ЗАПИСЬ ТРИНАДЦАТАЯ
Самоубийцы — хорошие лжецы, особенно те, что проходили терапию. Но у настоящих самоубийц, у естественных самоубийц, существуют этапы развитие суецидального поведения. Человеческий суицид, в отличат от интегрированного суецида — это длительный процесс. Человек не убивает себя в тот же день, когда эта мысль впервые пришла ему в голову. Желание умереть — это бегство от череды серьёзных проблем, из которых у человека нет ресурса выбраться. Для того, чтобы обойти #инстинкт самосохранения человеку требуется много времени и ментальных усилий. Существуют разные исследования и противоречивые на первый взгляд цифры, но вцелом ситуация выглядит следующим образом — нейронной активности, которая голосуют за смерть должно в итоге стать больше, чем той, что предлагают бороться и исправить ситуацию.
У людей, которые погибли от интегрированных мыслей не было этапов развития суецидальных идей в голове. Они как зомби шли и убивали сами себя, средь бело дня. Мысль о самоубистве не имела развития в их головах. Это сильнейший по воздействию образ, затмевающей собственные мысли и чувства в голове жертвы яркой вспышкой тоски одиночества и ужаса, по сравнению с которыми смерть выглядит светлыми вратами.
Никогда не забуду трупы самоубийц, окружённые очевидцами происшествия в ежедневных новостях. Когда видишь это чуть ли не каждый день — сам начинишь задумываться о смерти. График жертв самоубийц точно такой же, как график пондемии. Все начиналось незаметно, как будто бы с моей из пальца высасаной статьи в Таймс. Через семь лет размазанным мозги на асфальте вызывали уже не шок, а брезгливость, как будто кто-то поленился убрать за своим псом. Паника сменялась безразличием. Города таили, люди бежали поближе к Земле.
Я несколько лет собирал показания родственников пытался обнаружить некие паттерны, иногда я думал, что мне это удалось. Люди приходили ко мне на консультации за поддержкой. Чем больше я встречался с родственниками погибших, тем более безошибочно понимал с чем именно имею дело — с интеграцией смертельной мысли, с жертвой истерией или с истинным самоубийцей. Абсолютное большинство пришедших ко мне людей не замечали изменения в поведении близких. Это говорило о том, что оружие действительно существовало.
Но были и те, кто продолжал врать себе и даже не замечал этого. Мне было знакомо их чувству вины, не способность принять последствия своего невнимания к родному человеку. Таких я направлял к коллегам. Я не находил для них слов утешения. Мне было больно, когда они садились напротив меня. Я чувствовал, как слабею, как будто-то бы из моего тело вытекала жизненная сила.
Власти объясняли происходящее тем, что #психология homo sapience не может адаптироваться к идеи бессмертия. Они утверждали, что на Земле происходит психологический отбор — бесприцидентное противоестественное явление — конец человечества — рождение Богов.
Красивая мысль. Как приятно она заигрывает с нашим #эго, напрочь отключая логику, которой мы так гордились. Богами нам предложили стать практически сразу после научного обоснования идей фашизма, легализации апартеида и введению генетического рейтинга. Более противоречивой идеологической комбинации сложно себе представить. Наши троечки с четверочками вновь воспряли духом, а десяточки продолжали толпами кидались со своих яхт в открытое море.
Блогеры смаковали тему со всех сторон, они выезжали на место происшествия, информационные агенства верстали бесконечные таблицы и графики демонстрирующие красивые кривые разных цветов. Огромное раздутое информационное поле вокруг, и без того чудовищных событий, сокращению числа самоубийц не способствовало. Все это стало работать не как новости, а как #пропаганда.
Особенно оживленно обсуждались смерти учёных и деятелей культуры — их публично критиковали, за плохой пример поданный всему обществу. Чуть ли не каждый день появлялись новые теории заговора, одна кучерявеее другой. Институты получали гранды на исследования утверждающие, что психологический отбор лучше проходят слои с низким генетическим рейтингом.
Моя практика переросла в фонд и общественную организацию. Официально мы занимались оказанием психологической помощи людям пережившим самоубийство близкого человека. Мы и #правда оказывали такую поддержку, но параллельно мы становились центром владеющим реальной статистикой работы массового оружия.
По нашим данным это была не массовая #истерия и не реакция на бессмертие — в 75% случаях люди убивали себя внезапно. Согласно нашим исследованиям большинство погибших не были подавлены, их не пугала вечная жизнь, как нам пытались это внушить с экранов.
Каждый случай, который попадал к нам, мы проверяли досконально: прогоняли имейлы через обученный нами #ИИ, валантеры читали посты в соцсетях, мы слушали разговоры, которые нам предоставляли интернет-провайдеры. Мы просматривали данные с камер объективности, копались в семейных фотографиях, опрашивали родственников.
Нас очень мучило два обстоятельства: во-первых мы никак не могли ответить на важный вопрос — по какому принципу кто-то или что-то выбирает жертвы. А во-вторых мы не могли доказать — сам факт убийства. Первые несколько лет, было особенно тяжко. Мы выявляли множество паттернов в поведении жертв, но нас никто не слушал, нас считали безутешными родственниками, которые пытаются оправдать поступки любимых. Лишь через пятнадцать лет мы накопили достаточно данных, с которыми не возможно было не считаться.
С самого начала нас сбивала с толку убежденность, что имеет место некий принцип отбора по какому то признаку — возрасту, рейтингу или генетическому статусу. Мы потратили много сил и времени, на поиски того, чего не было. Мы поздно поняли, что ловим своего рода вирус, которому все равно кого убивать. Прискорбно то, что мы так и не узнали, кто дирижировал этим кошмаром, кто отсылал эти сообщения в голову людям. Концов му не нашли. Вирус использовал технологию блокчейна, отследить сигнал было не возможно. Нам так же не удалось перехватить образец оружия новой эры.
Я утешаю себя тем, что мне удалось облегчили страдания родственников, доказав в итоге, что их дети, родители, жены и мужья в подавляющем количестве случаев сами себя не убивали себя.
Я задаю себе вопрос, мог ли все это устроить сам Юра, и понимаю, что ни за что на свете я не хочу знать правду. Мне очень тяжело даётся осознание истины.
Опыт, который мы пережили введу всех этих противоестественных перемен в обществе, стал неприодалимым препятствием в поиске простых ответов на сложные вопросы. Нам столько пришлось узнать и понять о себе самих, что делить друг-друга на негодяев и героев у меня перестало получатся.
— В рамках бесконечности случается всякое, — повторяем мы в таких случаях друг-другу, изображая серьезный, ничего не значащий взгляд.
#Бессмертие стирает #личность и раскрывает глаза. Как и двести лет назад, во времена ядерных технологий, эту невидимую войну, начали ученые, а мы оказались просто цифрами на их старинных зелёных досках. Иногда я слышу, как манерно они шаркают мелом, высчитывая свои безжалостные коэффициенты. Они рисуют цифры, а мы теряем друг-друга навсегда, обрастая бессмысленным чувством вины, не в силах справится с жестокой реальностью.
За те годы я проделал колоссальный труд, в надежде оправдаться перед собой за смерть жены. У меня ничего не вышло, потому что в ее смерти никто не виноват и виноваты все одновременно. Идти против никого и всех будучи бессмертным — к сожалению, у меня не хватает на это глупости. У нас вообще глупость в большом дефиците.
Я делаю вид, будто не знаю маньяка, который виновен в всех этих смертях. Но я знаю, я всегда это знал, просто не хотел терять ещё одного любимого человека.
Я бы хотел возненавидеть его, впасть в состояние аффекта и раздавить его череп своими руками. Но этот уровень проявления искренности для меня, к сожалению, навсегда заблокирован. У меня нет шанса убить виновного, у меня нет шанса понести наказание за убийство, и раскатиться в содеянном. Все что я могу, будучи вежливым гостем в своих собственных мозгах — так это выразить негодование.
В обществе Богов никто не испытывает #ненависть, она не проходит по шкалам допустимости, максимум на что мы способны — сильное раздражение. Ненависть — это роскошь, доступная лишь живым людям — мы себя к таким не причисляем. Бессмертие лишает жизни. Мы проживаем бессконечность пребывая в непоколебимом равнодушие.
Юра дисциплинировал наши хаотично скачущие мысли. Даже наши сны утратили эмоциональную яркость. Нашему подсознанию не пробиться будучи незамеченным всевидящим оком Сирены.
В год своей смерти Лина семнадцать раз пыталась завести со мной разговор о том, что ее тревожило. Я отбился все семнадцать раз. Я это знаю, потому что много лет натаскивал волонтеров выискивать признаки суецидальных настроений среди воспоминаний родственников жертвы. Чтобы наказать себя, я использовал в качестве примеров свои собственные воспоминания. Видимо иррациональное человеческое все еще теплится в моем искусственном сознании.
Лина не была жертвой вируса, она вынашивала в себе смерть, также как когда-то вынашивала нашу дочь. Мне потребовалось пятнадцать лет ежедневных консультаций с родственниками погибших, чтобы в конце концов суметь сказать себе правду.
Моя любимая женщина хотела умереть, а я этого не заметил.
Эпидемия самоубийств была разработана и остановлена моим одноклассником Юрой Флемингом, она унесла семьсот миллионов жизней...