в любой момент мог превратиться из серьезного исследователя в задиру. Однако рядом с ним я чувствовала себя маленькой девочкой. Кондор все больше завоевывал мой внутренний мир, и я сама чувствовала себя по-иному.
– Как тебя зовут?
Он поднял на меня глаза.
Его взгляд излучал спокойствие, в котором проглядывала грусть.
"И почему же"? – подумал он.
И ответил так, как мне нужно было знать:
– Я Стэн, брат Кондора.
Я решила, что так будет лучше.
– А ты – Робин?
– Давай ты будешь называть меня Стэн. Мне больше нравится.
Оказалось, что он любит играть в "Дурака". Я тоже согласилась играть. Он сорвал с дерева желтый лист и положил его рядом с собой. Потом вытащил из кармана несколько осколков зеркала, посмотрел на них, оторвал от облака кусок сыра и, откусив, принялся играть в домино. Мы играли долго, за это время как будто растворилась в воздухе пыль, туман рассеялся и пар рассеялся тоже, и наступила тишина. Было слышно, как валежник хрустел под ногами, как где-то в лесу пищали лесные мыши, как робко и неуверенно пели птички.
Мы разговаривали о том, о чем говорить уже не было сил, и, наконец, до меня дошло, что нам обоим смертельно хочется спать. Я почувствовала, что тоже засыпаю, но не от страха или усталости, а от того, что наелась орехов.
Стэн сказал, что завтра с утра он уйдет, и вот теперь-то я действительно в эту игру не играю. Наконец, глаза у меня слиплись, и мне стало так хорошо и приятно, что я моментально уснула.
Проснулась я утром от каких-то стуков и криков. Решив, что это мама зовет меня в школу, я перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Но это не были стоны и рыдания – это был папин голос. Видимо, мамы дома еще не было, и он звал меня. А еще лучше, если бы она опять сбежала, как всегда. Он очень сердился, что мама меня бросила, а я даже не попыталась ее остановить. Вот так всегда: она мне нравится.