится только на Лине Голицыной, когда та еще бегала в коротком платье и носила косички», - писал О. Волков в книге «Погружение во тьму
Затем последовал арест Осоргина и ссылка в Соловецкий лагерь. Воспоминания о любимой супруге, ее письма были главным утешением для Георгия в суровом северном краю. «Летели письма из Москвы на Соловки и обратно. «Воронья почта», — шутил Осоргин. Письма были ценны не событиями двух таких разных миров, но живым Словом».
В июне 1929 г. было раскрыто новое дело о готовящемся захвате морскими офицерами-заключенными судна для побега на нем в Финляндию. Вскоре Осоргин был обвинен в заговоре по подготовке побега, заключен в карцер и приговорен к расстрелу. Но неожиданно и для него самого, и для лагерного начальства на Соловки приехала Александра Михайловна Осоргина (Лина) на свидание с мужем. Разрешение было получено ещё летом в Москве.
Днем Георгий работал, а долгими вечерами супруги общались. Они мечтали о новых встречах и счастливой семейной жизни.
Из воспоминаний Лины: «Я в подробностях рассказывала о детях, но Георгию было мало, он придумывал сотни новых вопросов, уточнял, переспрашивал, просил повторить. Вдруг оказалось, что самое главное сосредоточено в мелочах, и эти мелочи мы пытались собрать в единый гербарий. И лагерь вдруг перестал быть лагерем. Словно мы туристы, приехавшие к святым местам».
Д. Лихачев вспоминает:
Оказалось потом, что начальство, смущенное приездом жены на свидание, выпустило Осоргина под честное слово офицера с условием, что он ничего не скажет жене о готовящейся ему участи. И Георгий Михайлович слово сдержал! Она не знала о том, что он приговорен к смерти островными начальниками.
Впоследствии Лина вспоминала об одном соловецком эпизоде.
«Однажды, когда я и Георгий собирались ложиться спать, вдруг в дверь застучали. Георгий вышел, долго разговаривал с теми, кто стучал, вернулся, сказал, что справлялись по работе, что это совсем неинтересно. Я тогда не придала никакого значения тому ночному разговору. А выходит, что приходили за Георгием, а он их уговорил подождать несколько дней, пока я не уеду»...
Из книги А. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ: «И вот что значит это самообладание, которое за анафемой аристократии забыли мы, скулящие от каждой мелкой беды и каждой мелкой боли: три дня непрерывно с женой - и не дать ей догадаться! Ни в одной фразе не намекнуть! не дать тону упасть! не дать омрачиться глазам! Лишь один раз, когда гуляли вдоль Святого озера, она обернулась и увидела, как муж взялся за голову с мукой. - "Что с тобой?" - "Ничего", - прояснился он тут же. Она могла еще остаться - он упросил её уехать., -
Во второй половине октября 1929 г., Георгий Осоргин проводил Лину на пароход.
Прощались просто, буднично, с достоинством. Их любовь не требовала наглядности — хватало переданного глазами.
— Просто скажи мне, что ты вернешься.
— Я вернусь.
Пароход «Глеб Бокий» прогудел единственной трубой и, взрыхляя винтами темную воду, отплыл от соловецкой пристани. С берега еще долго можно было видеть одинокую женскую фигуру на корме.
Дождавшись отплытия парохода, Георгий, будучи выпущенным под слово офицера, вновь вернулся в камеру смертников. В ночь с 28 на 29 октября 1929 г. «участники тайного заговора» были расстреляны.
Из «Записок уцелевшего»:
А Лина приехала в Москву сияющая от счастья, всем рассказывала, как провела те десять дней. Она послала телеграмму, стала ждать ответное письмо»…
Она пишет: «Я оттуда нормально уехала 13 октября (ст. ст.), а расстрелы всей группы были 16 октября»…
Воистину, «что нашего незнанья и беспомощней, и грустней...», - пишет О. Волков в книге «погружение во тьму», - Я отбыл на Соловках два неполных срока — и вернулся. Осоргин нашел там свою смерть.