«Это не дом, это притон! А вы не люди, вы животные!»
Мне хотелось кричать от досады! Но зловещее любопытство сковывало меня, это оно и толкает меня в переполненные камеры тюрем или грязные бараки на самом дне нашего общества. Вместо того, чтобы покинуть дом, я следовала за хозяйкой в его глубь. Пропившая совесть, красоту и сам человеческий облик женщина в лохмотьях вместо одежды водила меня по комнатам. Все было завалено мусором! Я решила ни за что не прикасаться к стенам, пыль и паутина вместо обоев здесь явно служили пристанищем отвратительной живности.
Это был дом, где когда-то давно жили парни-сироты и куда их планировали вернуть обратно по достижению совершеннолетия. Я должна была препятствовать этому. Теперь я знала: здесь нельзя находиться людям!
Беззубым безобразным ртом хозяйка бормотала, сбивчиво вспоминая жителей дома. Когда речь зашла о мальчишках, которых забрали в детский дом от никчемной матери, она вдруг заметила:
А я помню их отцов. Из милиции ходили и ходили сюда. Зайцев и Половинин. Точно эти.
Она договорила, села ко мне спиной на кровать и провалилась в каких-то тряпках, демонстрируя, что собралась спать.
Я стремительно покинула проклятый дом.
Но мне не давали покоя эти фамилии: Зайцев и Половинин. Если это правда, и у сирот есть отцы, может и не такая безумная эта женщина, и стоит проверить?
...Уже через несколько дней я сидела напротив знакомого из администрации теперь уже полиции. Я говорила:
Вы понимаете, каково это быть ничьими? Ни мамиными, ни папиными! Государственными! Расти, как трава в поле. Эти ребята-сироты, они засуживают шанс хотя бы знать - кто их отцы? Что они живы и ходят по этой земле! А не в пакетах где-то в общей безымянной могиле зарыты с бомжами.
То-ли про траву в поле, то-ли что другое подействовало на моего знакомого, он поднял трубку и скомандовал:
Сейчас к вам придёт девушка, дайте ей все, что она попросит.
В следующее мгновение по внутреннему двору отделения полиции меня вели в местный отдел кадров.
В тесном помещении меня встретили два офицера. Я наскоро объяснила суть дела. Они так же быстро задвигали коробками с личными делами. Первая рухнула на стол папка... Зайцева!? Я - ликовала. Я нашла его! Жадно схватила и открыла дело, с первой страницы на меня смотрел мужчина, превосходное внешнее сходство с одним мальчишкой-сиротой не оставляло сомнений - это был его отец!
И его нашла я!? И сдержанно спрашивала:
Я могу позвонить этому человеку?
Мужчины переглянулись и так же сдержанно отвечали:
Он вышел на пенсию, у него сердце, и здоровье ни к черту, жена, дети и внуки. Сейчас не время. И наверное никогда не время. Исключено.
Я поникла. Но оставался Половинин. Его личное дело также не заставило себя долго ждать. Половинин как Половинин, его внешность мне ни о чем не говорила.
А что он? Тоже сердце, пенсия, внуки?
На этот раз мужчины радостно захлопотали.
Здоровый! Работает. Сейчас. То есть как зашился, так и работает. Мы позвоним ему, Вы только выйдете на минуту.
Я послушно вышла на улицу полицейского дворика, изучая низкие постройки и местный быт. Скоро меня позвали обратно и протянули трубку телефона. Мужской голос говорил со мной:
Я не отрицаю, был в этом доме. И могло случиться всякое, поймите, дело молодое. У меня есть сын? Я не отрицаю. Мне надо подумать, как дальше.
Я взяла номер телефона Половинина и отдела кадров. Больше я ничего сделать не могла.
Шли дни. Половинин не звонил и не брал трубку. Тогда я сама позвонила тем двум мужчинам, представилась и ждала определённости: что случилось??
И мне ответили:
Ну спасибо Вам, Анна. Половинин после того разговора с Вами расшился, ушёл в запой и больше не работает. А Вы больше не звоните.
Автор - Анна Оснач, правозащитник, благотворитель
Благодарим Анну за эксклюзивное разрешение на публикацию ее бесценного опыта спасения одиноких детей, которые стали одинокими взрослыми.
Другие истории правозащитника Анны Оснач вы найдете по ссылкам:
Каждому ребенку нужен его взрослый. Дети ждут родителей на дети-ждут.рф