Ободок сильно сжимал голову, аж Алисе стало плохо.
— Что с ней? — спросил Андрей Павлович.
— Очень сильно болит голова. Наверное, сотрясение, — предположил я.
Алисе стало намного лучше. Откинув, как тряпичную куклу, собственный ее подбородок на спину, он внимательно стал разглядывать в голове на предмет травм.
В конце концов он пришел к очень утешительному выводу.
Сперва, он дал ей одну из моих таблеток.
Затем она вдруг подняла свою руку и неуверенно поднесла ее мне. Я улыбнулся:
— Я ее слишком долго держал в руках. Теперь она холодная.
Он не поверил, пощупал ее пульс и чуть позже, подозвал меня к себе. Сказал:
"Посмотри! Я же говорил, что она холодная".
Я открыл крышку багажника, в который была уложена Алиса. Потом выглянул наружу и посмотрел на небо.
К тому времени уже было довольно темно и все вокруг очень сильно застилало.
Я довольно долго не хотел ехать, не знал, есть ли кто-то рядом, когда я заеду в гараж. Но Андрей Павлович стоял у меня за спиной, пока я раздумывал, он взял мой фонарь и повел меня к машине.
Андрей Павлович и Алиса сидели в машине вместе.
Она вся обмякла и ее била крупная дрожь. Он подумал, что я привез ее не туда, т.к. она всю дорогу молчала и во время всего пути только спокойно дышала.
На мой вопрос он только сказал:
"Черт его знает, как ты ее привез. Она от меня уходила, когда какой-то полицейский начал махать руками, и я, наверное, слишком резко нажал на тормоз".
Я вспомнил о своих тренировках. Мы ездили на машине вдвоем и я сказал: "Надо врезать ему как следует!"
"Даже так?" — удивился он.
"Ага, пока он не отключился. На помощь я звать не стану, так что если что, звони".
После этого мы уехали. Андрей Павлович посадил ее к себе на колени и больше на ощупь вел машину. Сначала, мы выехали на дорогу, где было светло и асфальт был ровный, как стекло. Потом мы, свернули на ту, где был спуск.
Тут дорога, как на заказ, стала скользкой. Мы несколько раз притормаживали.
Во время одного из таких торможений, я не заметил, как оказался на обочине.
Потом мы выехали.