1. Тексты.
Георгий Шенгели
Спиноза
Они рассеяны. И тихий Амстердам
Доброжелательно отвёл им два квартала,
И жёлтая вода отточного канала
В себе удвоила их небогатый храм.
Ростя презрение к неверным племенам,
И в сердце бередя невынутое жало,
Их боль извечная им руки спеленала
И быть едиными им повелела там.
А нежный их мудрец не почитает Тору,
С эпикурейцами он предаётся спору
И в час, когда горят светильники суббот,
Он, наклонясь к столу, шлифует чечевицы,
Иль мыслит о судьбе и далее ведёт
Трактата грешного безумные страницы.
Константин Бальмонт
Воспоминание о вечере в Амстердаме
Медленные строки
О тихий Амстердам
С певучим перезвоном
Старинных колоколен!
Зачем я здесь — не там,
Зачем уйти не волен,
О тихий Амстердам,
К твоим церковным звонам,
К твоим, как бы усталым,
К твоим, как бы забытым,
Загрезившим каналам,
С безжизненным их лоном,
С закатом запоздалым,
И ласковым, и алым,
Горящим здесь и там,
По этим сонным водам,
По сумрачным мостам,
По окнам и по сводам
Домов и колоколен,
Где, преданный мечтам,
Какой-то призрак болен,
Упрёк сдержать не волен,
Тоскует с долгим стоном,
И вечным перезвоном
Поёт и здесь и там...
О тихий Амстердам!
О тихий Амстердам!
(1899)
2. Г. А. Шенгели — поэт не слишком талантливый. Скромная его муза согласилась с той чепухой, которую он накидал во второй катрен.
Ростя презрение к неверным племенам,
И в сердце бередя невынутое жало,
Их боль извечная им руки спеленала
И быть едиными им повелела там.
Как боль пеленает людям руки и повелевает в то же время этим же самым людям быть едиными, остаётся поэтически невыясненным. А уж то, что боль «и быть едиными им повелела там» — и вовсе насмешка над музой, которая там стерпит любую бессмысленную рифму, лишь бы эта рифма была.
Зачем боль превращается в самодостаточный субъект, зачем растит «презрение к неверным племенам»? Неверные племена между прочим, суть всё христиане, которые найдутся чем ответить. Кстати, Бог и у тех, и у других — один и тот же. Зачем этот самодостаточный субъект, боль, сам бередит не вынутое из сердца жало вместо того, чтобы жало всё же вынуть и избавить народ от себя, от боли? Мучиться сердечной болью — это так романтично?
Катрены повествуют о жестоковыйном народе, народе в рассеянии, с просмоленным сердцем, народе почему-то едином, едином, вероятно своей сердечной недостаточностью и презрением к неверным и необрезанным.
Терцеты посвящены личности бунтаря из этой еврейской среды. Надежда всей общины, Спиноза, почему-то назван Г. А. Шенгели нежным мудрецом. Что в мудрости нежного? Тонкость рассуждений, некоторым мудрецам, совмещающим мудрость с интеллектуализмом, присущая, с нежностью быть отождествлена не может.
Разумеется, ещё в юном возрасте Барух овладел еврейским богословием, стал знатоком Торы, исследовал, вероятно, и Талмуд, но потом, предавшись моде рационалистического XVII века, стал мыслителем светским и был где-то на половине своей короткой жизни, 24 лет, изгнан из общины соплеменников, став изгоем при вполне сохранённых пейсах.
Страшное его грехопадение описано уже сносно поэтически.
А нежный их мудрец не почитает Тору,
С эпикурейцами он предаётся спору
И в час, когда горят светильники суббот,
Он, наклонясь к столу, шлифует чечевицы,
Иль мыслит о судьбе и далее ведёт
Трактата грешного безумные страницы.
Именно сносно… Ибо «далее ведёт [...] страницы» трактата — это неточно, а потому и непоэтично. Куда ведёт? От чего далее? Посредственный артист Г. А. Шенгели, посредственный...
Но его герой пишет светские трактаты, занимается ручным трудом шлифовки линз в шаббат, треплется с эпикурейцами... Наш человек! В общем, свинство атеистическое и подлость неверных налицо. Бенедикт Спиноза — инородное тело... Ну, инородное! А уж ум...
3. Второе стихотворение, посвящено Амстердаму как таковому, словосочетание «тихий Амстердам». Г. А. Шенгели, скорее всего, заимствовал у К. Д. Бальмонта. Слишком известно это творение Константина Дмитриевича чтобы Георгий Аркадьевич не был с ним знаком. Это стихотворение гораздо более поэтично, целиком пейзажно, хотя к настоящему Амстердаму, скорее всего, имеет мало отношения. Слишком оно заворожено своими собственными ритмом и метром. Но при этом форма нигде не искажает поэтизируемого предмета, натянутости и несуразности исключены, Амстердам является почти исключительно ритмом своего колокольного звона, которому даже долгий стон призрака, жалующегося на своё здоровье, не желает противоречить, а, напротив, включается в этот ритм. Правда, вместо Спинозы —
призрак, ну так мудрость же из Амстердама изгоняема в предместья.
4. Оба творца внешне выглядят крайне поэтично и даже романтично. Талантом же Бог их наградил в весьма разных степенях. И в разных местах породил, избегая кучности. Г. А. Шенгели родился в Темрюке. В общем, азовщина. А К. Д. Бальмонт был рождён в благословенной Шуе, в которой, я знаю, до сих пор остались Бальмонты, а гимназия, которую посещал поэт, носит его имя.
Вот вам и Амстердам! Вот и Темрюк с Шуей.
Георгий Аркадьевич Шенгели...
Константин Дмитриевич Бальмонт...
2017.12.30.