Осенью 1899 года началась англо-бурская война. Строго говоря, она была второй англо-бурской. О первой, бывшей в 1880-81 годах, сейчас уже совсем мало кто знает. Тогда буры восстали против англичан и победили.
В 1860-70 годах Трансвааль имел множество проблем с окружавшими его африканскими племенами, которые периодически боролись за свою независимость, в том числе — убивали и грабили. Белые отвечали им взаимностью, но не всегда успешно.
В 1877 году правительство Капской колонии направило в Трансвааль сэра Теофила Шепстона с отрядом из 25 полицейских. Шепстон прибыл в Преторию в январе и, вероятно, какое-то время изучал обстановку — я не знаю этого точно, но объяснить паузу в событиях чем-то иным сложно. 12 апреля 1877 он выпустил прокламацию, в которой объявил об аннексии Трансвааля и его переходе под британское управление в связи с неспособностью его правительства усмирить туземцев. Президент Трансвааля Бургерс заявил формальный протест, на который никто не обратил никакого внимания. На том дело и закончилось. Большая страна была оккупирована отрядом из 25 человек.
В 1879 году Шепстона сменил сэр Оуэн Ланьон. Буров он презирал и, кажется, вообще не отличался большим умом. Неудивительно, что в следующем году буры взбунтовались. 13 декабря 1880 года собравшиеся на принадлежавшей Мартину Преториусу ферме Паардекрааль (совр. город Крюгерсдорп) бюргеры избрали триумвират в составе Пауля Крюгера, Мартина Преториуса и Питера Жубера, которому было поручено сообща управлять страной.
Поскольку англичане не сразу заметили, что Трансвааль отныне независим, 16 декабря горячие бурские парни направили сэру Ланьону манифест, в котором декларировали, что бюргеры отныне не являются подданными Ее Величества и никогда ими не будут (тут они оказались правы — королева Виктория умерла до окончания второй войны). Сэр Ланьон приказал своим солдатам обстрелять врагов. Поскольку буры пока ничем не проявили своей враждебности, была обстреляна некая колонна фургонов, зачем-то шедшая к Потчефстроому, и, наверняка, не в атаку. Вот так и начинаются войны — по глупости.
Первая англо-бурская война свелась к серии сражений между бурским ополчением и английскими колониальными войсками. Количество участников с каждой стороны колебалось от (примерно) 250 до (примерно) 1500 человек. Всего боев было с полдюжины, буры более-менее выиграли все. Это они зря сделали, это привело к переоценке своих способностей в будущем.
Весной 1881 года стороны заключили мир. Трансвааль стал почти независим, имея полный суверенитет во всех внутренних делах, но согласуя свои международные договора с Великобританией.
Я опущу события последующих лет — их было слишком много, чтобы занимать время читателя их перечнем.
Бур, как он был
Первоначальное белое население Оранжевой республики и Трансвааля, составляли переселенцы из Капской колонии, перебравшиеся туда после того, как в английских колониях в 1834 году было запрещено рабовладение. Конечно, свободолюбивые голландские колонисты не могли вынести такого издевательства над правом частной собственности. Произошел «Великий Трек» - переселение нескольких десятков тысяч семей на север — в земли, которые еще предстояло отвоевать у зулусов и прочих чернокожих.
К концу XIX века типичный бур жил в вельде (южноафриканский тип степи) и занимался скотоводством. Земледелие было редкой экзотикой, ибо климат ему не благоприятствовал. Год делился на два сезона — засушливый, когда пересыхало более-менее все и даже полноводные реки превращались в ручейки, и дождливый, когда вельд становился тучным пастбищем. В засушливый сезон бур с семьей садился в фургон и гнал свои стада куда-то, где была вода и какая-никакая трава. В дождливый он жил на своей ферме, доил коров и читал Библию. Кроме нее обычный бур редко что читал — газеты в те места не доходили, а библиотек и книжных магазинов не было вовсе. Буры, как правило, были очень религиозны, в Европе их сравнивали с протестантами XVII века, которыми они, в сущности, и были, только с нарезными винтовками.
Бур часто ездил на охоту, поскольку добыть к обеду дикую антилопу было значительно выгоднее, чем резать свою буренку. Как следствие, буры с детства были отличными стрелками.
Если антилопу не получалось съесть полностью, ее мясо нарезалось тонкими ломтиками, мариновалось в уксусе со специями и вялилось, превращаясь в бильтонг — южноафриканский аналог мясных консервов. Сделав небольшое отступление, замечу, что бильтонг можно сделать и в Северном полушарии, быть буром для этого не обязательно, достаточно куска мяса, острого ножа и любознательности. По крайней мере у меня получалось. Это блюдо нельзя назвать ресторанным деликатесом, но с холодным пивом оно замечательно.
К началу войны
Бурская армия была ополчением граждан (бюргеров). Военкоматов и прочих изысков цивилизации в республиках не было, просто как-то подразумевалось, что с объявлением мобилизации каждый бур, в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет, обязан явиться к месту сбора. Неявка была чревата штрафом, но основной расчет делался на осуждение со стороны современников. Это исправно работало, пока буры имели своим противником чернокожих, не имевших огнестрельного оружия. Моральный дух был неизменно высок, бюргеры, не попадавшие в этот поток, рисковали тем, что соседи откажутся потом с ними общаться.
Явившийся на войну бюргер должен был иметь лошадь, одежду, оружие, 30 патронов (или 30 пуль и полфунта пороха, если его ружье было постарше) и запас еды на восемь дней. Едой, как правило, был упоминавшийся выше бильтонг, но если бюргер его не имел или не любил, то он мог питаться чем угодно иным — лишь бы на восемь дней хватило. Такие правила действовали в Оранжевой республике, сведений о нормах в Трансваале я найти не смог, но едва ли они сильно отличались.
Военной формы у буров не было, разве что артиллеристы воевали в форменных мундирах, но уже штаны они (их жены) шили сами.
Бюргер шел сражаться за Родину в том же платье, в котором пас коров и охотился на антилоп, Родина ему, в этом смысле, ничего должна не была.
Об англичанах
Отвлечемся в сторону еще на секунду. В русскоязычной литературе в прежние годы, а кое-где — и сейчас, распространена версия, что англичане в период второй англо-бурской войны воевали в красных мундирах, из-за которых несли бешеные потери. Это чушь, не надо ей верить. Англичане воевали в униформе цвета хаки (грязно-зеленый), который вполне гармонировал с цветовой гаммой вельда.
Это, под конец войны, стоило жизни многим бюргерам. Убив противника они, честно, по африканским понятиям, переодевались в свежую одежду. Потом им приходилось сдаться в плен англичанам, поскольку тех было больше, а те, увидев бюргера в хаки, предавали его скорому суду и расстреливали, поскольку, по европейским понятиям, он был неправ — оделся в форму враждебной армии.
Лорд Робертс предупредил противника о такой опасности специальной прокламацией, но она была обычно неизвестна бюргерам, партизанившим где-то в вельде.
Совершенно так же являются вздором утверждения, что англичане всегда ходили в плотном строю и не умели стрелять иначе как залпами. Вполне они знали рассыпной строй и стрелять прицельно тоже могли. Другое дело, что мы сейчас не об этом.
Мобилизация и все-все-все
Сборы бюргера на войну заключались в том, что он седлал лошадь и прощался с семьей. Как вспоминал потом прославленный бурский боец Дениз Рейц, первая часть этой процедуры заняла несколько минут. Вторая была чуть дольше — надо было попрощаться с отцом, Френсисом Рейцем, бывшим в тот момент государственным секретарем Трансвааля. Поэтому Денизу с братом пришлось проскакать через половину Претории, а затем — вломиться на какое-то (наверняка — очень секретное) заседание с участием своего отца и президента Трансвааля Пауля Крюгера. В этой странной стране тогда не было ФСО и прочей охраны, поэтому двое парней с оружием, даже не бывшие гражданами этой республики (интересно, их папа, госсекретарь, гражданином был?), просто вошли внутрь, объяснили цель своего визита, получили благословения отца и, раз уж так случилось, президента Крюгера, после чего уехали на вокзал. Гражданства Трансвааля они по-прежнему не имели, но это никого и не интересовало. Они просто забросили мешки в окно, завели коней в один вагон, а сами зашли в соседний.
Армия буров состояла из коммандо, коммандос (это слово вошло в наш язык именно оттуда) собирались в местах, назначенных фельдкорнетами — офицерами среднего ранга. Потом они ехали на своих лошадях к месту сбора коммандо. По пути они делились на капральства и выбирали себе капралов. Да, именно так — почти весь командный состав бурских армий (капралы, фельдкорнеты и комманданты — командиры коммандо) был выборным.
Офицеров, имевших европейский боевой опыт, у буров практически не было. Командир выбирался бюргерами не потому, что умел воевать, а потому, что он был уважаемым человеком — верящим в Бога и умеющим метко стрелять. Кроме того бюргер всегда мог перейти к другому капралу или, даже, комманданту. Поэтому, хотя теоретически подчиненные капрала составляли что-то вроде взвода (25-30 человек), а фельдкорнета — роты (200-300 человек), в реальности никаких норм не было и уважаемый современниками фельдкорнет вполне мог командовать бОльшим количеством людей, чем коммандант, не знающий наизусть требуемых ситуацией псалмов.
Вдобавок, коммандо и фельдкорнетства изначально были территориальными подразделениями, в которые вступали жители соответствующих дистриктов. В упомянутом выше эпизоде братья Рейц пошли на войну в составе коммандо Претории — тогдашней столицы Трансвааля. Это означало, что количество бойцов коррелирует с количеством жителей местности и, вероятно, отличается от численности людей в соседнем коммандо.
Бюргер обычно обижался, если какой-то иностранец обзывал его солдатом. Потому, что солдаты есть у англичан — у проклятых оккупантов, они - наемники и головорезы, а мы — честные граждане (бюргеры) - защищающие свое Отечество, отвоеванное у зулусов и басуто.
На войне каждый бур был сам себе офицером. Он сам выбирал позицию, сам решал когда ее надо покинуть. По меткому выражению генерала Девета, бур напрочь не привык к тому, чтобы им кто-то командовал.
Привычки мирного времени сохранялись и на войне. Бюргер вполне мог отъехать в сторону поохотится, подстрелить антилопу. Мог поехать куда-то подальше — поглядеть на горы и леса. Мог навестить приятеля, живущего в Свазиленде. Мог просто поехать домой, если эта война ему надоела. Военных судов, полиции и т. п. у буров не было. Правда в Йоханнесбурге и Претории была полиция обычная, но с объявлением мобилизации полицейские ушли в коммандо, как и все остальные мужчины.
В начале войны бюргер редко был на ней один. Очень часто с ним был слуга-африканец, готовивший еду, ухаживавший за конями (их обычно тоже было более одного, чтобы бюргер мог пересесть на свежую лошадь когда прежняя устанет) и выполнявший прочие бытовые обязанности.
Очень часто в обозе ехала супруга бюргера, помогавшая мужу во всяких бытовых мелочах вроде стирки-готовки днем и секса ночью. Это сыграло роковую роль в событиях февраля 1900 года.
Бюргеры в атаке
Систематической бедой бурских армий начального периода войны было то, что бойцов нельзя было послать в атаку приказом командира — они шли (или не шли) в наступление по собственному желанию.
Очень хороший пример этого приводит упомянутый выше Дениз Рейц. Дело было при осаде Ледисмита в начале 1900 года. Надо сказать, что я не очень понимаю, зачем надо было осаждать этот крошечный городок, но, раз уж двадцатитысячная армия буров его осадила, потратив время и ресурсы, то надо было его брать. Буры этого не сделали, хотя привели к месту осады свои стада и привезли жен. В мемуарах Рейца читаем, что из осажденной «крепости» по бурам временами стреляли из пушек. Вообще-то, осада обычно выглядит иначе.
У буров впрочем, была одна осадная шестидюймовая пушка, но коварные англичане, подобравшись под покровом ночи, подорвали ее динамитными шашками. На обратном пути они были обстреляны бурскими парнями и даже понесли потери, но пушки уже фактически не было — как минимум ей требовался серьезный ремонт.
Но попытку взять если не Ледисмит, то, хотя бы один из его фортов (я не смог понять, что называется этим словом, вероятнее всего — насыпь из камней), буры все-таки предприняли. На штурм решили пойти 300 охотников. Я не знаю, сколько там было англичан, но наверняка не больше.
Бюргеры должны были собраться в овраге перед атакуемым фортом незадолго до рассвета, чтобы быстро пробежать примерно километр, и ворваться в укрепление. По каким-то причинам бюргеры окончательно собрались уже после рассвета.
Командовавший ими помощник фельдкорнета де Ягер приказал все равно идти в атаку. Я не очень понимаю зачем – на свету и без артиллерийской поддержки, но европейский солдат пошел бы. А буры не были солдатами, они были бюргерами. Поэтому за де Ягером побежали 50 добровольцев из 300. На середине пути им встретилась скала, за которой пришлось залечь. Идти назад или вперед было уже явно невозможно из-за вражеского огня. Дальше пришлось десять часов лежать в укрытии без еды и воды (до фляжек буры как-то не додумались). С наступлением темноты бюргеры вернулись в свой лагерь и обнаружили, что 250 не пошедших в атаку патриотов смотрят на них как на идиотов.
Статистика
По очень приблизительным подсчетам историков, Оранжевая республика могла выставить 10 тысяч бюргеров, Трансвааль — 30 тысяч. В реальности численность бурской армии никто никогда не знал. Она могла быть как существенно больше этих цифр — бюргеры собрались с духом ввиду какого-то морального подъема и в коммандо понаехали дети и старики непризывных возрастов, так и существенно ниже — бюргеры разъехались по домам из-за очевидных успехов англичан.
Кроме того, хотя бюргер был более-менее должен явиться на войну, участвовать в ней он обязан не был. Его нельзя было отправить в атаку приказом командира, как это делается во всех остальных армиях. Он должен был вызваться добровольцем (охотником, как мы сказали бы 120 лет назад). По разным подсчетам, доля бюргеров, бывших в коммандо, но не участвовавших реально в боевых действиях, составляла от 20 до 50 процентов.
Под конец 1899 года правительство Трансвааля попыталось выяснить численнось своей армии, чтобы красиво поздравить ее бойцов с Рождеством — вручить каждому подарок. Списки бойцов были запрошены у фельдкорнетов — офицеров, которые очевидно должны были владеть этой информацией.
Что-то около четверти подарков осталось не врученными. Бюргеры предпочли встретить Рождество дома, в кругу семьи.
С началом войны в Трансвааль, через португальский порт Делагоа-бей (теперь это в Мозамбике) начали въезжать иностранные волонтеры, руководствовавшиеся самыми разными интересами — от возвышенно-идеалистических, до низменно-материальных. Общее количество иностранцев, воевавших на стороне буров, оценивается в 7-8 тысяч человек, но надо иметь в виду, что изрядная часть их воевала не в отдельных отрядах, но в составе бурских коммандо, поэтому учтена была «по-бурски», т.е. - никак. С другой стороны, заметная часть иностранцев жила в республиках еще до войны и технически ничем не отличалась от местных жителей.
В любом случае англичан было больше.
Генерал Кронье
Это случилось во второй половине февраля 1900 года, когда английская армия под командованием фельдмаршала лорда Робертса, перешла в контрнаступление по линии Кейптаун-Блумфонтейн (столица Оранжевой республики). Им противостоял отряд коммандант-генерала (главнокомандующего) Оранжевой республики Пита Кронье, насчитывавший четыре с половиной тысячи бюргеров. Перед этим Кронье осаждал Кимберли (не знаю зачем), но вынужден был уйти оттуда перед лицом многократно превосходящего противника.
Буры несколько дней отходили, тормозя противника умелыми действиями своего арьегарда. Но 18 февраля лорду Робертсу удалось окружить Кронье в его лагере под Паадерсбергом.
Если верить активному участнику событий и преемнику Кронье фехт-генералу Христиану Девету (строго говоря, он — De Wet, но я не буду спорить со сложившейся традицией), отряд Кронье до самого конца имел возможность вырваться из окружения и уйти, но налегке — без обоза. А в обозе были жены и, у кого-то, дети.
Все мало-мальски принципиальные решения у буров тогда принимал военный совет (кригсраад). Утром 28 февраля кригсраад высказался за капитуляцию. Кронье был против, но и возражать не мог.
Капитуляция Кронье была страшным ударом по бурской армии, причем даже не с точки зрения потерь — хотя четыре тысячи бойцов, по меркам той войны, это очень немало. Еще важнее было то, что оставшиеся буры были деморализованы. Как пишет Девет, хотя перед Блумфонтейном были вполне пригодные для обороны позиции, удержать бюргеров на них было невозможно — они стремились домой. Никаких средств принуждения у Девета и властей Оранжевой республики не было. Бюргеров пришлось официально распустить по домам. Они и так туда ехали, но приказ Девета хотя бы давал надежду на то, что они снова прибудут в коммандо в предписанное генералом время. В результате Блумфонтейн был взят англичанами без единого выстрела.
Бюргеры (ну, по крайней мере, значительная их часть) действительно собрались 25 марта у железнодорожного моста через реку Занд. Если внимательно читать мемуары Девета, то становится понятно, что их было едва ли больше пары тысяч человек. Как пишет сам генерал:
«Правда, нашлись и такие, которые остались дома, как, например, бюргеры из Форесмита и Якобсдаля, а также почти все из Филипполиса, Смитфельда, Вепенера и Блумфонтейна. С этими бюргерами было всего труднее ладить, так как на них очень действовали прокламации лорда Робертса. Они настолько находились под влиянем этих прокламаций, что я не мог принудить их вступать на службу. Тогда я решил лучше подождать и справиться пока с теми, которые ко мне пришли. А затем, уже окрепнув, поступить по-своему".
Наступала эпоха партизанской борьбы, анализ которой уже явно не попадает в тему этой статьи. Возможно, я когда-то напишу об этом отдельно.
Сергей Сысоев
Помочь мне и моему каналу можно переведя любую удобную вам сумму на карточку 5536 9138 2477 9298. Ваше пожертвование даст мне возможность чаще читать, больше думать и писать неглупые материалы. Спасибо!