Мы новый кузнечный пресс пускаем, поэтому возникают всякие непредвиденные сложности. И вот нас вызвали в спешном порядке на экстренное совещание. Спешу, а дорогу мне перебегает чёрная кошка. Глаза горят жёлтым огнем.
«Ну, – думаю, – не к добру». Останавливаюсь, как вкопанный. Идущий за мной мужчина тоже.
– Вы знаете, – говорю ему. Я вот приметам не верю, но...
– Я тоже, – говорит он, останавливаясь, – кошки же гуляют сами по себе...
– А у меня, – говорю, – шнурок на ботинке развязался.
– У меня, – говорит, – тоже.
Нагнулись оба и начинаем завязывать шнурки. Прямо скажем, я умею долго завязывать шнурки, но и он, подлец, долго их перешнуровывал. И как назло, горизонт чист – никого спереди и никого сзади. А я не могу бесконечно завязывать шнурки на ботинках, мне надо на совещание успеть.
– Ну что, – говорю, – идём?
– Идите, идите.
– Да я могу и постоять. Этим зданием полюбоваться. Не памятник, конечно, архитектуры, но есть на что посмотреть. Один остался на весь город. Как не снесли, ума не приложу.
– Проглядели. Руки их загребущие ещё не дошли.
Говорю ему:
– Пойдёмте вместе. Если уж непременно быть беде, то напасти пополам. Как поётся в песне: «Тебе половина и мне половина, ого!» По-братски.
Идём мы с ним вместе, плечом к плечу, нога в ногу, левой, левой... Доходим до демаркационной черты и тут я резко останавливаюсь, а он шагает. Делает по инерции несколько шагов вперёд, тормозит, , прыгает назад и наносит мне удар кулаком. Трёх зубов как не бывало.
Я бывший разрядник, молниеносно наношу ответный. И у него двух зубов нет...
Вот такая история приключилась. Одна чёрная кошка, и пяти зубов как не бывало. То есть они есть, но не там где им положено быть. Не знаю как тот человек, а я свои зубы вспоминаю с большой тоскою.
А на совещание я успел, только мне пришлось всё время кивать им в знак согласия, не возражать и позволить на себя взвалить всё исполнение. Не могу же я возражать, не имея зубов во рту. Не так поймут.